Серая сталь (СИ) - Земляной Андрей Борисович
– Вы так уверены в победе?
– Фактически сто пятьдесят пулемётов, против ста пятидесяти винтовок? – Боярич удивлённо посмотрел на генерала. – Это даже не обсуждается. В атаке, они прижмут обороняющихся к земле, и после выкрошат огнём в упор, а в обороне, просто сметут всё что движется за счёт плотности огня. Да, дистанция огневого боя у наших автоматов невелика. Всего двести метров, но уже на трёх сотнях, попасть из винтовки без телескопического прицела весьма сложно, и лучше если это сделает специально подготовленный стрелок, с хорошим оружием. Но в любом случае, перестрелка из окопа в окоп малоэффективна. Но затем солдаты встают в атаку, и бегут к вражеским позициям. И что? Стрельба из винтовки на бегу есть просто перевод патронов. Только для поднятия духа. А вот ливень пуль из автоматического оружия, как минимум, может заставить противника залечь. И ещё. Вспомните до чего доходила военная мысль во время Большой Войны. Дубинки какие-то утыканные гвоздями, обрезы охотничьих ружей45… И вот в эту кучу падает солдат вооружённый скорострельным оружием вроде нашего ДКА. Да там очень быстро будет братская могила. С винтовкой, а особенно с примкнутым штыком в окопе не покрутишься.
Автоматы господина Фёдорова, даже укороченные проблемы не решают. Быстрый перегрев ствола, нетерпимость к грязи магазин всего с пятью патронами, и многие другие недостатки, делают его неподходящим оружием ни для экипажей боевых машин ни там, где приходится воевать в стеснённом пространстве. Строго говоря наше оружие тоже не для пехоты. Оно подойдёт штурмовым частям, полиции, десантникам, пластунам, и тому подобным. Но Военная Коллегия почему-то считает, что можно одним видом стрелкового оружия снабдить всю армию. Конечно вам решать, но такой взгляд не кажется мне обоснованным.
– Звучит разумно. – Шуваев задумчиво отбил какую-то дробь по поверхности стола, и уставился куда-то за окно. Затем пристально посмотрел на Николая. – А по ценам подвинетесь?
– Себестоимость производства одного автомата – тридцать восемь рублей. Если учесть налоги – сорок три. Мы продаём за пятьдесят шесть.
– Да, негусто. – Дмитрий Савельевич кивнул. – Но учения всё равно проведём. Скандал этот не нужен ни мне ни вам. А так, хоть какая-то определённость будет.
Учебный сбор гвардейского Сварожского полка устроили в районе деревеньки Кубинка, в основном благодаря ровному рельефу, и казармам Первой Бронеходной бригады располагавшейся совсем рядом, и аэродрома способного принять большие аэролёты, на которых передвигался генералитет.
Окопы полного профиля выкопали напротив друг друга на расстоянии пятьсот метров, что примерно соответствовало среднему показателю в последней войне, и утыкали мишенями, которые пытались поразить стрелки противостоящих рот. Затем на широких низких тележках в сторону окопов двинулись десятки ростовых мишеней, изображавших атаку пехоты, и по ним отстрелялись бойцы из винтовок, и из автоматов двух типов.
Но всю силу автоматы ДКА продемонстрировали при штурме окопов, и стрельбе из движущихся машин, когда отделение солдат в лёгком бронеходе, выдавало настоящий огненный вал, сметавший мишени, имитирующие всадников.
На итоговое совещание Николая не позвали – чином не вышел, зато он с удовольствием пообщался с офицерами Сварожского полка. Многие уже успели обзавестись пистолетами ДК 22, получивший наконец-то собственное имя «Громобой» и неофициальное «Доктор» за исключительно чистое входное отверстие в теле, и отсутствие выходного. Мягкая пуля, полностью раскрывалась в теле, делая повреждения в организме несовместимыми с жизнью. Но кроме патронов с «разрывными» пулями можно было купить и вполне обычные которыми в основном пользовалась полиция и гражданские.
Так и не дождавшись результатов генеральского совещания, Николай уехал в Москву прихватив с собой нескольких особенно спешащих офицеров.
Новый дом родителей Николая был уже отремонтирован, и, хотя ещё пах краской, вовсю обставлялся мебелью. Мама и папа уже переехали и контролировали процесс мебелирования сверяясь с каким-то планом, и гоняя работников и грузчиков по всем трём этажам особняка.
Александр Денисович, который едва успевал отслеживать карьеру сына, только усмехнулся, увидев на погонах ещё одну звёздочку, и новенький Георгий на груди, и потрепал волосы Николая широкой словно лопата ладонью, а мама сразу же утащила в одну из уже готовых комнат, и приказав подать чай, начала расспрашивать все детали происшедшего.
Её интерес не был праздным. Зная московское общество, она прежде всего хотела увидеть опасности, которые подстерегают единственного сына, но пока к своему удовлетворению таких не видела. Зато чувствовала в обществе неподдельный интерес к брачным планам боярича, и порой этот интерес был довольно агрессивным, таким, например, было почти ультимативное предложение князя Абашидзе о женитьбе его дочери на Николае. Князь, владевший десятками предприятий по всей России, и за её границами, вполне серьёзно думал, что составит счастье любой семьи выдав одну из шести своих дочерей замуж. Старшей как раз минуло шестнадцать, и князь в бесконечной доброте своей решил облагодетельствовать молодой боярский род Белоусовых, в котором видел только один плюс. Они были вполне обеспечены, и имели сына брачного возраста.
Тогда Аделаида Демидовна не стала продолжать разговор, пригласив Александра Денисовича поучаствовать в обсуждении, а сама удалилась.
Когда она вернулась через полчаса, князь уже не был столь категоричен, а сидел слегка бледный и тихий, и быстро ушёл, сказавшись больным.
Но в обществе не привыкли отступать так быстро. Любовные похождения боярича, его связь с Натальей Долгорукой, Еленой Аматуни, и никому неизвестной дамой, таскавшей его по злачным местам Первопрестольной, только распаляла интерес девиц и их матушек. Ситуацию усугубляло то, что на одного представителя дворянских родов мужского пола приходилось как минимум три девицы вошедших в пору замужества и им частенько приходилось искать пару среди купцов и мещан, что было по мнению их матерей совершенно моветоном. А ещё боярич совершенно игнорировал светские мероприятия, появляясь только на балах и приёмах у царской семьи посещение которых было обязательным и при этом был весьма хорош собой, и явно в фаворе у Государя.
Попытки выловить Белоусова – младшего предпринимались совершенно героические вплоть до найма частных детективов, выяснявших места где он часто бывает, и подкупа работников его дома, и уж совершенно непристойных попыток проникновения в его спальню, но Григорий Степанович Вольский, уже поднаторевший в решении таковых проблем, только посмеивался выводя очередную даму со двора, или передавая особенно скандальных девиц в руки полиции. А мужская часть Света делала ставки, на то, кому повезёт, и каким именно образом это произойдёт.
В общем общество развлекалось, и только Николаю было не до развлечений. Занявшись оружейным производством, он немного упустил учёбу, и в срочном порядке пришлось нагонять курс.
В суматошных метаниях по учебным аудиториям и чиновным кабинетам минула осень, зима с буйным рождеством, и не менее шумными новогодними праздниками.
Как-то спокойно и без особого шума, великий князь Григорий был лишён княжеского титула и дворянского достояния, а позже гражданин Григорий Рюрик, за восемь убийств и десятки других преступлений был осуждён в колодки навечно, в якутскую подземную тюрьму. Кроме него по этапу пошли два десятка человек так или иначе принимавших участие, в преступлениях бывшего великого князя, и ещё семеро были просто лишены званий и уволены без пенсий и содержания.
Общество в целом оценило жест царя, не пожалевшего родного брата ради торжества законности, но особенным смыслом его действия были наполнены для чиновников судебных и прокурорских органов. И сразу же уголовные дела по дворянам потяжелели по срокам и по строгости наказаний.
Ежегодное выступление царя перед представителями сословий и депутатами государственной думы, как обычно состояло из благих пожеланий объединения общества, межсословного мира, и описания стоящих проблем. Но никогда аплодисменты в адрес самодержца не были такими искренними, как в этот день. Бывший великий князь, а ныне гражданин без сословия двигался по этапу демонстрируя честность царя даже по отношению к собственной семье. Кроме того, из средств Григория были заплачены гигантские виры всем пострадавшим, а семья, лишённая княжеского титула, переехала жить в Тверскую губернию, в родовой удел, а фактически в ссылку, без права посещать губернские города.
