Рассинхрон (СИ) - Кокоулин Андрей Алексеевич
– Нет, мой дорогой доминант. Исключительно ты. Куда Перссону бежать, если его накроют в твоем мире? Сюда. Как он сможет это сделать без зеркала? Никак. Вывод: в квартире должно быть зеркало.
Невидимый, двойник застучал чем-то на кухне. Ингрейв подошел к перекосившемуся шкафу-купе и с усилием сдвинул створку.
– Я нашел, – сказал он.
Зеркало стояло внизу, под парой растянутых футболок. Оно было небольшое, прямоугольное и темное. В нем приземлившейся тучей отражался диван.
– Круто, – заглянул в комнату двойник, – теперь лезь туда.
– Куда?
– В свой доминантный мир. Хватай Перссона и тащи сюда, пока он жив и за ним не явился кто-то еще.
– Я не пролезу, – сказал Ингрейв.
– Плечи пройдут – весь пройдешь.
– Ты бы дверь прикрыл, советчик хренов, – сказал Ингрейв, становясь перед шкафом на колени и вздохнул. – Штаны были хорошие.
В отражении пыльный пол пересекала натоптанная тропка в коридор и к двери.
Ингрейв наклонился к зеркалу и осторожно окунул в него голову. Следующей пошла рука с револьвером. За рукой провалилось плечо. Две трети тела какое-то время абстрактной инсталляцией торчали в шкафу-купе, пока в два рывка не исчезли совсем. Фокус, достойный самого Гудини.
– Что ж, – сказал Хэнк.
Он подпер входную дверь спинкой найденного на кухне стула, второй стул поставил в центре комнаты, чтобы была возможность контролировать и дверь, и зеркало, и, усевшись, негромко насвистел «Ла Бамбу», подставляя к губам свой «кольт питон».
8.
Перссон был мертвецки пьян. Он дрых на диване, заросший, грязный, с пятном пластыря на лбу. Ингрейв сравнил его физиономию с фотографией и, примерившись, рукоятью револьвера тюкнул спящего по затылку. Потом поднял за руки, перевалил на живот и, присев, закинул себе на спину.
– Хэнк!
– Да, – раздалось из зеркала.
– Принимай.
В зеркало Перссон вошел с трудом, хоть и был, по сравнению с детективом, уже в плечах. Дело пошло быстрее, когда двойник с той стороны ухватил добычу за мятую рубашку. Попинав задницу и ноги Перссона, Ингрейв дождался, пока тот исчезнет, и полез в отражение сам. Пачкая руки, он выполз из шкафа. Удар каблуком – и зеркало треснуло, лишая возможности кого-либо сунуться следом.
Хэнк тем временем уже связывал руки Перссону бечевкой. Ингрейв, сидя, сбил грязь с ладоней.
– Все, считай, мы в шоколаде.
– Или в дерьме.
– Не будь пессимистом.
Двойник придал связанному на диване Перссону вертикальное положение и отступил.
– Давай, Хэм, попробуй его разговорить.
– Это я с удовольствием.
Ингрейв подошел к Перссону и, наклонившись, хлопнул того по щеке. Связанный сморщился и застонал.
– Эй!
Детектив ударил сильнее, и Перссон, закрываясь, поднял руки.
– Не надо, – он откинулся на диванную спинку и приоткрыл один глаз. – Вы кто?
– Мы от Ричи, – сказал Ингрейв.
Побледнев, Перссон попытался встать, но детектив быстро опрокинул его обратно на кожаную подушку.
– Я прошу дать мне шанс, – выдавил Перссон.
– Вообще-то, – сказал из коридора Хэнк, – мы пока думаем, стоит ли отдавать тебя Ричи. За тебя еще Кэрби просит.
Перссон сощурился.
– А вы… вас двое?
– Ты не отвлекайся, – Ингрейв повернул к себе голову пойманного беглеца. – Ты лучше расскажи нам, почему он за тобой охотится.
– Они вас убьют тогда.
– Кто?
– Ричи. И Кэрби.
Ингрейв хмыкнул.
– Интересно. Ну-ка, с самого начала.
Перссон шмыгнул носом.
– Под Ричи – «Холидей» здесь. И сам он – здесь. А «Холидей» – это гостиница и самый роскошный в городе публичный дом.
– Это мы знаем, – сказал Хэнк.
– Там самые лучшие девочки, – продолжил Перссон. – Конфетки. И с каждым этажом класс повышается. Люкс и пентхаус – просто космос, парни. Я стоял в охране, я знаю, что говорю. Все городские шишки там перебывали.
– И что?
Перссон посмотрел на угасающий свет солнца в окне.
– Все девчонки с люкса – доминантки.
– Мало ли как люди развлекаются, – подал голос Хэнк, подступив ближе.
– Развлекаются? – Перссон издал невеселый смешок. – Вы, парни, как с луны свалились. Ричи такие дела на самотек не пускает. Девчонки у него находятся не по своей воле, и вернуться к себе у них нет никакой возможности.
– Да в любое зеркало или отмытое стекло…
– Это если у тебя жив двойник, – сказал пленник.
– Что?
– Это же трансфер, парни. Хорошо, не берем во внимание вас, но обычный трансфер – это человек сюда, а его двойник – туда.
– И без двойника обратный трансфер невозможен, – тихо сказал Хэнк.
Перссон кивнул.
– Через месяц-другой с двойником обязательно что-нибудь случается. Тем более, что в доминантном их как бы и за людей не считают. Отражение и отражение.
Ингрейв тряхнул головой.
– Постой, – сказал он. – Весь сыр-бор из-за десятка девчонок?
Перссон завел глаза к потолку.
– Кто из вас доминант?
– Он, – показал Хэнк на Ингрейва.
– Удивительно тупой.
– Полегче! – Ингрейв шлепнул Перссона по заросшей щеке. – Так девчонок больше?
– Около двадцати. Было, пока я… – Перссон, помолчав, хмыкнул. – В общем, запал я там на одну брюнетку из пентхауса. Инесс. Так, знаете, встречались тайком. Она мне и рассказала, что их держат насильно. Двойник ее еще был жив. Я думал даже пронести зеркальце, чтобы они соприкоснулись, и девчонку вышвырнуло в доминантный мир. Но она саму себя пожалела. А потом уже поздно было.
– Двойника убили?
– Ага.
– Я читал в газете про брюнетку, найденную на берегу Фог-бей, – сказал Ингрейв.
– Это другая. Не она, нет. Но я решил действовать, – сказал Перссон, – сделал трансфер с доминантом, у нас была идея вытащить Инесс с кем-то вроде вас. Вы же в рассинхроне? Вы можете ходить в одиночку?
– Как будто это не видно.
– А Кэрби? – спросил Хэнк. – Он здесь каким боком?
– Я как раз обратился к нему. Он, сука, сказал, что ему тоже обидно за девчонок, и он готов мне помочь. Только доминанту необходимо оказать дядюшке Мафу ответную услугу и кое-что разузнать у Ричи. После этого я больше своего доминанта не видел.
– Комбинация, – сказал Ингрейв. – Кэрби, возможно, хочет наложить лапу на «Холидей». Или он даже сдал тебя, Перссон! Представляешь, подослал доминанта и тут же сдал его, чтобы Ричи проникся к нему доверием?
– Важно все равно не это, – сказал Перссон.
– А что?
– Эти девчонки как-то меняют «Холидей». Делают его более настоящим, понимаете? Он уже не похож на отражение. Он ярче. И шишки, что проводят с ними время… они все потихоньку встают на рассинхрон.
– О-па, – сказал Хэнк. – Вот вам и шоколад.
– Теперь вы тоже потенциальные трупы, – сказал Перссон.
– Тише.
Ингрейв, вслушиваясь, повернул голову. Его двойник, бесшумно шагнув, с «кольтом» в руке оказался у двери и прижался к стене слева.
За дверью скрипнул пол, затем кто-то, похоже, чуть надавил на дверную ручку, проверяя, заперто или нет. После короткой паузы, необходимой для осмысления результата, раздался неразборчивый шепот двух или трех человек. Носок ботинка зацепил стену, плеснул в узкую щель между дверью и полом красноватый свет, вызванный зажженной и быстро погашенной спичкой, прошуршала ткань.
– Перссон, ты здесь? – проник в квартиру шепот.
Ингрейв приложил палец к губам. Перссон кивнул и, повинуясь жесту детектива, медленно сполз с дивана, уходя с линии возможного огня.
– Стиви, мы не сделаем тебе ничего плохого, – продолжил, похрипывая, голос. – Не стоит от нас прятаться.
Ингрейв подумал, что тому, кто вломится внутрь, заходящее солнце будет бить прямо по глазам, и пожалел, что не распахнул шторы сильнее.
– Сти-иви, – чуть ли не пропел из-за двери другой голос, – та девчонка, что ты ждал в баре, еще жива. Мы ее, конечно, немного попортили, но, надеюсь, ты полюбил ее не за товарный вид? Ты слышишь?
