Облака пустоши (СИ) - Забелин Арсений

— А как кого?

— Да какая разница! Главное, что у меня теперь такие способности! — радостно воскликнул мальчик. — Это намного круче, чем быть заклинателем! Помните, вы рассказывали про канал связи с высшими силами?

— Да.

— А тут словно эти высшие силы стали моими! Мальчик начал прыгать от радости.

— Тихо там! — крикнул спереди проводник.

«Большую часть пути мы шли спокойно. Унку не пытались напасть на нас. Но когда я сказал Тиму читать заклинание, обращенное к богу Мсаху, унку разозлились. Оно спровоцировало их? Унку словно почувствовали в Тиме враждебную им сущность!»

— А что ты чувствовал, когда это происходило? Можешь еще раз описать?

— Я чувствовал, что меня переполняет невероятная сила! Горячая энергия! Словно мне подвластно все! Но в то же время, я как зритель в театре, лишь смотрел за спектаклем на сцене. Это была и моя магия, и в то же время не моя! Было невероятно увлекательно наблюдать, как я разделался с теми проклятыми!

Внезапно с уступа скалы, на решетчатую крышу вагона прыгнуло рогатое существо. Оно зарычало и, оскалив зубы, стало пытаться перегрызть стальные прутья. Густые слюни из его пасти упали на пол вагона совсем рядом с Ахимасом и Тимом. Они отскочили в сторону.

Кто-то из пассажиров крикнул:

— Ну ты проводник, сделай что-то с этим уродом!

Потный, прокопчённый мужик в кожаной жилетке вскочил на ноги и схватил стоящую в углу острую пику. Подбежав к монстру, он крикнул: «А ну пошла! Пошла отсюда!» — и резко проткнул пикой голову горному черту.

Тварь издала протяжный и невероятно противный вой и спрыгнула с крыши вагона. Проводник развернулся и крикнул машинисту паровоза:

— Поддай-ка жару! Они наглеть начали!

— Ага! — донеслось спереди.

Проводник с шумом харкнул через решетку. Вагон ускорился.

— А эта вы, да? — обратился он к наемнику.

— Мы, да! — ответил Ахимас и подумал: «Чтобы это не значило».

— Ну вы тоже хороши. Прибежали под утро! Вас там чуть за унку не приняли! Так бы и расстреляли. Че вам так приспичило из Грегорра свалить?

— Дела неотложные в Эрнбурге.

— Ну да, жизнь-то отложить можно, — сказал Проводник и добавил: — У них ведь, у унку, гон вчера был!

— Они разве размножаются? — спросил Ахимас.

— А как же! Почему думаешь их за много веков не перебили? У них спаривания при полной темносфере.

— Да они же не звери, а про́клятые трупы в облике монстров. Какие спаривания? — возразил Ахимас. — Это проклятье не дает их убить! Оно их на ноги ставит.

— Вот чаго не знаю, того не знаю, — сказал проводник. — Но я сколько раз видел, как эти козлы и безголовые трупы всякими мерзостями в пещере занимались! Видели маленьких проклятых унку? Черных уродливых детенышей. Страшное зрелище. И много их!

— Это проклятые дети. Они, как и их родители, были обращены много веков назад. Я вчера застрелил одну тварь, пока бежал, она сразу поднялась на ноги.

— Ну да, трупов-то и в самом деле, мало мы находим после зачисток, — почесав затылок призадумался проводник.

Ахимас посмотрел на черные пещеры в горах, освещенных лучами вечносферы. Проклятые робко выглядывали из тьмы и смотрели на стремительно несшийся поезд. При свете дня монстры казались пыльными, слабыми и неубедительными.

— Я рабочим был. Строил эту железку, — начал проводник. — Пока чертовы руны не прикрыли все! Ну конечно! Они не знают, сколько людей полегло здесь! Рунам не понять! Но ничего, время придет, и мы вновь вернемся к работе. Достроим ее!

«Если Грегорбонн постигнет судьба Пиджетея, — подумал Ахимас, — то потребность в дороге исчезнет совсем».

— Долго еще до Эрнбурга?

— Час с четвертью, если унку будут тихими и не станут мешать поезду.

По мере приближения к столице голые каменные скалы, сменились зелеными склонами. На них паслись овцы. Железнодорожный путь перестал петлять между ущельями. Они въехали на большое, Эрнбургское плато. Вдалеке виднелись высокие, крепостные стены, оставшиеся со времен войны иносферов и старосферов. Поезд нырнул в тоннель под горой. Дым из трубы стал душить. Пассажиры закашляли.

Выехал паровоз уже в городе. Недостроенное помпезное здание вокзала высилось над домами. Его обжили городские бездомные. Они растаскивали вокзал по кирпичам, сооружая из него крохотные убогие жилища. Поезд остановился у разрушенной платформы. На ней бездомные развели костер и грелись у него. Паровоз выпустил огромный столп горячего пара, накрывший их. Продрогшие бездомные, сильно обрадовались горячему пару. День был на редкость холодный и, похоже, собирался дождь.

Ахимас отдал проводнику вторую часть денег и сошел на платформу.

«Теперь нужно найти Валери. Она, должно быть, ждет на площади. Главное, чтобы ее никто там не обидел!» — подумал Ахимас.

Вместе с Тимом они прошли мимо костров. Трое бездомных сидело вокруг расчерченного мелом поля и играло в Мокрицу, потирая распухшие от холода носы. Прямо на земле лежал тощий старик. Он спал и громко стонал во сне. Похоже, ему снился кошмар. Когда они почти прошли мимо него, старик внезапно проснулся и резко схватил Тима за лодыжку.

— Бог среди нас! — крикнул он, хриплым голосом. — Бог все видит! Он видит наши грехи, он хочет сам увидеть конец!

— А-а-а! — закричал мальчик.

— А ну, отцепись от него! — рявкнул на старика Ахимас. Но Тим к тому времени уже успел вырваться из цепкой хватки и побежал вперед из заброшенного здания вокзала.

Ахимас побежал за ним:

— Тим постой! Со мной безопаснее!

Мальчик выбежал на площадь, хлопнув дверью с выбитыми стеклами. Ахимас схватил его за плечо и, погладив по голове, сказал:

— Спокойно! Это просто безумный старик. Давай-ка лучше найдем кое-кого.

Ахимас осмотрелся. На большой площади с неположенной брусчаткой и разбитыми фонарями в тени деревьев стоял открытый экипаж. На нем сидело двое людей.

Вместе с Тимом они направились к этому экипажу.

Высокая, стройная девушка сидела на сиденье экипажа и задумчиво записывала что-то в блокноте. Она была одета сдержано — практично, но модно. Дорожное платье без излишеств цвета кофе с молоком и графитовый редингот с золотыми пуговицами.

— Валери! — крикнул Ахимас приближаясь.

На секунду девушка оглянулась на них, смерила презрительным взглядом и было продолжила заниматься своим делом, но потом внезапно вскочила на ноги и, спрыгнув на мостовую, кинулась им навстречу, застучав каблучками сапожек по мостовой.

— Ахимас! — крикнула она невероятно взволнованно. — Прости, прости, что я не узнала тебя! — виновато сказала она, обнимая Ахимаса.

— Валери… — ласково сказал он и погладил ее по волнистым волосам. Они имели странную особенность. В зависимости от освещения ее волосы могли казаться белокурыми, пшеничными и даже медовыми. Сейчас, в свете пасмурного неба, они выглядели как белое золото.

— Ты так изменился, — сказала она. — Опять я не узнала тебя. Что с тобой? Как ты? — волновалась девушка.

Ахимас взглянул в теплые карие глаза Валери. Они смотрели так, словно хотели вырастить, улучшить его, помочь ему. Но что-то темное, скрывавшееся в их глубине, говорило, что рано или поздно придется выращенный урожай отдать.

— Я в порядке, не переживай, — улыбнулся Ахимас.

— Не в порядке… — грустно прошептала Валери.

— А как ты? — спросил Ахимас и провел ладонью по ее щеке. Кожа Валери, обычно нежно-белая, за время их разлуки загорела. — Ты проделала долгий путь ради меня?

— Это все неважно. Долгий путь или короткий… Главное, что я наконец снова вижу тебя, Ахимас. И меня пугает то, что я вижу! Твоя одежда разодрана и эти следы крови на лице. Расскажи мне, что произошло с тобой?

— Я не уверен, стоит ли все это рассказывать, — ответил Ахимас.

— Нет, стоит! Меня мало что шокирует или напугает, — возразила она.

— Ты права, не обижайся, — сказал Ахимас. Он знал, что Валери была не просто нежной и бархатной девушкой, сладкой, спелой и мягкой. Внутри нее скрывалась твердая косточка, о которую многие могли поломать свои зубы. Именно она организовала Ахимасу побег из Тюрьмы Анбелонгена.