Спасатель (СИ) - Старицкий Дмитрий

Потом враги на улице и в подсобках кончились.

Внутри двухэтажного барского дома в котором и был устроен сам санаторий с борделем для летчиков ««форточки»» открывал уже в самих комнатах. Начали со второго этажа.

В первой комнате Сосипатор убил выстрелом в голову полковника (его мундир аккуратно висел на спинке стула и витые погоны были видны отчётливо). Проститутка под ««орлом Геринга»» широко открыла рот с намерение закричать как алярмовая сирена, но незамедлительно получила пулю в раззявленную пасть. Мозги с кровью брызнули на белую наволочку подушки.

- Зачем бабу-то? – прошипел я, закрывая ««форточку»».

- А чё она орать стала, - возмущённо ответил мой псарь, дозаряжая магазин ПБ.

- Чего эту фашистку жалеть. Она из гитлеровского ««Союза немецких женщин»». Помни что про них пленный говорил, - напомнил мне Ваня Юшко. – Нацистки. Доброволки. Поднимет такая тревогу – хлопот не оберёшься.

Я только рукой махнул.

- Продолжаем, пока враги не хватились. Время не резиновое.

Твою мать! Кровавый конвейер какой-то.

Когда враги кончились началась зачистка территории.

Вытащили оттуда всё, вплоть до тяжеленой четырёхствольной зенитки. Даже трупы. Оставили только голые стены, зачастую с кровавыми пятнами.

Но в первую очередь автотранспорт. Грузовой ««Опель-блиц»». Пара кюбельвагенов и красавец ««хорьх»» удивительно двуцветный, бежево-вишнёвый, а не камуфлированный как все остальное на фронте. Еще пара мотоциклов. Один из которых ««цундап»» с коляской, а второй вообще чудо полугусеничное.

Пара крупных вороных меринов с белыми щётками на копытах и добротный пароконный фургон на автомобильных колёсах.

Сосипатор ту же на них лапу наложил, пояснив.

- Чтобы кажный раз у Шишкина телегу не клянчить.

А уж кладовки с деликатесными консервами, умопомрачительно пахнущими копченостями и колбасами, элитным французским и испанским пойлом были там забиты до отказа. Геринг своих птенцов на голодном пайке не держал. Не говоря уже о простых продуктах.

Себе я, не отходя от ««окна»», отжал у мародёров неведомо как оказавшееся у немцев ящик советского самтрестовского коньяка ««Греми»» и сетку лимонов. Таможня, мать вашу!

Насчёт следов нашего разбоя я не заморачивался особо. Обули всю партию, которая выходила в другое время, в немецкие сапоги. Так что: ««чужих тут не было»». Одни характерные следы вермахта.

Когда заканчивали выталкивать на руках оставшиеся последними полевые кухни со стороны въезда у дальнего шлагбаума раздались пулеметные очереди.

Бросили кухни, впустили внутрь ангара егерей и открыл новую ««форточку»» на въезде. Там стоял превращенный в дуршлаг носатый французский автобус с узнаваемым двойным шевроном ««ситроена»» на радиаторе, но выкрашенный в фельдграу. В салоне пятнадцать трупов лётчиков. Наверное, новая смена отдыхающих подъехала. Все с Железными крестами. Некоторые даже с двумя – Рыцарские кресты на шее различались отчётливо. Асы, эксперты, в рот им дышло.

Пришлось вводить в ангар ««додж»» и вытягивать туда этот автобус на буксире. Предварительно разгребать для них место посередине ангара не пришлось. Разгребли ещё когда автотехнику с санатория вытаскивали. И только потом заталкивать на руках полевые кухни.

Всё. Даже щепки немцу не оставили. Поленницу березовых чурок и ту утащили.

С трупами поступили также как и с первыми, вот только с пассажиров автобуса сняли исключительно сапоги и вытащили их багаж с крыши. Каждому люфтвафферу досталось не менее пяти пуль и все они были обильно залиты собственной кровью, так что их мундирами мы побрезговали. Их так и сбросили в море вместе с автобусом, добавив в эту ладью Харона новых раздетых пассажиров из отдыхающих немецких лётчиков и их обслуживающего персонала в дезабилье. Все не поместились. Десяток сбросили потом просто так, как с обрыва. Поминальных молитв по немецким стервятникам и их валькириям никто не читал.

Боже как я устал от этой бойни, хотя и сам не стрелял и хабар не таскал. Только что отволок в сторонку остатки квадрокоптера, которые нашли в кладовке кастеляна, среди чистого постельного белья, мыла и презервативов. А так я открывал ««форточки»» и держал темпоральные окна. Но эта работа измотала меня вусмерть.

Соответственно, завершив операцию, заперся ото всех в своём домике, и напился в одиночестве после такой работёнки грузинского коньяка до зелёных соплей. Под французский шоколад и испанские лимоны.

Никто меня до утра и не трогал. Проявили деликатность.

Трофеи разбирали без меня.

Утром продрав глаза и позычив у Насти-поварихи капустного рассола, пошел в ангар на звуки скандала.

Схватились мужики не поделив немецкие пехотные тележки одноосные из железа на пневматических колёсах. Всем они оказались нужны. Уж больно удобны. Килограмм 600 без особого напряга двое организмов могут тягать. 400 так точно. Особенно в скандале усердствовал собачий корытничий Баранов.

Выслушал всех и проявил волюнтаризм. Две тележки в конюшни – корма развозить. Две – на солепромысел. Всем остальным конные запряжки по необходимости.

Баранову на возражения, указал на то, что у них в наличии целый пленный столяр, который такую тележку им скомстролит легко, хоть из дуба, хоть из секвойи хоть из сосны или граба. Как пожелаете, так и сделает.

А пока все эти телеги на перевоз трофеев пойдут – ангар освобождать под спасение белорусской деревни. Он должен быть девственно пустой, чтобы бегущие люди ни обо что не спотыкались на бетонном полу.

- Слышали такую присказку: страусов не пугать – пол бетонный, - закончил я свою речь.

Возражений откровенных на мой суд не поступило.

- Рябошапка со Жмуровым главные по подсчёту и складированию трофеев. Распределять будем потом. А мне за фрицами надо будет проследить. Меня не дергать. Все вопросы главы приказов решают по своей компетенции. Мало будет тележек, берите немецкий фургон и фуру пароконную еще у Шишкина. Но чтобы и в этом ангаре было пусто и в первом все по полочкам разложено и записано что где.

Развернулся, ушел, но вспомнив нечто важное, вернулся.

- Все бабские вещи с фашистского санатория отдайте матушке Иулине. Она сама определит кому и что. Иначе бабы подерутся за шмотки если всё на самотёк пустить. Это нам надо?

Разогнал всех по работам и отправился в Москву 1997 года. В то время всякая шпионская электроника свободно продавалась в магазинах и на радиорынках. Это потом как ВВП стал премьером её в продаже запретили. Можно, конечно и по интернету заказать, но связываться с такими легко отслеживаемыми спецслужбами продажами в моём осевом времени я не желал. Можно и в Америку смотаться, там чего только не продают, но… в шестидесятых годах и миниатюризация не та, и тактические характеристики еще хлипкие, а в моём осевом времени США полицейская страна с тотальной слежкой за гражданами. Так что ««лихие девяностые»» оказались самыми беспроблемными при наличии бумажек с портретами мертвых американских президентов.

Всё что мне было нужно нашлось на Митинском радиорынке. И диктофоны, и микрофоны как обычные, так и дальнобойные направленного действия. Там и системы питания. В своём осевом времени добрал только батареек и аккумуляторов. И ещё один двухъядерный навороченный ударопрочный ноут, который будет фиксировать информацию. Дорогущий, зато родной японский.

И стал готовить в своем хозблоке рабочее шпионское место. С выводом на крышу довольно мощной солнечной батареи, достаточной емкостью аккумом под неё. Аккумуляторы я дублировал. К солнечному, добавился мощный автомобильный с нужным трансформатором и выпрямителем. Резервный такой же в запас загнал под стол- на случай выхода их строя первого. В случае чего только клеммы перекинуть.

Запись звука мне потом Живаго переведёт с немецкого. Моё дело записать разговоры следственной группы на территории бывшего санатория. Подсматривать, но не подслушивать. Хе-хе…