Тени дня (СИ) - Земляной Андрей Борисович
Как и было заведено, на входе распорядитель только отметил его прибытие, но никак не объявил, что могло бы дать неопытному посетителю надежду отсидеться в тихом уголке.
Но, всех неженатых мужчин брачного возраста и других наиболее перспективных женихов из Золотой Сотни, мамаши-сводницы мгновенно узнавали в любой толпе, как хороший опер разыскиваемых преступников. Почтенное занятие сводницы, было возведено в искусство московскими дамами, берущими за свои услуги немалые деньги. На потенциального жениха заводилось своеобразное досье, где были указаны слабые места, предпочтения в еде, зрелищах и фигурах, и всё то, что можно было собрать с помощью подкупленных слуг и частных детективов.
Сложности окупались сторицей, ведь свахи брали за свои услуги немалые деньги, и кроме того устроить княжескую свадьбу, это был особый шик. Там в ходу были уже совсем другие расклады, и сводня, которой удалось такое, мгновенно получала статус «высшей лиги» что в свою очередь крайне положительно сказывалось на её доходах.
Для особо страждущих выпускались даже колоды по типу карточных где на лицевой стороне была фотография жениха, а на обороте, список достоинств, и ежели таковые были, наиболее существенных недостатков вроде склонности к азартным играм, и излишней любвеобильности.
Попадали в этот скорбный список неженатые мужчины из дворянских и торговых семей, и высших чиновников империи, и вообще все те, кто мог составить девичье счастье. Среди присутствующих их можно было легко узнать по несколько затравленному виду и попытке провалиться сквозь паркет от назойливого внимания многих десятков юных девиц.
Справедливости ради следует заметить, что кроме мужской колоды, существовала и женская, ровно с теми же особенностями.
В мужском раскладе, князь Белоусов — младший шёл третьим номером, после цесаревича Константина и княжича Афанасия Дмитриевича Курбского. С одной стороны, княжеский род Белоусовых был совсем молодым, а с другой, в пользу Николая, говорил длинный список собственности, солидный банковский счёт, сверх успешного карьера в одном из главнейших учреждений Империи, и совсем не последнее — близость к трону, что лишний раз подтвердил цесаревич Константин, первый подошедший к Николаю, как только увидел его в зале.
Женихи из куда более старых княжеских родов не имели и сотой доли тех перспектив, что стояли за Белоусовым — младшим, и к тому же он был куда доступнее для будущего союза чем тот же цесаревич или наследник рода Курбских, брак которых ещё должен был утвердить глава рода, и сам Государь.
Но девицам, собравшимся на бал, важно было ещё кое-что. Мужские стати, репутация любовника самых интересных московских дам, и едва не выходящий за рамки приличий интерес цесаревны Любавы, к князю, вызвал в сердцах юных прелестниц настоящий ураган чувств, прорывающихся и в острых кинжальных взглядах, и плавных дефиле в пределах зрения, и непрерывном цепком внимании, которое воспринималось Николаем так же, как опытный солдат чувствует взгляд снайпера. Только у солдата есть возможность хотя бы залечь, а здесь, на отполированном паркете бальной залы, это было бы несколько неуместно.
Девушки шли бесконечной чередой, задавая какие-то вопросы, требуя внимания и танцев, успевая между делом ссориться с соперницами и более всего напоминали стаю макак во время течки.
Несколько резких маневров позволили Николаю отрываться от толпы страждущих, но они раз за разом настигали его в любом уголке здания. Но к слову сказать, далеко не все вели себя так бесцеремонно, и большая часть была вполне благопристойна. И именно на такой кружок из воспитанниц Московского Института Благородных Девиц, наткнулся Николай в очередной пробежке по залу. Десятка полтора девушек, одетых скромно, но со вкусом и чувством меры, стояли в углу бальной залы, вдали от оркестра и слушали что-то выговаривавшую им даму, внимая со всем почтением.
Ворвавшись в этот кружок, Николай сначала хотел продолжить движение, но наткнувшись взглядом на лица светившиеся очарованием молодости, огромные оленьи глаза, и очаровательные улыбки, натуральным образом залип, и сам не заметил, как ввязался в спор с классной дамой которая устраивала девушкам реприманд на немецком языке.
Но уже через десять минут вежливой перепалки, когда дама сначала попыталась перескочить на английский, затем на итальянский язык, начали улыбаться, а Николай в свою очередь, продолжил на шведском, и закончил на японском ко всеобщему удовольствию.
Суть его спича была проста. Бал — это игра. Игра, в которой совсем другие правила и поэтому не стоит смешивать её с реальной жизнью. Всё что возможно на балу, совсем неуместно в жизни и наоборот. Так что он предлагал воспитанницам немного расслабиться и получать удовольствие, конечно в рамках простых приличий.
— Но вы же сбежали от ваших поклонниц? — Негромко спросила рыженькая девочка с удивительно яркими зелёными глазами, в бледно-голубом платье.
— Имел право. — Николай усмехнулся. — Вы здесь имеете редкую возможность первыми подойти к объекту своего интереса, а я имею такое же право сбежать.
— А почему от нас не убегаете? — Спросила высокая крепкая блондинка скандинавского типа.
— Не люблю излишне назойливых девушек, а вы мне показались вполне благовоспитанными.
— А расскажите нам что-нибудь. — Высокая, стройная словно тростинка шатенка в белом шелковом платье, шагнула чуть ближе, и несмело улыбнулась, от чего Николай не смог не улыбнуться в ответ.
— Разумеется.
Николай, подхватил под локоток рыженькую и высокую шатенку, и кивком головы пригласив всех следовать за собой, начал читать на память на английском.
И молвил Морж: “Пришла пора
Подумать о делах:
О башмаках и сургуче,
Капусте, королях,
И почему, как суп в котле,
Кипит вода в морях”.
Взмолились Устрицы: “Постой! — Подхватила Рыженькая
Дай нам передохнуть!
Мы все толстушки, и для нас
Был очень труден путь”.
— Присядьте, — Плотник отвечал, — Снова вступил Николай.
Поспеем как-нибудь.
— Нам нужен хлеб, — промолвил Морж,
И зелень на гарнир.
А также уксус и лимон,
И непременно сыр,
И если вы не против, то
Начнем наш скромный пир.
К этому времени они дошли до буфета, и захватив места вокруг самого большого стола, быстро расселись вокруг.
— Ах, неужели мы для вас
Не больше, чем еда,
Хотя вы были так добры,
Нас пригласив сюда!
Неожиданно певучим и низким голосом произнесла приятная шатенка среднего роста в синем платье с большим сапфировым колье на груди.
Николай жестом подозвал официанта, что-то шепнул ему на ухо и продолжил.
— А Морж ответил: “Как блестит
Вечерняя звезда!
Я очень рад, что вы пришли
В пустынный этот край.
Вы так под уксусом нежны —
Любую выбирай”.
— А Плотник молвил: “Поскорей
Горчицу мне подай!” — Раздался из-за спины голос цесаревича Константина.
— Мой друг, их заставлять спешить
Отнюдь мы не должны.
Проделав столь тяжелый путь,
Они утомлены.
— С лимоном. — Плотник отвечал. —
Не так они вкусны. — Цесаревич делано вздохнул и кивком поблагодарил слугу, который принёс ещё один стул и сел.
— Мне так вас жаль, — заплакал Морж — Николай достал из кармана мундира платок и развернул его.
И вытащил платок, —
Что я не в силах удержать
Горючих слез поток.
И две тяжелые слезы
Скатились на песок.
