Серая сталь (СИ) - Земляной Андрей Борисович
Кроме вышеперечисленных существует так называемое Шестое Управление Коллегии Внутренних Дел, в задачах которого не только искоренение организованных преступных групп, на территории Российской Империи, но и контакт с подобными организациями по всему миру, что определённым образом выводит эту службу из чисто правоохранительной и придаёт ей функции разведки, и Информационное Отделение Коллегии Иностранных дел, в задачи которого входит сбор информации о внешнеполитических связях, как стран, так и крупных финансовых объединений.
Тайная канцелярия, существующая в системе Коллегии Юстиции, исполняет широкий круг задач, связанных с безопасностью государства. Общая численность канцелярии примерно сто пятьдесят тысяч человек, включая филиалы во всех крупных городах империи, и воинские подразделения особого назначения.
Внутри же Тайной Канцелярии есть так называемое Особое Управление, формально подчиняясь коллегии Юстиции, на деле подотчётна лишь русскому царю. Функция Особого Управления не ясна, но можно предположить решение задач так или иначе входящих в интересы царствующего Дома.
Отдельно стоит Третий Стол Личной Его Императорского Величества Канцелярии, занимающийся весьма широким спектром деятельности по всему миру. Пример — скоропостижная гибель Александра Ротшильда, которую по некоторым данным так или иначе устроил Третий Стол. К сожалению, ни руководителя, ни общее количество сотрудников выявить не удалось.
Отбор будущих сотрудников ведётся из числа студентов Академии имени Грибоедова, Академии Генерального штаба, и членов так называемого Боевого Братства Святого Георгия, принадлежащего Православной Церкви, а также гражданских учебных заведений среди студентов обративших на себя внимание соответствующих служб.
Разведывательное Бюро Генерального штаба.
Подполковник Морис Гамелен. 21 марта 1921 года
Белгородская губерния, Монастырь Братства Святого Георгия «Белогорье».
Сапёры очень быстрые ребята. Одна нога здесь – другая – там.
Начальник императорской военно-инженерной академии, Генерал-инженер Карбышев Дмитрий Михайлович.
Всё решилось очень быстро и совершенно беззвучно. Просто куда-то делся отец-казначей, говорили даже, что с повышением, а на его место прибыл иерей Анисим. Мужчина невысокого роста, но с широченными плечами, и пронзительным взглядом из-под седых кустистых бровей.
А Николай, как и обещал Макарий, получил полную отходную, с гербовой печатью, подписями архиепископа Белгородского и Волынского, и самого патриарха Русской Православной церкви Тихона. Кроме того, тяжёлый крест монастырского начальства у него отобрали, но вручили небольшой скромный знак преподавательского состава, дающий права почти те же что и крест с одним маленьким, но существенным дополнением — должностью младшего наставника и званием иподиакона, что в данном случае было равно званию корнета в армии.
Но покидать монастырь он не спешил. Спокойная, размеренная жизнь, доступ к прекрасным лабораториям, и преподаватели, охотно учившие его всем тонкостям своих наук, и тёплая атмосфера поддержки и взаимопомощи, царившая в обители, привели его к решению, задержаться в монастыре как минимум до осени. Тем более, что на съёмную квартиру в Белгороде уже переехал неугомонный Като, взявший на себя все бытовые проблемы и уже пару раз приезжал дядька Михалыч.
Кроме того, Николай надеялся, что волна, поднятая вокруг него всё же, пойдёт на спад. Ушлые газетчики, выкопали и вытащили на свет и историю со спасением Романовой, и о перестрелке в Северной Америке, и даже с поимкой Кости – Ночь и совсем уж старой истории со спасением двух близняшек, провалившихся под лёд Егорлыка. Кто-то очень талантливо подкармливал публику всё новыми подробностями, так что интерес к нему не ослабевал, а стал чем-то вроде модного поветрия. Как интерес к сводкам с фронта. Такой славы боярич вовсе не желал, но в данной ситуации ничего поделать было нельзя, так что он, встречая на страницах газеты очередную статью, просто пропускал её не читая.
Утро начиналось в пять часов, с гимнастики под руководством Като, и завтрака, а после он бежал в монастырь, и после душа, переодевался в чистое приступая к своим многочисленным обязанностям.
Днём, обычно работал по расписанию, помогая по мере сил и способностей в мастерских и лабораториях, а по вечерам тренировался или возился в мастерской куда поступали приборы и оборудование и даже оружие, испорченное шаловливыми руками послушников. Всё это требовалось чинить, и возвращать обратно в учебный процесс, так что заведующий мастерской иерей Никодим, был занят с утра и до вечера, и помощь Николая была весьма кстати.
Но в полдень двенадцатого мая двадцать первого года, настойчивый стук в двери мастерской, нарушил привычный распорядок. Распахнув тонкую дверь, он с удивлением узнал секретаря настоятеля — иеромонаха Викентия.
– Давай срочно, к епископу.
– Что, опять? – Возмутился Николай. — Да, я тут что, один за всю обитель, отдуваться должен?
– Вот сейчас точно, ты один. — Иеромонах усмехнулся и пропал, а Николай, срочно вымывшись и переодевшись в свежую одежду, поспешил в штабной корпус.
– Ваше преосвященство, иподиакон Николай, по вашему распоряжению прибыл. — Николай, привычно отбарабанив официальную часть приветствия прямо с порога кабинета, только сейчас заметил, что кроме Макария, присутствуют ещё двое мужчин. Одетые в партикулярные костюмы, они тем не менее, не выглядели штатскими, а сила и властность чувствовалась в них словно аура.
Словно по команде мужчины, сидевшие в креслах у стола, повернулись к Николаю, и так же синхронно кивнули.
– Вот, Никола, по твою душу сии господа прибыли, из первопрестольной. – Спокойно произнёс Макарий, но в глазах его было ещё что-то, что Николай не смог расшифровать.
— Ну здравствуй. — Тот, что был старше, мужчина лет шестидесяти, совершенно седой, с широкими плечами, и твёрдым взглядом карих глаз, едва заметно улыбнулся и встал. – Долго же мы тебя искали. Давайте знакомиться боярич Белоусов. Я – князь Ефим Петрович Голицын, а это вот, князь Всеслав Петрович Долгорукий – отец Веры. – Долгорукий тоже встал, и подал руку, для рукопожатия. – Мы честно говоря ожидали совсем другого, когда ехали в обитель. – Ефим Голицын усмехнулся. – Кандалы не кандалы, но уж как минимум думал увидеть вас на хлебе и воде. Но видать царица услышала наши молитвы.
– Хотя я бы трижды подумал пускать вас, в сей огород. – С улыбкой вступил в разговор Долгорукий. – Но мы, конечно не будем далее отвлекать его преосвященство, нашими делами. Предлагаю перенести нашу беседу куда-нибудь в более подходящее место. Тем более, что заказанный нами обед, уже, наверное, готов. – Князь повернулся к епископу и кивнул как равному. – А вас, ваше преосвященство, тоже буду рад видеть у себя в имении, и московском доме, при любой оказии.
Как только они вышли из пропускного пункта, откуда-то со стороны подъехал роскошный лимузин Орёл фабрики РуссоБалт, и под осторожные расспросы они поехали в город.
Явление двух московских князей из высшего света в ресторане провинциального городка, произвело тихий переполох. Явился даже сам хозяин заведения, Игнат Богатов, проводивший гостей в отдельный кабинет, где на столе уже были сервированы лёгкие закуски, а чуть позже лично принёс бутылку Винь де Пап, урожая тысяча восемьсот шестидесятого года, и разлил её по бокалам.
– Знаю, что ты почти не употребляешь, но уж прими чарку малую за упокой души Верочки… – С этими словами князь Голицын подал Николаю водочную рюмку в которой было налито вино.
Боярич кивнул, и дождавшись пока официант разольёт водку князьям, медленно выпил терпкое красное вино.
Разговаривали вроде о делах обычных, спрашивали о детстве, занятиях в юности и вояже по странам и континентам, но Николай сразу вычленял вопросы важные, и те, что задавались для маскировки. Ну и отвечал соответственно.
Гости, судя по всему, были довольны разговором, и как-то вскользь, князь Голицын, спросил почему Николай не уедет из монастыря.
