Шаг в небеса (СИ) - Сапожников Борис Владимирович
Он положил квитанцию радиограммы на стол и припечатал её кулаком.
- И правильно! - выпалил со всем задором, на какой только была способна его горячая душа настоящего народника. - Давно пора раздавить это кубло! Покончить с баджейской контрой! Что же, у нас сабель и ружей не хватит! Целый артполк под боком квартирует. А мы тут сидим, ровно мыши за печкой. Боимся тронуть этого князя-эксплуататора трудового крестьянства Великой степи! Доколе, товарищ Звонило? Доколе, товарищ уполномоченный, мы должны ждать неизвестно чего?
Я тут, товарищ Бранирад, поставлен народной властью для того, чтобы твою горячность контролировать, - ответил ему старший уполномоченный гарнизона Звонило. - Это вы можете себе позволить не видеть ничего дальше собственного, простите уж великодушно, носа. А я, как уполномоченный, должен глядеть гораздо дальше. Не ограничиваться интересами только нашего гарнизона.
Он сделал жест руками, будто обрисовывал земной шар.
- Я гляжу ты, товарищ уполномоченный, всё в мировом масштабе мысли норовишь, - усмехнулся Дорогомысл, командующий стражами Пролетарской революции города Дешт. - На наши мелочи не отвлекаешься. А может стоит спуститься с ваших небес на нашу грешную землю?
- Баджей давно уже костью в горле Народного государства сидит! - снова вмешался громогласный начальник гарнизона. - Сколько раз я запрашивал Ургенч, а оттуда только ждите, да ждите. А вот дождались! - Он снова постучал по квитанции радиограммы кулаком. - Вещества какие-то в этом самом Баджее выдумали, чтобы извести Народное государство.
- Вещества эти давно уже выдумали, товарищ Бранирад, - мрачно заметил Дорогомысл. - На фронте этими вот самыми веществами друг друга травили.
- Так вот оно что за вещества такие в Баджее, - протянул Бранирад. - Тогда тем более, надо покончить с этой сволочью.
- Узко мыслите, товарищи, - напустился на них Звонило. - Нельзя так. Нельзя нам ссориться с князем Махсоджаном. Он безусловный эксплуататор трудового крестьянства степи. Но нападение на его владения станет поводом для всей Великой степи. Махсоджан ведь ещё и религиозное лицо. А религия слишком сильна среди тёмных жителей степи. Другие князья забудут о своих разногласиях и ударят по нам все разом. Тем более что их подталкивает к войне с нами котсуолдская аристократия. Им ведь мы поперёк горла!
- Сколько вы доводов приводите, - раздался голос от двери в штаб гарнизона, - только бы не воевать с Баджеем. А вы, товарищи, не думали, отчего так?
Все обернулись на голос. Этого человека мало кто видел своими глазами, но знали о нём почти всё. По фотокарточкам, висевшим в кабинете едва ли не каждого начальника стражей Революции. Всесильный руководитель стражи по всей граничащей с Великой степью территории, да ещё и с "особыми полномочиями". Он мог казнить и миловать по своему разумению кого угодно. Военных. Чиновников Народного правительства. Даже членов местных Конвентов. Его боялись все. От одного упоминания его имени дрожали многие, припоминая все грехи и грешки, реальные или надуманные или те поклёпы, что могли возвести на него враги или коллеги-карьеристы. Даже не само имя, а кличку, полученную после перехода на нелегальное положение. Имя же было забыто очень давно.
- Товарищ Гамаюн, - голос Звонило задрожал, - мне не докладывали...
- А я к вам без доклада, - усмехнулся тот, входя в штабную комнату. - Чай не генерал царский.
Он присел на свободный стул, кинул на стол перед собой кожаный картуз. Распахнул флотский китель, под которым шли полосы тельняшки. Он предпочитал одеваться именно так, а не в чёрную кожу. Только картуз с башенной короной отличал стража Революции от младшего командира воздушного флота Народного государства.
- Так ты мне не ответил, товарищ Звонило, - напомнил он старшему уполномоченному. - Что-то ты слишком громко звонишь об опасностях, Звонило. А молодое Народное государство многое пережило. И если кто ему сейчас грозит, то только гады, внутри засевшие.
Звонило, казалось, съёживался под взглядом бывшего матроса.
- А вы, товарищи командиры, - обратился Гамаюн к Бранираду с Дорогомыслом, - не засиделись ли в штабах? Давно в поле были? Как считаете, не пора уже покончить с баджейскими врагами народа?
- Да давно пора! - не удержался и треснул кулаком по столу Бранирад. - Вы это читали, товарищ Гамаюн? - Он протянул стражу Революции квитанцию радиограммы.
Тот принял её, быстро проглядел глазами.
- Читал уже. Такое мимо нас пройти не могло, сами знаете. Не маленькие, чай. Я, собственно, из-за этого к вам и пожаловал. Точнее к товарищу старшему уполномоченному Звониле. А вы, товарищи командиры, ступайте. С Баджеем надо покончить до конца этих суток.
- Есть! - вскинул руку в воинском салюте Бранирад.
Они с Дорогомыслом буквально выскочили из штаба. В комнате остались только Гамаюн и Звонило. И назвать их в этот момент товарищами язык бы ни у кого не повернулся.
- Сколько он платит тебе? - поинтересовался у Звонилы Гамаюн.
- К-кто? - неожиданно даже для себя начал заикаться старший уполномоченный.
- Князь Махсоджан.
В штаб вошёл неизменный спутник Гамаюна. Товарищ Гневомир. Хотя назвать товарищем этого высокого человека с подбритыми усиками на каком-то просто от природы благородном лице язык бы вряд ли у кого повернулся. За одно это лицо, как шутил его приятель и спутник, можно смело к стенке ставить. Такие только у врагов народа бывают. Одевался он в новую форму, но без знаков различия. Лишь на фуражке красовалась башенная корона, как у всех командиров народной армии Урда. На поясе в кобуре висел крупнокалиберный котсуолдский револьвер. И бил из него Гневомир без промаха - это могли подтвердить те, кто был с ним на стрельбище или же другие, кто уже никому ничего никогда не скажут.
В этот момент старший уполномоченный Звонило понял, что жизнь его закончилась. Попадать в руки стражей Революции он не хотел. Звонило вскочил на ноги. Стул полетел в сторону Гамаюна, отправленный в полёт умелым пинком. А старший уполномоченный уже рвёт из кобуры свой револьвер. Товарищ Гневомир выхватил своё оружие - и какое-то мгновение неясно было, кто же выстрелит первым. Звониле всё-таки удалось опередить стража. Грянул выстрел. Пуля разворотила голову, затылок разлетелся тёмными брызгами. И старший уполномоченный Звонило рухнул к ногам подскочившего Гамаюна.
- Опередил меня, - покачал головой Гневомир. Это было для него едва не личным оскорблением. Значит, надо больше практиковаться с револьвером, сделал он для себя вывод.
- У него револьвер нейстрийский, - подошёл к трупу Звонилы Гамаюн. Ударом ноги выбил из сведённых судорогой пальцев оружие. - Ствол у него короче. Вынимать - проще. Да и стрелял в упор, целиться не надо - не промажешь.
Гневомир только плечами пожал и спрятал свой револьвер. Заниматься больше всё равно стоит.
Над Баджеем вставало солнце. Отряд лёгкой кавалерии пограничной охраны конвоировал пилота разбившегося в степи лёгкого аэроплана. Князь Ерофеев докладывал о происшествии на лётном поле. Госпожа Олисава сетовала на второго постояльца, пропавшего, даже не попрощавшись. В банке рассматривали червонцы новой урдской чеканки.
И никто не знал, что для свободного Баджея шли последние часы. На город уже надвигалась Дештская особая дивизия под командованием Бранирада. Её укрепляли конные отряды ЧОНа, их вёл сам товарищ Дорогомысл. Страж Пролетарской революции решил вспомнить лихое кавалерийское прошлое. Его всадники атаковали город с правого фланга. С левого же двигался автобронетанковый дивизион товарища Бронибора, которого, чтобы не спутать с начальником гарнизона называли просто Броня. Он прикрывал полк конной артиллерии, расквартированный на границе.
Бранирад снял с границы почти все подчиняющиеся ему части. Это было опасно. Соберись сейчас два-три других князя Великой степи, призови своих вассалов, вполне могли бы пройтись по областям Народного государства огнём и железом. Как в былые времена, пока их не успокоил товарищ Будиволна, прозванный местными князьями Красным волком. Он без страха водил свою конную армию в Великую степь, сжигая порой целые города. Науки Будиволны Красного волка, видимо, хватило надолго. Никто из соседей князя Махсоджана и не подумал вступиться за Баджей. Хотя ясное дело, разведчики их не могли не видеть такую армию.
