Серый Дол - Николай Покуш
Монстр отбросил факел в сторону, тот ударился о стену пещеры и покатился по полу, но не погас. В его дрожащем свете Ханрис безошибочно различил силуэт чудовища, и кинулся на него в атаку.
Зверь ушёл от мощного, рубящего удара мечом, который высек искры из каменного пола и, взмахнув левой лапой намеривался разорвать Ханрису горло, но тот успел отступить назад, и острые когти только полоснули его по груди.
Успевший за это время прицелиться Драйган, выстрелил, и стрела вонзилась прямо в морду твари, чуть ниже правого глаза, которого монстр и без того был лишён. Но зверь не упал, как должен бы был. Он лишь, быстрым ударом сломал стрелу, наконечник которой остался торчать в его челюсти, а затем стал размахивать рукой, не подпуская никого к себе, и вместе с тем отступая обратно в темноту.
Ханрис начал сближаться с ним, не собираясь снова терять тварь из виду, что даст врагу преимущество. С точностью подгадав момент, когда когтистая лапа прорезала воздух возле его правого уха, он нанёс один стремительный ответный удар, завершивший данное противостояние.
С глухим стуком на пол рухнула голова чудовища. Тело стояло ещё пару секунд, а затем повалилось назад, и оставшиеся видимыми в свете факела длинные стопы, со скрюченными судорогой пальцами, стали конвульсивно подёргиваться.
Глава 3: Голова Чудовища
Собаки в имении Ломара Годхола ещё издали почуяли гостя, и по всей округе разносился надрывный лай множества глоток. Скрипящая колёсами телега Сайна остановилась в десяти ярдах от обветшалого мрачного дома, видавшего лучшие времена. Кобыла принялась нервно шлёпать копытом по грязи, и фыркать в беспокойстве, демонстрируя сколь сильно ей не нравится близость лающих зверей, кидающихся на стены своих вольеров, стоящих всего в десятке ярдов от дома. Лишь один пёс не был заперт с другими, но он, надо признать, и не выказывал признаков агрессии, как его собратья, а лишь смирно сидел рядом со своих хозяином на крыльце, не спуская глаз с визитёра. Точнее одного глаза, так как второй у него был слеп. Сайн хорошо знал эту собаку. Хентийская порода, очень редкая. В своё время, лет десять назад, Ломар выложил за этого пса кучу денег, только потому, что существовало поверье, будто эти собаки способны видеть мир духов. Собственно за этим их, ещё в щенячьем возрасте слепили на один глаз, якобы чтобы улучшить связь с тем миром. Сколько правды было в этих историях Сайн не знал, но этот белый с рыжими пятнами пёс действительно оказался крайне смышлёным и невероятно спокойным, будто действительно знал и видел нечто такое, что другим неведомо. Сайн вообще не помнил, чтобы Зоркий - так звали этого вислоухого симпатягу, - хоть когда-то лаял.
Спрыгнув в размытую недавним дождём грязищу, Сайн погладил встревоженную лошадь по морде, прошептал ей пару ласковых слов, и пошёл по направлению к дому. Он отлично понимал нервозность кобылы. Ему и самому здесь становилось не по себе и хотелось как можно скорее покончить с делом. Но хозяину дома он старался не выказать своей настороженности, пряча её за напускным дружелюбием.
- Приветствую, Ломар! Как поживаешь? - обратился он к сидящему на крытом крыльце мужчине, ровно тем же внимательным но совершенно непроницаемым взглядом, что и его пёс, следившим за гостем.
- Не жалуюсь, - отозвался он хрипло.
Ломара Готхола скрывала тень, и лишь подойдя почти в плотную, Сайн с ужасом осознал, на сколько старым выглядел его боевой товарищ. Словно тому было не сорок семь лет от роду, а все семьдесят. Кожа его сморщилась, подобно изюму, на лице и руках проступили тёмные пятна, как у стариков. Глаза ввались, седые волосы торчали клоками из под соломенной шляпы, а жиденькая бородёнка выглядела как старый и сильно поеденный молью шерстяной плед. Перед Сайном, в кресле сидел старик, мало напоминающий того бравого солдата, коим Ломар был всего каких-то пятнадцать лет назад. Все они изменились, конечно. Сам Сайн, к примеру, сильно располнел. Но так значительно не поменялся никто, и предполагая, в чём кроется причина этих жутких изменений, Сайн сглотнул неприятный горький ком, засевший в горле.
Быстро оглядев крыльцо, лишь для того, чтобы меньше смотреть на Ломара, он заметил, как бы между делом:
- Крыша прохудилась, надо бы залатать.
В одном месте с крыши крыльца действительно капало, видимо то была скопившаяся под кровлей дождевая вода.
- Все никак руки до неё не доходят, - ответил Ломар с явным сарказмом. Старая боевая рана, полученная почти в самом конце его службы в гвардии, повредила позвоночник Ломара, сделав почти все, требующие усилий движения, крайне болезненными. Сайн это знал, и саркастический тон товарища уколол его в самую совесть. Он не хотел напоминать другу о его недуге, а намеревался только предложить помощь.
- Могу починить, - сказал Сайн.
- Мне не нужны одолжения, - резко ответил Ломар.
- Это не одолжение, - Сайн чувствовал, что как и всегда, их с Ломаром разговор не клеился с самого начала. Словного говорили они на разных языках. И всё же Сайн попытался объясниться: - Мы же все старые боевые товарищи, столько прошли вместе
