Лиорская мельница (СИ) - Андросов Андрей

– Конечно хочу. Я только за.

– Надо банку нагреть перед выстрелом. Слабо, не до красноты, просто чтобы горячая была. Нагретый эйр жахает быстрее и резче. Главное – не переборщить, а то без рук останешься. Ты греть сильно можешь?

– Не до красноты. Едва вскипятить воду хватит. Мне не дается, тяжело.

– Вот и будешь греть, я боюсь перегнуть. Нам надо все, что можно из банки выжать, если хотим медузу загарпунить.

– А почему все так не делают? В смысле, не гарпунят, про банку я понял.

Калека внимательно посмотрел на напарника. Разговаривать на эту тему не хотелось. Вздохнул, извлек из свертка последние предметы, два длинных железных гарпуна с массивными наконечниками. Древки ближе к торцу опоясывают широкие кольца светлого металла, по два кольца на гарпун. Протянул один толстяку.

– Острый, – тот потыкал пальцем тяжелый наконечник, от которого в сторону древка отходили четыре плоских железяки с ладонь длиной. У основания наконечника – широкий железный обод.

Брак все же решился и угрюмо произнес:

– Логи, никто не гарпунит медуз из жахателя, потому-что это самоубийство.

– Ты самоубиться решил? Прямо здесь? А что, вид красивый. Одобряю.

– Ты знаешь, почему из жахателей не стреляют ломом? Не задумывался, почему оставляют ствол пустым? Эйр очень своенравная штука. Когда давишь банку, весь эйр внутри нее разом разгоняется. Я не знаю, как это объяснить. Представь, что вот этот камень за одну секунду стал в сто раз больше. Раздулся. Вот и разогнанный эйр так же. И если у него не будет выхода, он раздуется во все стороны разом. И остановить его невозможно. Разнесет все вокруг к шаргу.

– То есть, вставив в ствол гарпун… – Логи нахмурился.

– Именно. Мы заткнем эйру выход. И он начнет расширяться. Я три месяца готовил этот гарпун. Шлифовал и подгонял. Видишь эти кольца? Они идеально подходят к стволу, ни щелочки не остается. Скользят по всей длине. Они из мягкого сплава, иначе я бы с ума сошел их сводить. Эйр будет расширяться, но в этом жахателе камера очень прочная, удержит на какое-то время. А пока держит, гарпун вытолкнет, уже не страшно будет.

– Но скраппы же стреляют ломом. Да и баданги тоже.

– В скраппах стволы короткие и очень толстые, их никогда не забивают так, чтобы выхода не было. Да и гравики стоят. А в бадангах знаешь, какие потери эйра при выстреле? У нас бы гарпун даже метра не пролетел.

– Шаргова плесень, Брак. Почему ты мне сейчас об этом говоришь? Нахер так рисковать?

– А какие у нас варианты, Логи? Мы трофейщики, наше место в самой жопе. Ты сумеешь кинуть отсюда копье так, чтобы медузе в узел попасть, или хотя-бы канал к гребню перебить? Я не смогу. А если с веревкой кидать, даже Гарпунщик не добросит. Или, может у тебя скраппа в заднице припрятана? – Брак незаметно для себя разгорячился и почти сорвался на крик. Тяжело пытаться за минуту убедить человека в том, в чем ты за полгода не смог убедить себя самого.

– Успокойся, – произнес Логи удивительно спокойным голосом. – Не ори. Ты гарпуном стрелял?

– Стрелял, один раз. Вторым не пробовал, надеюсь не понадобится.

– Хорошо. Значит все по плану, продолжаем. Брак, ты ссыкло и перестраховщик, но именно поэтому я все еще здесь и даже не бью тебе морду. Если ты уверен, что это сработает и готов рисковать своей шкурой – я с тобой. Будь тут серьезный риск, ты бы зассал и не пошел.

– Ну спасибо…

– Говорю как есть, – Логи отрывисто чеканил фразы, – Может, потом я все-таки набью тебе морду. О таких вещах предупреждать надо заранее. Но прямо сейчас мы сидим здесь, дожидаемся начала, потом добываем самую здоровенную медузу и всю ночь бухаем. А все завистники дружно катятся к шаргу. Ты в деле?

– Угу.

– Отлично, – кивнул толстяк, – О, как раз начинается!

– Где? – понурившийся Брак поднял голову, но ничего нового не увидел – Не вижу.

– Я соврал. Момент был больно подходящий.

Глава 10

Ждать пришлось еще минут десять. Тряпку, наконец, перестало рвать ветром, она желтой кляксой обвисла на стволе и вяло затрепыхалась.

Брак, в сотый раз перепроверяющий жахатель, сперва этого не заметил. Зато оживился Логи, который успел дожрать оставшихся в кульке медуз, опустошить флягу, и теперь развлекался: демонстративно разглядывал в окуляр светловолосую искательницу Гряземесов и выразительно причмокивал. Ту внимание толстяка не радовало, но идти выяснять отношения из-за подобной ерунды девушка не спешила. Ограничилась тем, что повернулась на своей лежанке на другой бок и отвернулась. Чем привела лысого в еще больший восторг, ведь даже прикрытый полупрозрачным плащом, другой бок радовал глаз.

Поэтому момент, когда ветер донес снизу неразборчивый крик, Логи встретил во всеоружии. Споро перевел окуляр, успев увидеть поднимающего сигналку Гарпунщика.

Жахнуло. От старшего загонщика в воздух рванула ослепительная ярко-голубая вспышка, поднялась на высоту пяти человеческих ростов, после чего погасла. На землю принялось медленно оседать ярко-зеленое облако, а по ушам стегануло резким протяжным звуком.

– Водоросли сушеные, – пробормотал поднявший голову Брак. Пропустить звук сигналки было невозможно.

Гарпунщик, теперь зеленый, поспешил к собравшимся со стороны Пятки охотникам. Он уже успел откуда-то вытащить свой знаменитый гарпун и теперь использовал его для опоры, чтобы не оступиться на гальке. Задремавшие на жаре охотники спешно просыпались, трясли затекшими конечностями. Натягивали свои плащи слабые духом и не желавшие потеть на солнце.

– Логи, ты туда не смотри, – Брак тронул за плечо обшаривающего взглядом бухту толстяка. – Сюда смотри.

Послушно переведя окуляр в указанном направлении, лысый увидел, как с черной громады Плеши срываются три стремительные тени. Красуясь, упали почти вертикально вдоль скалы, и лишь над самой кромкой воды резким маневром выровнялись, пошли вдоль берега.

Начавшего было разглядывать приближающихся летунов Логи снова прервал калека, вновь указав на вершину плато. Оттуда, вслед за стремительными флирами, неторопливо выплывал великолепный пурпурно-золотой гравицеп. Неторопливо, словно красуясь, он покинул плато, немного снизился и направился к центру бухты.

– Это еще кто? Брак, кто это? Я даже в трубу не вижу.

– Не знаю. В первый раз вижу. Похож на яхту.

Калека, набрал полную грудь воздуха, сложил руки куполом и прокричал соседу по насыпи:

– Ухол! Это кто?!

Тот в ответ лишь развел руками, показывая, что сам не знает.

– Неважно. Потом узнаем. Не пропусти, сейчас шугать будут.

Подлетевшие флиры замедлились, зависли над водой в четырех сотнях шагов от берега, как раз напротив площадки охотников. Два грязно-ржавых и один ярко-желтый. Вода под ними бурлила и пенилась.

Браку невольно стало обидно. В семье никогда не заморачивались окраской машин, предпочитая простые и понятные личные метки, но сейчас стало стыдно перед Гряземесами. Уж больно нарядно смотрелся их летатель в сравнении с машинами Котобоев.

Флиры, тем временем, выстроились в неровную линию, сбросили в воду тяжелые сплющенные сферы шугалок на длинных веревках, после чего неспешно двинулись к берегу. Отсюда не слышно, но под водой сейчас творится шаргово безумие. Какофония звуков, от неритмичного глухого стука клешней глубоководных крабов, до пронзительных воплей катранов. Оказавшемуся сейчас в воде покажется, что его окружают все ужасы океанических глубин разом. И все они неистово орут. Над поверхностью воды при этом стоит полная тишина.

Долго, однако, тишина не продлилась. Не успели флиры преодолеть и четверти пути, как из-под водной глади рванулось наверх что-то огромное и стремительное. Вспучился исполинский водяной горб, и тут же опал, расплескался, прорванный в центре бугристым, грязно-серым гребнем. Вслед за гребнем, в облаке водяной пыли и брызг показалась сама медуза, вытянутый радужный пузырь, полупрозрачный, пронизанный бесчисленными красноватыми прожилками, судорожно пульсирующий. Словно обычный мыльный пузырь, если бы в мире существовали мыльные пузыри размером с таргу.