Тайны старой аптеки (СИ) - Торин Владимир
Джеймс покивал, но как следует задуматься об этом не успел — зазвенел колокольчик, и дверь открылась. В аптеку ввалилась настоящая толпа. Толпа громил.
— Добрый вечер, мистер Лемони! Мое почтение, мистер Лемони! Как поживаете, мистер Лемони?! — заголосили они наперебой, сгрудившись у стойки и расталкивая друг друга плечами и локтями.
— Добрый вечер, господа, — поприветствовал Лемюэль.
Громилы выглядели весьма угрожающе — как и должны выглядеть профессиональные громилы: небритые щетинистые подбородки, сломанные носы, заплывшие под синяками глаза, все — при коротких дубинках, — но, в отличие от господина из синдиката, Лемюэль этих типов, видимо, не боялся, поскольку приветливо и с легким снисхождением улыбался.
Громилы, несмотря на свой суровый вид, вели себя, как дети: переругивались, обзывали друг друга «вонючками» и «недоумками», привставали на носочки, выглядывая, что там есть интересного в шкафах за спиной аптекаря. А еще в них явно проскальзывало что-то родственное: они были похожи друг на друга, как пробки, которые Джеймс продавливал сегодня в провизорской.
— Мальчики! — раздалось от дверей. — Не забывайте о манерах! Пропустите маму!
Громилы поспешно расступились, и к стойке, лениво похлестывая самых нерасторопных сложенным веером, подошла высокая и весьма «громоздкая» дама в бордовом платье. На ее подвитых черных волосах сидела элегантная шляпка, белые кружевные перчатки обтягивали пухлые пальцы и едва не лопались на них.
С появлением мадам у стойки стало по-настоящему тесно. Она вскинула тяжелое широкое лицо и важно проговорила:
— Добрый вечер, мистер Лемони.
— Мое почтение, миссис Догвилль. Буквально только что вас упоминали в очень… гм… милой беседе.
— Надеюсь, исключительно в хорошем ключе.
— О, разумеется, мадам! Сам факт того, что вы посещаете нас, делает честь моей аптеке. Неизменно рад вас видеть.
— Взаимно, — кивнула миссис Догвилль. — «Взаимно» — сказала бы я, если бы повод не был столь, — она раздраженно глянула на одного из сыновей, — досадным.
— Повод, мадам?
— Дети, вы понимаете, — многозначительно вздохнула она. — Стоило мне отлучиться на чаепитие к моей близкой подруге Лоретте Сомм (как вы знаете, она кузина достопочтенного главного судьи Сомма), как мальчишки тут же устроили драку. Вы только поглядите на них! Пять сломанных носов, эти уродливые синяки, отвратительные прогалины на месте зубов! Я уж молчу о том, что эти негодники превратили дом в какое-то поле боя! Хотя что это я! Не буду молчать! Негодники превратили мой милый уютный дом в какое-то поле боя!
— Это все Дипперт начал, мам! — вставил один из громил.
— Что?! — возмутился, видимо, Дипперт. — Все знают, что это ты, Джеб, решил поиграть в «Ловушку для младшего»!
— А твою любимую вазу разбил Руперт, мам! — наябедничал еще один громила.
— Она уже была разбита, когда я ее нашел! — вступился за свою честь Руперт.
— А ну, заткнулись все! — рявкнула миссис Догвилль. — Мама говорит с мистером Лемони! Не забывайте, что вы все наказаны!
Громилы явно боялись вызвать еще больший гнев этой властной женщины.
— Да, мам, — угрюмо забубнили они.
— Итак, мистер Лемони, — продолжила мадам. — Вот список всего, что нужно.
Она ткнула пальцем в стойку, но списка на ней никакого не появилось. Повисла тишина. Лемюэль недоуменно глянул на миссис Догвилль.
— Список, Дипперт, — проскрежетала мадам.
— Он у Берни, мам, — последовал ответ.
— Ничего у меня нет, — ответил Берни. — Думаю, его взял Пикли.
— И у меня нет, — отозвался Пикли.
Мадам сжала зубы и так сильно задрожала, что с ее лица посыпалась пудра.
— У кого список, мальчики?
Громилы принялись рыться в карманах. Наконец один из них обнаружил список в своем пиджаке.
— Он здесь, мам! — воскликнул стоявший позади всех громила, и бумажка перекочевала через братьев к стойке.
Лемюэль взял список и озвучил его:
— дюжина шаровых бомб (три про запас)
— две дымовые бомбы
— три коробки с патронами
— химрастопка для фургона
— пять масок
— четыре мешка
— заказать новые отмычки у мастера Ротча…
Миссис Догвилль выпучила глаза и засопела, шумно раздувая ноздри. Вокруг нее мгновенно образовалась пустота, что казалось немыслимым, учитывая, что у ночной стойки за миг до этого было не протолкнуться.
— Это не тот список! — громыхнула мадам. — Это список того, что нужно взять на новое дело! Где список лекарств, идиоты?!
Громилы засуетились и вновь как следует обыскали собственные карманы. В итоге правильный список был все же найден и передан аптекарю.
Лемюэль изучил его и принялся собирать необходимое, доставая склянки и коробки из шкафа и складируя все это на стойке. Постепенно гора лекарств росла, и вскоре перед мадам уже выстроилась громадная пирамида едва ли не до потолка.
— Еще добавьте что-то от зуда, мистер Лемони. У нашего Пикли последние пару дней жжет в месте, на котором обычно сидят.
Громилы дружно захихикали, Пикли покраснел до корней волос.
— Ну, ма-ам, я же просил тебя никому не говорить…
— Аптекарю можно, дорогой, — сказала миссис Догвилль, — он не будет смеяться.
Лемюэль кивнул и добавил к горе лекарств флакон с мазью.
— С вас шестьдесят пять фунтов, семьдесят пять пенсов, мадам.
Миссис Догвилль открыла ридикюль, в котором запросто мог бы уместиться еще один (девятый) громила, и, достав оттуда деньги, заплатила.
— Мам, — заискивающе проронил один из сыновей, — купи мне лимонную пастилку. Пожалуйста…
— И мне! И мне! — раздалось отовсюду.
— А вы заслужили лимонные пастилки? — сурово спросила миссис Догвилль.
— Ну, ма-ам… Ну пожалуйста…
— Эх, не могу отказать моим мальчикам. Мистер Лемони, еще пять лимонных пастилок, будьте любезны.
Когда пастилки были выданы, а мадам сломала веер о головы своих сыновей, которые тут же начали свару из-за пастилок, семейство Догвилль переправив гору лекарств в мешок, попрощалось с Лемюэлем и гурьбой покинуло аптеку.
— Это же те самые, печально известные бандиты Догвилли? — спросил Джеймс.
— Они, — подтвердил Лемюэль. — Учитывая, что у них скоро дело, чувствую, еще парочка сыновей мадам переберется в застенки тюрьмы Хайд, а меня ожидает новое посещение — нужно будет как следует запастись бинтами.
Лемюэль склонился над книгой учета, а Джеймс бросил взгляд на дверь, ожидая, кто же войдет в нее, и тут он кое-что заметил.
В коридор, ведущий в провизорскую, шмыгнула какая-то невысокая фигурка.
— Лемюэль, вы видели?
Кузен поднял взгляд.
— Видел что?
— Мне показалось, что… — неуверенно проговорил Джеймс. — Я проверю…
Лемюэль пожал плечами и вернулся к книге.
Выйдя из-за стойки, Джеймс направился к проходу, заглянул в него. Никого…
Двинувшись по коридорчику, он прислушался. В провизорской кто-то был — оттуда раздавалось глухое ворчание, которому сопутствовали характерные шорохи и звон склянок — кто-то рыскал среди лекарств и явно там что-то искал.
Подкравшись к открытой двери провизорской, Джеймс осторожно выглянул. Подставив к одному из шкафов стульчик, какой-то мальчишка копался на полках. Маленький воришка снимал с полок одну за другой банки, откупоривал их засовывал внутрь свой длинный заостренный нос.
Джеймс мгновенно узнал воришку.
«Это же та назойливая кукла, которая пыталась днем выманить у Лемюэля лекарства!»
Дождавшись, когда мелкий негодник сунет нос в очередную банку, Джеймс подскочил к нему и схватил его за шиворот.
— Ай-ай-ай! — заверещала кукла. — Пусти! Пусти!
— И не подумаю! Что ты здесь ищешь?!
— Ничего! Пусти, тебе говорят! Или я за себя не ручаюсь!
Кукла дергалась, изворачивалась, сучила по воздуху ножками в остроносых башмаках, но Джеймс как следует встряхнул ее и, недолго думая, потащил свой улов к черному входу в аптеку.
