Фальдийская восьмерка - Андрей Андросов
Над Конафером сверкнуло синим, а воздух взорвался облачком золотистых брызг. Впрочем, тут же погасших. Сквозь гул водопада пробился приглушенный хлопок. Разгоревшийся костер трещал и шипел, вспенивая на поленьях кипящую смолу.
– Не убедил, – сказал наконец Брак. – Как бы я не хотел поковыряться с флиром и увидеть Троеречье с высоты, все равно нет.
– Да я и не надеялся, – развел руками Кандар. – Просто похвастаться хотел. Дозволяю за меня порадоваться.
– Я радуюсь и рукоплещу безумству отважных, – процитировал калека, – И плюю в спины тех, кто гонит их на бой. Если ты притащишь на “Каргу” настоящий флир, у тебя слюны не хватит заплевать всю команду.
– Как жаль, что некому будет помочь мне в этом деле, – сероглазый щелкнул пальцами, отправив со скалы огрызок кренделька. Тот описал в свете костра пологую дугу и скрылся внизу, где укоризненно покачивались седые макушки плакальщиц. – Представь. Лицо Везима. Ты. Смачное, долгое затягивание скопившимися за ночь соплями…
– Отвратительно, – сплюнул Брак в огонь, – И притягательно. Ты за этим купил флир?
– В том числе. Надоело болтаться в небе на этой табуретке, всю жизнь мечтал летать. И к Раскону заодно подмазаться, куда без этого.
– Все таки завидуешь, – грустно покачал головой калека, – Не переживай, завтра я уплыву отсюда нахер и ты снова станешь его любимым прихвостнем. Будешь играть с ним в забойку, ломать чужие скрапперы и ходить по праздничным ужинам, где сидят старые пресыщенные торгаши с большими… усами.
Кандар разлил вино, залпом опустошил свой стакан и снова налил.
– Я не завидую, Брак. Вот ты зачем завтра отправляешься в Яму?
– Надо.
– Давай ты не будешь лить мне в уши эту блевотину и скажешь прямо. – поморщился сероглазый, – Я, Брак Четырехпалый, хочу отыскать своего брата Логи и отомстить ублюдкам, убившим мою семью. Просто и понятно.
– Я, Брак Четырехпалый, надеюсь отыскать Логи и отомстить ублюдкам.
Калека сам удивился, с какой легкостью у него получилось озвучить то, о чем он думал все последние месяцы. Слова вырвались на свободу легко, в облачке морозного пара, и повисли в воздухе неподъемной тишиной. Окончательной и недвижимой точкой в разговоре, после которой остается только допить вино, проститься и разойтись.
Сероглазый, однако, придерживался иного мнения.
– Рубанул правдой так, что искры полетели. А теперь скажи: “Я, Брак Четырехпалый, тупой кретин, у которого мозгов меньше, чем у шарка…”
– Я не буду это говорить.
– Почему? – вскинул бровь Кандар. – Это ведь тоже правда. Если твой брат жив, то он, скорее всего, в рабстве. А это значит, что тебе придется в одиночку отправиться воевать с целой семьей Черепах, а то и с целым кланом. Будешь поодиночке ловить их по темным подворотням Ямы со своим жахателем наперевес? Попытаешься выкупить брата из рабства, рискуя загреметь туда самому?
– Воевать можно только с теми, кто равен тебе, – пожал плечами Брак, глотая ледяное вино, – Я для них меньше детеныша джорка под колесами гигатрака. Хрусть – и машина едет дальше.
– Так за каким шаргом ты туда прешься? – едва не зарычал сероглазый, – У тебя в знакомых один из самых влиятельных людей не только в Троеречье, но и на всем Западе. У тебя здесь друзья. У тебя впереди зима, за которую один хер ничего нигде не происходит. Можно сколотить отряд наемников, можно пойти на поклон Раскону, можно, наконец, дождаться большого схода у этих ублюдков и поискать там рабов. Но ты, как настоящий тупой джорк, катишься только вперед и не думаешь остановиться.
– А я не могу по-другому, – честно ответил Брак. А затем, совершенно неожиданно для себя, предложил: – Давай со мной?
Уже приготовивший очередную тираду Кандар осекся. Гневно раздувшаяся грудь опустилась, плечи поникли и он как-то разом растерял весь свой запал.
– Я тоже не могу.
Они молча допили бутылку. Жар от костра отгонял волны холода. Стоящая позади сидящих друзей тарга нагрелась, не подпуская мороз к спинам.
– Дай угадаю, – предложил Брак. – Флир ты купил, чтобы подмазаться к Раскону.
Сероглазый молча кивнул. Он неотрывно смотрел в огонь, а пальцы на протезе двигались словно сами по себе.
– Зачем? Тебе ведь тоже есть, за кого мстить. Есть, за кого жить. А ты годами сидишь на горже, сводя кривые железки и шатаясь по борделям. Хочешь занять теплое местечко рядом с тем, кто тебе поможет? Забудь. Фальдиец тебе не друг и никогда им не будет. Он будет платить тебе, будет держать тебя под рукой, но никогда не полезет в твои личные разборки. У него своя война, по сравнению с которой наши – это возня детей на мелководье. Игры с ракушками, пока взрослые лупят друг по другу из баданг. Ты ведь умный, сам все понимаешь. Значит, либо ты такой же тупой кретин, как и я, либо у тебя на уме нечто совсем другое. Ты кретин?
– Знаешь, вы похожи, – поднял глаза Кандар. – Ты и Шалвах. Тот тоже умел так вот… повернуть. Чтобы секунду назад ты летишь на скиммере по степи, а сейчас уже лежишь мордой в навозе. Пойду отолью.
Он поднялся на ноги, закинул на плечо сумку, шумно высморкался и ушел в темноту, на ходу расстегивая штаны. Брак подкинул в огонь пару поленьев, расстегнул куртку и закурил. С реки протяжно ревела горжа, а с востока наползали пока еще редкие облака – предвестники грядущей снежной бури.
– Тебя там лесные духи на пьянку позвали? Или примерзло что? Ты, главное, не теряйся в такие моменты. Сжимай зубы и дави, пока не вылезет.
Кандар даже не улыбнулся. Молча сел у костра с видом человека, только что избавившегося от непосильной ноши. Поерзал задницей, плеснул себе вина и только потом заговорил.
– Ты не прав, Брак. Другом для Раскона стать невозможно, тут я согласен. Но вот равноправным партнером, которому он будет готов оказать посильную помощь… Им можно стать.
– Я даже не могу представить, что ты можешь ему для этого предложить, – усмехнулся калека. – Ржавый флир и смазливая морда на партнерство не тянут.
– Три клана кочевников. Сейчас уже может быть четыре.
На этот раз
