Серый Дол - Николай Покуш
Демоны подступали всё ближе, и пока Ханрис кричал и рыдал, отказываясь верить, что всё происходящее правда, твари приблизились к нему, обступили со всех сторон, и стали бросаться в попытках вырвать у него тела любимых, чтобы разорвать их на куски и сожрать. Ханрис стал отбиваться, но противников было слишком много. Вначале утащили тело Лилейн. Когда Ханрис бросился за ней, то другая тварь схватила за ногу Никама, и утянула во мрак. И вот, держа на руках одну только Весну, он кричал, чтобы чудовища не подходили, умолял их отступить, угрожал самой страшной расправой. Но твари, коих было кругом бесчленное множество, всё равно подступали ближе и ближе и, наконец, кинулись на него все разом.
Проснувшись в холодном поту, со слезами на глазах, Ханрис замахал руками, отбиваясь от невидимых призраков своего кошмара. Но тела жены на руках уже не было, как и тех, кто желал отнять его. Осознав это, сев и оглядевшись, Ханрис с облегчением вспомнил, что пещеры остались позади, что Весна и дети дома, под защитой. И после этого твёрдо решил, что больше не позволит себе уснуть. Да и не было в том необходимости, ведь он чувствовал, что день начал клониться к закату. Именно чувствовал, неким новым, прежде незнакомым ему чутьём, буквально знал это, и для того совсем не требовалось проверять положение солнца на небе. Страх и слабость начали отпускать его, тело вновь наливалось силой, значит сила светила стала ослабевать. Уже скоро оно закатится за горы, и он сможет выбраться из своего дневного укрытия, чтобы продолжить путь.
Но кроме возвращение своих сверхъестественных сил, Ханрис ощутил, что возвращается и сверхъестественный голод. Тот самый, неодолимый, от которого начинало сводить желудок. Такая она, бытность ночной твари: страшиться дня и быть властелином ночи, испытывать сводящий с ума голод и обладать невероятной силой. И в том прослеживалась пугающая взаимосвязь. За невероятную силу и зрение, за чудесное исцеление от болезней и ран, за бессмертие, которое сулил ему рогатый, приходится платить, и плата эта заключалась в том, чтобы забрать чужие жизни. Именно этого требовал его голод. Туша кабана, лежащая рядом, совсем не привлекала. И не потому, что мясо начало тухнуть, оно была ещё вполне съедобным, вот только кровь застыла, плоть остыла, жизнь ушла, её забрал Ронар, и для Ханриса теперь этот труп был не аппетитнее камня.
По мере того как голод рос, Ханрис всё больше нервничал. Старался отвлечься, но не мог ни на чём сконцентрироваться. День таял, он ощущал это, и голод набирал силу.
"Стоит ли ждать, пока окончательно стемнеет?" - подумал Ханрис.
Чтобы найти ответ на этот вопрос, ему пришлось чуть высунуться из пещеры. Лес погружался в сумерки, но верхушки сосен всё ещё пылали алым, ловя на себе лучи умирающего заката. Свет слепил, глаза болели, но это было вполне терпимо.
"Если выйду сейчас, смогу разорвать дистанцию с преследователями ещё на час, может даже два" - размышлял Ханрис. - "Я выдержу. Смогу найти путь отсюда с закрытыми глазами. Пойду по реке и, как стемнеет, уже окажусь в долине".
Но он не ринулся прочь сразу же, а развернулся и возвратился во тьму. Ханрис не мог оставить здесь Ронара.
- Ты спишь? - спросил она парня, подходя к нему и опускаясь рядом на колено.
Кажется, что за всё то время, что они здесь провели, Ронар не шелохнулся ни разу, лежал лицом к стене и тихо сопел.
- Не сплю, - ответил он, не оборачиваясь. - Думал, ты решил уйти.
- Решил.
- День ещё не кончился.
- Уже начинает темнеть. Свет снаружи вполне можно стерпеть. Пойдём.
Ронар медленно повернул на него голову. Затем сел и чуть отодвинулся от Ханриса к стене. Глянул охотнику в глаза, но быстро отвёл взгляд, словно стыдился, и тяжело вздохнул.
- Я же сказал, что не пойду с тобой, - сказал он сухо.
- Брось ты это, Ронар. Ты должен быть с семьёй.
- Да посмотри ты на меня. И на себя. Кто мы по-твоему? Люди? Мне кажется, что уже нет.
- Мы остаёмся людьми пока мыслим, пока не отдались на волю инстинктам, пока думаем о других и хотим жить в обществе, а не бегать по лесу в поисках пищи.
- Ты чувствуешь это? - спросил он с жутким холодом в голосе. - Чувствуешь голод?
- Да, - ответил Ханрис нерешительно.
- Это ещё ерунда. К ночи он станет таким сильным, что ты не сможешь ему сопротивляться. Всё, о чём ты будешь думать, это как утолить его. А чтобы его утолить...
- Нужно убить, я знаю! - раздражённо прервал его Ханрис. - Я уже боролся с этим.
- И как? Успешно? Я вижу кровь на твоём лице, и смею предположить, что ты поддался.
- В тот раз да, но...
- А что изменилось? Ничего. Ты поддался голоду раз, но с чего-то решил что в следующий сможешь бороться? Глупость.
