В начале перемен - Михаил Давидович Харит
- В потусторонних, – уточнила Ольга. – И никому не говорите об отъезде. После звонка я прилечу и отвезу вас.
Серебро на небе тускнело. Компания уточек подплыла к ресторану, и птицы с интересом обсуждали увиденное. Ольга подумала, что утки тоже готовятся к зимней эмиграции: слишком холодно скоро станет на родине.
Она чувствовала, что теперь министр не соскочит с её иглы. Но на всякий случай перед отъездом из России вылечила Сашку. Чудесное исцеление, как контрольный выстрел, – смертельно убедительно.
Вновь с Игорем Яковлевичем и Ванечкой они встретились 25 ноября в Париже. Депрессивная погода всхлипывала нудным затяжным дождём. Люди на улицах отзывались лающим кашлем. Город насквозь промок. Вода текла с прохожих, струилась со стен, булькала по мостовой. Тяжёлые капли срывались с чёрных веток платанов. Без листвы они казались закопанными корнями вверх. Обёртки от конфет кружились в водостоках бумажными корабликами. Гулять не хотелось.
Ольга с удивлением заметила, что в потустороннем облике министра произошли изменения. Шкура могучего ящера была местами содрана. Обнажившаяся плоть гнила и кровоточила. Пара слишком туго натянутых нитей уже лопнула. Похоже, ему было несладко. Ванечка тоже казался грустным, хотя с его ниточками было всё в порядке.
Поужинали в ресторане отеля рыбой, похожей на обжаренный картон, и разошлись по комнатам. Ранним утром предстояло лететь на Корсику.
Ночь сложилась неспокойная. Город за окном вторгался своим назойливым шумом, запахами, сыростью. Калейдоскоп путаных снов крутился в голове, заставляя тело вертеться в кровати. Посреди этого хаоса пережила отчётливое и неприятное видение. Она стояла по щиколотки в студёной воде. Чувствовала себя крохотной и беззащитной. Кругом ничего не видно, лишь продуваемая ледяным ветром тёмная пустота. Холод собачий! Вода неприятно булькала под онемевшими ногами. Что-то гнало её с места на место, заставляло делать неверные шаги, поскальзываться, бежать от терзавшего страха и озноба. Знала, здесь водятся хищные твари, готовые вынырнуть из непроглядной тьмы и вцепиться мёрзлыми когтями. Стужа пробирала насквозь. Коченели руки, щёки, зубы стучали дробь. Лишь слёзы, выступившие из глаз, казались горячими. Странно, она давно разучилась плакать. Неожиданно одинокая падающая звезда прочертила на чёрном небе огромный восклицательный знак. Он ярко светился в безжизненном ландшафте сновидения. Потом образ съёжился и исчез, но всплыл в разуме, когда она проснулась.
«Я в опасности», – поняла Ольга.
Корсика встретила солнцем и ветром, который лепил из облаков диковинных зверушек. Чистый воздух врывался в лёгкие, обновлял, наполнял энергией.
Таксист с видом матёрого убийцы привёз их к одинокому, затерянному в вересковых джунглях пляжу, на краю которого стоял просторный двухэтажный дом в колониальном стиле. Деревянные стены, окрашенные белой краской. Просторная терраса, лепной карниз под черепичной крышей.
Пахло фруктами, йодом и сосновой смолой. Волны гонялись друг за другом, пенились от азарта и успокаивались лишь добежав до берега. Ветер тормошил задремавшие сосны. Облака разбежались. На голом небосводе остались лишь два крохотных облачка, которые выглядели нелепо, как носки на ногах нудиста.
- Красота, – выдохнул Игорь Яковлевич.
Неутомимый Ванечка уже бегал по пляжу, пытался поймать крохотных крабиков, туманно-прозрачных, как окатанное морем стекло. Он был босиком но в тёплой нейлоновой курточке.
- Не трудно вам с ребёнком?
- Я всему научился. Могу с завязанными глазами заменить памперс вместе с помывкой попы за сорок секунд. На семь секунд быстрее, чем в армии разбирал и собирал автомат.
Ольга подумала, что дети создают у родителей суррогатный смысл жизни. Занимают время, дают повод для размышлений. Для Игоря Яковлевича это сейчас весьма актуально. Кажется, барон Анри как-то сказал ей, что в двадцать первом веке человеку необходимо дать другую иллюзию жизненной востребованности. Стремление дать потомство необходимо менять, поскольку человечество слишком расплодилось. Социальные сети и виртуальный секс – вот что займёт время и место в душе каждого.
Неожиданно Ванечка подбежал к Ольге и, ткнувшись худенькими плечиками в её коленки, внятно произнёс:
- Мама…
В глазах защипало. Она провела рукой по нежному пуху детских волос цвета золотистого песка. Ткнулась губами в горячий детский лоб.
- Ласскажи мне стишок, – попросил мальчик.
Ольга подумала и произнесла:
Поздним вечером к котам
Приходил Гиппопотам.
Приходил, приходил,
А потом их всех убил…
- Зачем он сделал это?
- Задание такое было. Втереться к котам в доверие и порешить всех.
Игорь Яковлевич с интересом прислушивался к беседе.
- Ты нас тоже убьёшь? – неожиданно спросил ребёнок. В голосе отсутствовал страх, только любопытство.
- У меня нет такого задания. Я сегодня уеду, – серьёзно объяснила Ольга. – Беги, Ванечка, вон птичка тебя зовёт.
Прикрыла глаза. Надо не раскисать. В мире слишком много грусти. А с мальчиком всё будет хорошо.
- Игорь Яковлевич, вы теперь узнаете настоящий мир, не через призму утренних оперативок с новостями. Увидите закаты и восходы, зелёные стебельки и даже как растёт ваш сын. В холодильнике жареная курица, две бутылки вина, молоко и тыквенное пюре для Ванечки. В гараже машина. Завтра купите продукты и начнёте новую жизнь. На столе мой счёт, там же адрес, куда перечислить деньги.
- А вы?
- Выполнила свою работу. Мавр сделал своё дело и может отвалить.
- Пожалуйста, перекусите с нами напоследок, моя госпожа. – Желваки на скулах бывшего министра играли, будто он пережёвывал нечто очень жёсткое.
Они ужинали на веранде. Любопытные птички заглядывали в тарелки.
Золотые часы, висевшие высоко в небе, медленно, но верно спускались в море. Безымянные цветы пристально следили за этим движением. Мгновения осыпались пляжной пылью, превращаясь в прибрежную полосу. Там неутолимый прибой ритмично уносил блестящие песчинки в неизвестность. В новую жизнь. «Тик» – набежала волна. «Так» – безвозвратно отступила, уходя от настоящего. Тик-так.
Игорь Яковлевич смотрел на море. Но видел что-то своё.
- Знаете, – наконец произнёс он, – 2008 год был для России годом страха. Оживились асы спецназа, ветераны тирании, палачи-силачи… – Он остановился и тихо и медленно произнёс ведомое только ему: – Пытки с третьей попытки… – провёл ладонью по губам, словно убирал какую-то гадость, затем продолжил говорить: – В мире происходили пугающие перемены. Беспокойство сводило с ума, стресс прорывался инфарктами. И первыми, как ни странно, сдавали мужчины.
- Почему странно? – удивилась Ольга. – Женщины значительно более стрессоустойчивы.
- Наверное. Но так или иначе в этот год мужики умирали рано. Сверхсмертность.
- Мужчины – пришельцы в этом мире. В магии считается, что женщина – хозяйка реальности. А вы – гости, не от мира сего. Из верхних миров уже упали, а в этом еще не прижились. Вот и неуютно.
Ольге показалось, что Игорь Яковлевич не слышал её, поскольку продолжал рассказывать о своём.
