Бумага и огонь - Рэйчел Кейн
А потом Морган ответила:
– В меня.
В первую секунду Джесс не мог сообразить, о чем говорит Морган, а потом у Джесса все внутри свело от отчаяния.
– Ты… – начал было он. – Ты с Сибиллой?
– Нет, Джесс, я вовсе не это имела в виду. – Морган убрала руку от его щеки, и ему внезапно стало жутко холодно. Даже во мраке он чувствовал, как Морган делает шаг назад. Его глаза наконец привыкли к темноте, и он начал различать серые тени и теперь видел очертания Морган. Точно она была призраком.
– Она всегда относилась ко мне по-доброму. Она единственная, кто ко мне так относился с самого начала, и мы проводили много времени вместе. Я ей нравилась. Я не понимала… не понимала сначала, что она видела во мне больше, чем подругу. – Боль прошлого до сих пронизывала каждое слово Морган, и Джесс чуть было не поморщился от этих эмоций. – А когда поняла, то не знала, что сказать, разве что то, что я… Что я не могу быть с ней. Я чувствовала себя паршиво из-за этого. Думаю, она видела во мне… видела во мне спасение от Искандера. Но я никогда… никогда… – На этот раз не оставалось сомнений, что Морган плачет, Джесс слышал, как печально срывается ее голос. – О боже, Джесс. Я не сказала ей, что собираюсь сбежать. И оставила ее совсем одну. Ты предал меня, а я предала ее. Мне следовало хотя бы попытаться помочь и ей тоже сбежать. Я ведь знала, что она в таком же отчаянии, как и я!
Джесс до сих пор с трудом усваивал все услышанное, и сердце у него в груди стучало так сильно, что было физически больно.
– Это не твоя вина, – наконец сказал он. – Ты хотела помочь нам спасти Томаса. И ты это знаешь.
– Все куда серьезнее. Я еще хотела сбежать от Доминика в ту ночь, – сказала она. – Мы оба пытались поступить правильно, не так ли? Однако, что бы мы ни делали, все выходит всегда неправильно.
Джесс наконец осмелился обнять Морган, и, поначалу напрягшись, она через секунду обмякла в его руках, прижавшись к нему. Джесс поцеловал ее в щеку, и она обняла его за шею, прижавшись крепче.
– Я люблю тебя, – прошептала она. – Никогда не переставала любить, Джесс… Я хочу, чтобы ты это знал. Мне просто… просто было так одиноко здесь, и ты был единственным, кого я могла в этом обвинить.
«Она меня любит. Она все еще меня любит». Эта мысль странным образом принесла Джессу душевный покой.
– Прости меня, – шепнул он.
Морган нежно поцеловала его в губы. Это был сладкий и немного печальный поцелуй.
– Я уже давно простила, – сказала она. – А теперь иди спать. Увидимся утром.
Джесс чертовски устал, осознав это, только когда отправился обратно в свою комнату, однако отдохнуть ему пока было не суждено. Дверь комнаты Вульфа оказалась открыта, и с ним внутри были Халила, Томас и Санти. Все повернули головы, когда Джесс проходил мимо, а профессор Вульф произнес:
– Брайтвелл, заходи.
Джесс вошел и остановился, устало опершись плечом о стену. Вульф, разумеется, прохаживался по комнате, что давно казалось его типичной привычкой. Халила с Томасом сидели рядом, молча наблюдая за профессором. Санти же налил Джессу стакан вина, и Джесс сделал глоток, а потом спросил:
– Итак, что происходит?
– Мы пытаемся решить, что нам делать дальше, – сказал Санти. – И пока все не очень-то хорошо. Учитывая, что, что бы мы ни делали, вряд ли нам удастся выбраться из Железной башни, а если и удастся, то нет такого исхода событий, где мы можем убраться из Александрии, оставшись в живых.
– Ник.
– Нет смысла что-то обдумывать, если мы слишком устали, чтобы хотя бы просто думать, – ответил он вполне логично. – Твоя мать вряд ли сдаст нас прямо сейчас, верно? Или же станет убивать нас, пока мы спим?
– Нет, – сказал Вульф. Он продолжал неустанно ходить, нервно сжимая руками подол профессорской мантии. – Не ее стиль.
– В таком случае у меня есть для вас новости, – сказал капитан Санти. – Может, Зара больше не считает меня своим другом, однако у меня все еще есть некоторые знакомые в библиотечной армии, на которых я могу рассчитывать. Я попросил их сообщить мне, если кто-то, подходящий под описание Дарио будет задержан в Риме или же где бы то ни было еще. Пока никого не арестовывали. Значит, полагаю, Дарио сумел выбраться из Рима.
Халила, задрожав, выдохнула и прошептала благодарственную молитву.
– С Глен все в порядке, – сказал Джесс. – Завтра она должна быть уже достаточно сильна, чтобы присоединиться к нам.
– Но и в противном случае она все равно присоединится к нам, не так ли? – спросил Вульф. – Да, знаю я эту девчонку. Она не станет долго лежать в постели.
– А Морган? – Томас посмотрел на Джесса и вскинул брови. – С ней все хорошо?
– Да. Она в порядке. Я проводил ее до комнаты.
– Морган здесь в безопасности, по крайней мере в большей, чем все мы, – сказал Вульф. – В ее ситуации больше отчаяния, однако меньше грубой силы. У нас есть день, а в лучшем случае два, прежде чем архивариус самолично прибудет в Железную башню, и, когда он будет здесь, у моей матери не останется другого выбора, кроме как отдать нас ему. Она могла бы прогнать прочь руководителя Артифекса. Однако с главой Библиотеки такое не пройдет.
– Тогда нам нужно уходить, – сказал Томас. – Может, верховная скрывательница согласится телепортировать нас в безопасное место?
– Она говорит, что поможет, – ответил Вульф, – но не уверен, что я ей доверяю. Моя мать всегда преследует свои собственные цели. И чувства редко способны заставить ее изменить решение.
«Какая мать, такой и сын», – подумал Джесс, однако додумался придержать язык за зубами и не произнести эту мысль вслух.
– Есть другой способ отсюда выбраться? – спросил он вместо этого, хотя и сам уже догадывался, что услышит в ответ. Если бы способ был, Морган бы не стала оставаться здесь так долго.
– Вероятно, – сказала Халила неспешно. – Я изучала Железную башню несколько месяцев. Делала это ради Морган в надежде, что мне удастся вытащить ее отсюда целой и невредимой. И как раз перед тем, как мы отправились за Томасом, я обнаружила кое-что странное в архивах. Очень странное. Я делала заметки, однако у меня не было времени подтвердить свою теорию.
– И? – спросил Вульф, и Халила немного покраснела.
– Секундочку. – Она развернулась, и Джесс решил, она достает что-то из внутреннего кармана своего платья. Или из-под платья. А потом она протянула профессору Вульфу один-единственный листок. – Он зашифрован. Дарио придумал для меня шифр. Вам нужен ключ?
Джесс протянул руку, и Вульф передал ему листок. Джесс моргнул.
– Когда он успел создать для тебя шифр?
– Когда? Всего несколько дней
