Дарина Гордина - Сансара
— Тебе, Иван, возвращаться нельзя, шаман задумал погубить тебя, вчера защитила, а дальше не знаю. Заночуй на Путях, а утром возвращайся к Андрею, вот я тебе обратный путь нарисовала! — Тамыр протянула ему самодельную карту до зоны «С».
— Так Андрей сказал, сам за мной придет!
— Нельзя тебе здесь — он тебя погубит! — настойчиво повторила Тамыр. Разочарованный Иван медленно поплелся к Перекрестку.
День второй
Что за жизнь, все так хорошо было, и тут на тебе! Откуда этот дед выискался, настоящая «Битва экстрасенсов». Мало того что сам он не дойдет, заблудится, так еще и замерзнет ночью в снегу. Иван твердо решил, что тупо просидит у костра до рассвета, а утром бросится назад той дорогой, по которой они пришли. Он развернул узелок с едой. Тамыр позаботилась и дала на три дня продуктов: четыре больших лепехи с сыром, кусок сала, килограмма два сырой картошки, сваренные вкрутую яйца и бутылку водки.
«Ну, спасибо тебе, добрая женщина! Лучше б ты меня из дому не выгоняла, а то продукты даешь и на снег выставляешь — спасибо за спасение!»
Иван безо всякого настроения уныло расстелил альпинистский коврик, чтобы присесть и пожаловаться внимательно слушающей его вечности на свою тяжелую долю. «Вот останусь здесь, обрасту бородой, как Павел, получу просветление и стану снежным человеком! Не хочу я в тот мир возвращаться, раз все против меня ополчились!» — грустно подумал Иван и опять ощутил, как его «вставляет». Светлая легкая радость проникла в душу. Независящее от его горестей, настроения, счастье совершенно немотивированно пролилось сверху, как водопад, как поток безмолвной радости. Иван пожаловался неземному потоку на горькую свою участь. Почему и за что его выживают с Перекрестка. Как он один, беспомощный, вернется назад, по этим закорючкам, которые как курица лапой нарисовала Тамыр?! Вечность в ответ только продолжала изливать потоки чистой радости.
Двоих мужиков внизу Ив заметил, когда они только показались на горизонте маленькими черными точками. Пока он сидел с закрытыми глазами, они увеличились и подошли к подножию горы. Вот наконец послал кого-то Перекресток, подумал Иван, но продолжал сидеть в медитации, как и учил Андрей, старался не реагировать на происходящее. И даже когда по звукам грубой и резкой речи почувствовал что-то неладное, старался сохранять спокойствие, взывая к Хранителям, не обращая внимания на мужчин, которые непонятно откуда возникли на Перекрестке Путей и бесцеремонно нарушили его медитацию. Иван, на всякий случай, положил руку в карман, в котором спасительно оттопыривалась холодная сталь пистолета. Хорошо, что Андрей оставил на случай волков. Парни были в джинсах и куртках, карманы которых подозрительно оттопыривались. Но Иван помнил наказ Андрея и знал, Перекресток Путей защитит его в случае опасности. Но откуда здесь взялись люди? Парни шли на лыжах, прямо к нему, но, поднимаясь на гору, лыжи сняли и заходили с двух сторон так, будто бы ожидали агрессии с его стороны. Лица серые, неприметные, может, туристы, от группы отбились? Хотя откуда здесь туристы? А может охотники? Хотя охотничьих ружей у них и нет. Иван за все время здесь ни одного человека не встретил. Но парни целенаправленно приближались к его огню. Вот они уже возле Ивана, вот он уже слышит явный запах перегара и табака. Очень хотелось ему скинуть с горы обоих, но в ушах звенели слова Андрея, никого на Перекрестке не обижать. Он продолжал сидеть в позе полулотоса с прикрытыми глазами, демонстрируя полную погруженность в себя.
— Здоров, братан! — заговорил один из них хрипловатым безжизненным голосом и протянул к нему руку — Ты извини за вторжение но мы погреться подошли.
Иван нехотя протянул свою и опять засунул в карман.
— От своих в лесу отбились, потерялись, посидеть разрешишь?
Неужели и здесь могут помешать его спокойствию, неужели нужно было тащиться на край света, чтобы повстречать здесь этих отморозков. Иван кивнул головой, разрешив им присесть к огню, а сам продолжал молча медитировать, хотя было понятно, что медитацию пора сворачивать. Один из парней неожиданно подсел прямо на альпинистский коврик Ивана, словно провоцируя конфликт.
— Извини, братан, я подумал, че это ты на коврике сидишь, а мне что, на снег, что ли, садиться предлагаешь? — Иван спокойно отодвинулся, предоставив ему место, но тут и второй подсел слева, и он оказался в тисках.
— А пожрать у тебя не найдется? — спросил тот, что слева, так же нагло и двусмысленно начиная скандал.
Иван выкатил для них палочкой из золы несколько печеных картошек. Не хотелось нарушать законы этого места, но надо! Вот-вот сейчас они оба потянутся за картошкой, и Иван выкрутит руки обоим. Но потянулся за картошкой один, второй, все также нагло насмехаясь, достал сигаретку, закурил и пустил дым Ивану в лицо.
— Ну, и кого мы здесь дожидаемся? — спросил тот, что с сигареткой.
— Ребята, если вам деньги нужны, их у меня нет, есть только лыжи, хлеб и хворост, берите и уходите!
— Опа! Понятно, Колян, — заблатовал тот, что с сигаретой, — мы к нему как люди подошли, попросили у огня погреться, а он нами брезгует!
— А он борзеть начал! Дружить не хочет! — поддержал друга Колян.
— Ну ладно, отдыхайте! — Иван направил пистолет на одного из них и выстрелил прямо из кармана. Пуля пробила ногу тому, что сидел слева. Парень заорал и подскочил с места. Другой бросился на Ивана и повалил его на землю. Иван отбил атаку, но ноги от длительного сидения в позе лотоса так затекли, что выпрыгнуть не получилось. И эти двое молниеносно приставили к его голове два ствола, а руку с пистолетом завернули за спину, а через секунду аккуратно заворачивали Ивана в его же альпинистский коврик и перевязывали веревкой.
— Кто вы? Кто вас послал, пацаны? — пытался докопаться Иван. — Чего хоть нужно, скажите мне?
Но «туристы» не удостаивали Ивана ответом.
Егоо закрутили в коврик и связали, тесно сжав руки, даже ноги до колен оказались перевязанными, он сделал пару мелких шагов и рухнул на снег, как мешок с картошкой, и, уже лежа на снегу, увидел вдалеке, возле леса маленькую, убегающую фигурку в остроконечном меховом колпаке и тулупе. Теперь ясно, кто его «заказал»! Вчерашний шаман! Права была Тамыр, наслал он на него порчу, но для чего, что ему было нужно? Но то, что произошло в следующий миг, окончательно потрясло Ивана. Один из парней отогнул рукав куртки, и под ним сверкнула стальная полоска часов.
— Объект взят, взят объект, — сообщил в микрофон парень.
— О боже, боже! — завыл Иван. — Это ты, Андрей! Ты просил меня сидеть тут смирно и ни на что не реагировать! Может быть, ты место перепутал?!
Минут двадцать Иван лежал на животе, глядя в снег, завернутый в альпинистский коврик, со скрученными руками, и понимал, что теперь, наверное, все кончено. Эти двое сообщали по рации свои координаты, наконец, сверху, над ними раздавался рев приближающегося вертолета, но Иван не мог даже повернуть голову, чтобы его разглядеть.
«Ну вот и все, кончилась очередная история! Было бы у него видение Элиона, он бы еще издали понял, что перед ним — тэды, а не „отбившиеся от стада туристы“! Ах, Андрей — Андрей, это все твоя наивная вера в чистоту и тайную силу Перекрестка! Если бы не твои пацифистские указания, Иван бы все успел, и пистолет выхватить, и выбить у них всю инфу о том, кто их послал! Сейчас его, скорее всего отправят в казематы! Видимо, поздновато осознала Лари, что хороший свидетель — мертвый свидетель, потому что не находил Иван никакого другого повода для возвращения „старых друзей“. Вытрясти из него нечего. Теперь можно только убить.» И как в подтверждение его мысли, вдруг сверху, с вертолета раздались две автоматные очереди. Иван зарылся головой в снег и издал крик, похожий на крик раненого дельфина. Но крик издал не только он, парни рядом с ним жутко матерились и хрипели. Когда выстрелы прекратились, оказалось, что Иван цел и невредим, как «горец», а рядом с ним на снегу все в крови лежали убитые его мучители. Две пары грубых мужских сапог появились прямо у его лица, схватили начиненный Иваном коврик и его как неодушевленное содержимое, закинули в вертолет.
ВЛАСТЬ ПИРАМИД
Тана не боялся Пирамид, Тана боялся времени, ибо время приближало смерть. Но и смерти Тана боялся. Не той, которую боятся все люди — переход из тела в тело он смертью не считал, эту тему он изучил досконально. Он боялся, что после выхода из тела его сущность могут уничтожить, растереть в космическую пыль. И тогда много миллионов космических лет он не будет помнить себя. Во Вселенной нет страшнее наказания. Даже если переход в другое тело будет неприятным, болезненным, он сможет сохранить память и весь накопленный опыт, а вот полной потери себя как личности он представить не мог и знал, что чем больше будет его энергетический потенциал, тем сложнее с ним будет сделать это. Такой смерти боялись все иерархи и правители Вселенной. Страшное наказание вызывало У Тана бурю протестов и возмущения против того, кто придумал эти законы. Тана желал свести счеты с хозяином мира, которого все боялись и называли «Высшей справедливостью». Именно со справедливостью он и решил разобраться, как демон и свободомыслящий интеллектуал. Он очень хотел лично поговорить с тем, кто придумал все эти законы. Для этого нужно подняться на вершину Пирамиды, а для этого необходимы время, власть и сила. Он бф спросил у Него, у Великого Иерарха.
