Джефф Лонг - Год зеро
«Хвост» сначала был маленьким, но постепенно рос. Чем дальше углублялся в толпу Натан Ли, тем больше народу тянулось за ним. Он слышал их за спиной, чувствовал их удивление. Было очевидно: люди ожидали чего-то или кого-то, способного взорвать ужасающую монотонность и мучительную скуку. Годился любой повод. Он заменил им кофе и «разговорное радио».
За мостом Натан Ли собирался смешаться с толпой и незаметно добраться до места. Но все обернулось иначе: его шествие словно обрело собственную жизнь. Скорость, с которой оно протекало, встревожила Натана Ли. Он способен был управлять ими не лучше, чем Миранда вирусом. Спускаясь с обледенелых куч нечистот вдоль обочин дорог, выходя из прилегающей пустыни, паломники следовали за ним без всякой причины. Он хотел остановиться и заорать, чтобы те убирались прочь, но они были у себя дома, а он — чужак. Он хотел повернуть и спрятаться, но сообразил, что это только вызовет лишние подозрения. Поэтому Натан Ли медленно продвигался к «клеверному листу»[95], маячившему впереди у пересечения с трассой I-84.
В гражданстве паломников усомниться было невозможно. Во-первых, они собирались более густо вдоль дорог и непосредственно на них, как будто хайвеи были частью души каждого из них. Во-вторых, их объединяла одежда. Хлопчатобумажные спортивные фуфайки «Little Mermaid» перемежались с хоккейными свитерами NFL, джинсы «Gap» — с камуфляжем времен «Бури в пустыне», униформа работников фастфуда — с куртками «Федэкс корпорейшн» и «Ю-эс постал сервис», искусственный мех — с настоящим. Лохмотья укрывали тела в несколько слоев. Зная, что зима в первую очередь убивает ослабевших, люди натягивали на себя всю имеющуюся одежду. Мертвые и умирающие лежали раздетыми.
Толпа плелась сзади, неумолимо разрастаясь. Натан Ли чувствовал, что попал в ловушку и выхода нет: оставалось только идти вперед. Он старался держаться и шагать уверенно — не беда, что потерялся в их хаосе. Не останавливался и не задавал вопросов.
Натан Ли то и дело пытался высмотреть поверх толпы тот самый крест с человеком на нем. Он проходил мимо погребальных костров — таких огромных, что они отдавали жаром на сотню футов, трещали и ревели, как небольшой лесной пожар. Он видел линии электропередач, которые то появлялись, то исчезали, скрытые дымом. Там и здесь торчали кресты, но все пустые, и ни одного правильной формы — с длинным основанием и высокой поперечиной. Тот крест он помнил из записи камер наблюдения и рассчитывал на него как на ориентир. Но пока его нигде не было видно.
Без сопровождающих Натан Ли, скорее всего, заблудился бы. Как ни странно, его направлял именно их стадный инстинкт. Никто не указывал ему путь, но по мере продвижения Натана Ли толпы паломников, будто зная, куда он шел, расступались, образуя коридор. Ему оставалось только следовать их ожиданиям.
Так через полмили после перекрестка шоссе Натан Ли достиг центра. Это был свободный участок земли в неглубокой впадине. Крест стоял там, внизу, и рядом с ним был Окс.
Натан Ли чувствовал, что Окс где-то поблизости. Как веха, распятие обозначало его логово. Лев рядом со своей жертвой. Тело на кресте подтверждало его господство.
Над впадиной, будто перед ареной, толпились люди. Натан Ли не мог замедлить и тем более остановить свое продвижение, словно что-то влекло его. Эта орда была для него погибелью и в то же время — главным шансом, свидетельницей грядущих событий. Но размышлять было некогда. Он глянул вниз и как будто полетел в бездну. Взгляд пытался зацепиться за каждую мелочь.
Иззи на кресте был все еще жив.
Окс стоял спиной к обрыву, лицом к сонму воителей у подножия креста, читая проповедь зычным голосом: служитель культа и его опора.
На подошедшего Натана Ли взглянул стоявший рядом солдат. Красный крест был намалеван у него на лбу и переносице. Видимо, решив, что новичок имеет право здесь находиться, солдат вновь сосредоточил внимание на Оксе.
Натан Ли двинулся сквозь толпу. И вдруг осознал, что это дается ему без малейших усилий. Ноги легко касались земли. Он принял решение.
Крест был высоким, но никакой лестницы поблизости не было. Палачи поместили основание в вырытую яму, уложив ее булыжниками и обрубками дерева.
Губы Иззи были оскалены. Вены на шее вздулись, как у тяжелоатлета на соревнованиях. Он напрягал все силы, то отвоевывая дюйм, то теряя его. Ему было невыносимо больно. Любое движение как агония. Голова откинута назад и прижата к дереву — все ради крохотного глотка воздуха.
На полушаге Натан Ли пригнулся и сунул руку под низ брючины. Одним движением освободил примотанный скотчем к лодыжке рукоятью вниз нож. Он был уверен: сейчас поднимется тревога. Но не закричал никто.
Окс вскинул длинные руки, благословляя толпу, призывая апокалипсис. Обнаженная широкая спина была исполосована шрамами от плети — кости, обтянутые прозрачной кожей. А под ней вздымались и опадали лопатки — будто крылья. Люди опустились на колени на мерзлую землю вокруг креста. Окс призывал Иззи к спасительному страданию и благодарил его за поданный пример.
На мгновение Натану Ли почудилось, что время сдвинулось. Силой притяжения стал миф. А прошлое — настоящим. Голова пошла кругом.
Пальцы ног Иззи показались под перевернутым черно-белым техасским номерным знаком, сжались, скрученные болью, затем широко растопырились. Искусство распинать человека было сильно подзабыто. Палачам пришлось немного пофантазировать: они использовали шестнадцатипенсовые гвозди, которые вбили в металлические прокладки и старые автомобильные номера, чтобы не разорвались запястья и лодыжки распятого.
Окс сделал паузу. Высокий крест чуть покачивался от слабых движений Иззи. В тишине было слышно, как скрипит дерево.
Натан Ли пошел быстрее. Не останавливаться. Теперь и другие заметили его приближение, но не проявили интереса. С каждым шагом он вызывал у толпы все меньше подозрений.
Иззи открыл глаза. Поморгал, сощурился на небо с черным хороводом птиц. Затем взглянул вниз, прижимаясь виском к дереву. Именно в этот момент он увидел Натана Ли. Глаза его сверкнули.
Окс уловил искру надежды там, где ей не было места. Он воспринял это как предупреждение и начал поворачиваться.
Натан Ли не ощутил, как ноги оттолкнулись от земли для прыжка, — лишь понял, что уже перемещается по воздуху. Он приземлился на костлявую спину проповедника. Окс сопротивлялся, но на этот раз преимуществом обладал Натан Ли. Он, как бульдог, вцепился в гиганта сзади. Прежде Натану Ли не приходилось совершать ничего подобного, никогда раньше он так не орудовал ножом в приступе гнева. Умение пришло само собой.
Окс рухнул на колени под его тяжестью. Натан Ли оказался лицом к лицу с группой солдат и крестом. Он опустил глаза: голова Окса зажата в сгибе его руки. Пальцы крепко сжимают выступающую гигантскую челюсть, нож приставлен к горлу. Жизнь этого человека принадлежала ему.
В последующие несколько мгновений участники сцены и зрители были недвижимы, как лес в безветренную погоду. Кольцо толпы вверху, по краю впадины, изумленные вояки внизу — никто не шелохнулся. Слышно было, как перекликаются в небе вороны, как судорожно, задыхаясь, хватает ртом воздух Иззи, будто альпинист в сильно разреженной атмосфере. Сквозь его стиснутые зубы вырывался морозный парок.
Натан Ли слегка отклонился, толкнув Окса лицом к кресту, и еще крепче сжал нож.
Один из стоявших рядом солдат попытался было зайти с фланга.
— Мне не нужно никаких оправданий! — крикнул Натан Ли. — Отошли все назад! Оружие на землю!
Слова его на морозном воздухе клубами выходили изо рта, будто в каком-нибудь вестерне.
Никто не шелохнулся, и Натан Ли чуть потянул на себя нож — буквально на дюйм, настолько, чтобы прорезать кожу. По лезвию побежала струйка крови Окса. Пальцы ощутили, как она горяча.
Очень медленно и вразнобой они начали пятиться.
— Еще, — велел Натан Ли.
Расстояние росло. Вскоре площадка была завалена винтовками и дешевыми дробовиками.
— Тебя подослали, — сказал кто-то. — Город.
— Им это ни к чему, — ответил Натан Ли. — Моя личная инициатива.
— Пришел-таки, — проскрежетал Окс.
«А ему ведь только этого и надо», — вдруг осенило Натана Ли.
И вновь он почувствовал странное головокружение от ощущения нереальности происходящего. Он был прутиком, влекомым могучей рекой.
— А вы что, знакомы? — поинтересовался долговязый солдат.
Натан Ли внимательно следил за их глазами — сердитыми, беспощадными и расчетливыми, но в большинстве своем устремленными на него, а не на Окса. Это говорило о многом. Его вторжение потрясло их. Как людей деятельных — задело за живое. Без сомнения, кое-кто из них ощущал в себе животную преданность Оксу, но львиная доля их реакции была скорее сродни ликованию, чем беспокойству. «Ага, похоже, своего пророка они не крепко любили». Когда их изумление сошло на нет, Натан Ли отметил несколько заговорщических взглядов — кое-кто явно искал выгоды в случившемся. Ценность заложника Окса убывала с каждым ударом сердца.
