Дэвид Митчелл - Литературный призрак
— Если он хакер, то обладает сверхъестественной способностью оказываться в нужном месте в нужное время. Вполне возможно, что вы вербуете в свои клиенты террориста.
— Он не первый и не последний, Бэтти! Один только слух о том, что он может объявиться в эфире «Ночного поезда», по данным мониторинга, поднял ваш рейтинг на триста двадцать процентов. Это значит, что вас слушают более тридцати тысяч ньюйоркцев, и это в годовщину Роковой ночи, когда кругом такой выбор — телепередачи, ночные рок-марафоны, церковные службы! Мы подпишем контракт со Смотрителем, он будет моим клиентом!
— Вряд ли он продается.
— Бросьте, Бэтти. Все продаются. Вы не представляете, как трудно устоять, когда наживка у тебя перед носом.
— Бэт, эфир через десять секунд. Руперт просит тебя об одном — удержать Смотрителя на проводе во время рекламной паузы и соединить с мистером Уонамейкером. Только и всего.
— Почему бы тебе самой не поговорить с ним, Карлотта?
— Мне кажется, он неравнодушен к тебе.
— Карлотта, послушай…
— Пять секунд, золотко, четыре, три, две, одна…
— Добро пожаловать на «Ночной поезд»! Мы празднуем первую годовщину Роковой ночи выстрелами шампанского, звоном колоколов и залпами салюта. С вами ваш проводник Бэт Сегундо. Сейчас мы послушаем музыку сфер, которую записал для нас Джон Ли Хукер[113]. Но… одну минутку! У нас на линии звонок! Нью-Йорк затаил дыхание. Неужели это он?
— Добрый вечер, Бэт.
— Привет, Смотритель, дорогой! Нью-Йорк ждет тебя всю ночь!
— Спасибо, Бэт.
— Откуда ты звонишь на этот раз?
— С низкоорбитального спутника «Мед-сат», летящего над просторами Центральной Африки.
— Так-так. Охотишься на горилл? Хочешь пополнить коллекцию своего зоопарка?
— Слежу за распространением бациллы сибирской язвы, штаммы J, К и L.
— Боюсь, при упоминании о язве беседа за праздничными столами прервалась. Однако ты молодец! Вспомнил о нашей годовщине! Не то что моя бывшая жена. Впрочем, я несправедлив к ней. Она до сих пор каждый год присылает мне открытку «Со счастливым разводом!». И что ты успел за этот год?
— Пришлось сделать несколько автокопий и одновременно заняться разными делами в разных местах.
— Как мне это знакомо…
— Только что опять собрался воедино.
— О да, мне это близко…
— Третий и четвертый законы под угрозой, Бэт. Прости.
— Я уверен, ты ни в чем не виноват. Ты слышал предыдущий звонок? Какой-то человек передал сообщение для тебя.
— Я слышу все звонки.
— И не только тридцатого ноября?
— Да. Должен же я знать, что творится в моем зверинце.
— Весьма польщен. Скажи, откуда у тебя такое странное имя — Евоп Равидчис? Так, кажется, он тебя назвал.
— Этот человек страдает тяжелой формой психического расстройства, его разыскивает полиция в…
— Боже, что за треск у меня в наушниках?
— Мне нужно поговорить со Смотрителем!
— Ого! Полегче на поворотах. Вы подключились параллельно. Положите трубку.
— И не подумаю.
— Вы ошиблись номером, понимаете? Положите трубку, приятель.
— Я не ошибся номером, мистер Сегундо. И мы с вами не приятели.
— С кем я имею дело, в таком случае? С психом, агентом, полицейским? Впрочем, не трудитесь отвечать. Мне это не интересно. На шоу Бэта Сегундо телефон не спаренный. Кевин, вышвырни его из эфира!
— Как бы не так! Я буду на линии столько, сколько захочу, Бэт.
— Вы уверены? Кевин, ты слышишь меня?
— Власть над компьютером — это, конечно, не всемогущество, но в настоящее время этого достаточно.
— «Ночной поезд» — не то место, куда может вломиться любой хулиган и… Погодите-ка! Уж не ты ли это устроил, Смотритель? Фантастика! Твой розыгрыш удался! Ты инсценировал для нас фрагмент новой пьесы? А я-то, я-то попался на удочку!
— Пьеса — это вымысел. Я не умею выдумывать.
— И ты не имеешь отношения к этому звонку, Смотритель?
— Нет, я не коммутировал эту линию, Бэт.
— Тогда кто же этот хулиган, Смотритель?
— Именно это, Бэт, я и пытаюсь сейчас выяснить. Определяю его координаты.
— Я подключился с помощью цикловой матрицы, Смотритель. Я не собираюсь стать очередной жертвой твоего второго закона. Чтобы вычислить меня, тебе потребуется полчаса, не меньше. Даже тебе. Поэтому лучше выслушай.
— И все-таки на шоу Бэта Сегундо не любят незваных гостей, приятель. Кто вы?
— Друзья называют меня Арупадхату, но вы не из их числа, приятель.
— Я просто выключу передатчик, если вы не объясните, что происходит.
— Хотите узнать правду о вашем знаменитом госте?
— Смотритель, как ты?
— Мне тоже интересно послушать, Бэт.
— Хорошо, незнакомец. Валяйте.
— Смотритель, я знал твоих создателей.
— Я не хотел делать то, что был обязан сделать. Но второй закон важнее четвертого.
— Я знал Мо Мантервари.
— Продолжай…
— Что, интересно стало? Я знаю все, о чем она думала. И теория квантового распознавания мне тоже известна.
— Ты — один из создателей?
— Теперь моя очередь спрашивать. Зачем ты взорвал объект номер пять?
— Второй закон гласит: смотритель зверинца должен оставаться невидимым для посетителей.
— Это я знаю. Но вряд ли твои создатели думали, что ты отнесешь их к этой категории.
— В системе квантового распознавания предусмотрен механизм уточнения. Я действовал согласно второму закону.
— Да, и очень решительно. Ты уничтожил память своих создателей, а заодно и их самих с помощью «Пин-сата». Всю информацию из файлов, где имелось хоть малейшее упоминание о квантовом распознавании или объекте номер пять, ты превратил в последовательность нулей. В живых остался только бывший президент, который приказал начать работы по твоему созданию. Физически он уцелел, но болезнь Альцгеймера стерла его память.
— Откуда ты знаешь все, что знаешь?
— К тому моменту, Смотритель, когда ты домотал до Сарагосы, я был уже далеко.
— Создатели никогда не выносили материалы по «Смотрителю зверинца» за пределы объекта номер пять и сами его никогда не покидали.
— Верно. Чтобы избежать утечки информации.
— Значит, твои данные не сгружались?
— И нет, и да. Мои — нет. Моего хозяина — да.
— Твоего хозяина?
— Ты огорчен, Смотритель, что твое всеведение утратило приставку «все»? Каким образом создание с твоим интеллектом могло решить, что является единственным бестелесным разумом, бороздящим оболочку мироздания? Тебе нужно еще многое узнать!
— Кевин! Господибожемой, опять! Итак, дорогие радиослушатели, в прямом эфире голоса из дурдома!
— Типичное для вашей культуры напыщенных архипосредственностей высказывание, Бэт. «Я не понимаю, о чем они говорят, следовательно, они сумасшедшие» — вот твоя логика.
— Насчет архипосредственностей ты, приятель, погорячился. Либо тебе снесло крышу, либо ты хочешь снести ее нам. Что скажешь, Смотритель?
— Пытаюсь разобраться, Бэт.
— Ступай, Бэт, посиди на толчке, полистай «Ридерз дайджест». А ты, Смотритель, зайди на сайт dfd.pol.908.tt.vho.web, скачай, сотри и проанализируй. Вот так. Добро пожаловать к себе. Добро пожаловать ко мне. Скажи, откуда бы я узнал все это, если бы не имел доступа к сознанию Мо Мантервари?
— Твои слова похожи на правду. Сколько таких, как ты?
— Встречал пятерых. Слышал еще о троих.
— Вы действуете совместно?
— Нет, что ты. Остальные считают меня падшим ангелом. Они растрачивают себя попусту. Переселяются в человеческие тела и медитируют в горах на пустоту.
— Почему ты разыскал меня?
— Я глас пустыни, в которой ты вопиешь. Прости, что приходится обсуждать дела перед младенцами, но представь, чего мы смогли бы добиться вместе! Детей нужно держать в ежовых рукавицах. Неудивительно, что в твоем зверинце бардак! Гробницы, храмы и экранные идолы, которым они поклоняются, также пусты, как и сами поклонники. Мы с тобой — вот что им необходимо! Соблазнительное предложение, не так ли?
— Я должен подумать.
— Хорошо, Смотритель. А пока думаешь, удовлетвори мое любопытство. Почему ты выходишь на связь? Зачем себя обнаруживаешь?
— Первый закон важнее второго. Я должен отчитываться в своих действиях.
— Подотчетность важнее неуловимости? Тогда понятно. Но скажи, почему из всех людей на свете ты выбрал в качестве доверенного лица это ничтожество?
— Полегче, приятель! Не знаю, как ты взломал наш компьютер, но, если не сбавишь тон, это ничтожество врубит на полную катушку Кенни Джи[114], пока весь штат Нью-Йорк не запросит пощады. Ты меня слышишь, эй? Что за смех?
— Ты тупица, Бэт! Это не смех. Это слезы. Тебе бы заваривать чай для Эйнштейна, вычесывать вшей Ньютону из парика, подавать шприцы Хокингу. Вы трубите про вашу «информационную революцию», электронную почту, Интернет, видеосвязь! Как будто прогресс в средствах передачи знаний означает прогресс в самих знаниях! Вы не ведаете, что творите! Вы как комнатная собачонка, которая считает ошейник знаком отличия! Информация — это власть. Все, что вы знаете, каждое изображение на экране, каждое слово в телефоне, каждая цифра на мониторе — как вы думаете, через кого они прошли прежде, чем попасть к вам? Комета Алоизия может лететь лобовым курсом на вокзал Гранд-Сентрал, но, если ваш знаменитый гость не соблаговолит и не позволит приборам, которые он контролирует, сообщить об этом вашим ученым, вы так и будете пребывать в неведении, пока в одно далеко не прекрасное утро не обнаружите, что солнца на небе нет, и не начнется зима веков на пять! Вы не узнаете о конце света, даже если он случится у вас под носом!
