Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
— Не спеши, партнер, — Сергей Николаевич икнул. — Вряд ли коросту сразу свяжут с нашим продуктом.
— Не сразу, но связь найдут, — холодно отрезал я. — А ведь я начал работу над препаратами, корректирующими форму носа и длину ног.
Сергей Николаевич ожил.
— Продолжай работу. Хорошее начинание. А с коростой можешь что-то сделать?
— Я в этом кровно заинтересован. Таблетка будет. Но как поступить с сотнями тысяч потребителей? Надо изъять препарат из аптек. Впредь следует вести себя умнее и осторожнее. Мировая практика говорит, что на разработку нового продукта в фармакологии требуется от пяти до десяти лет и много миллионов в твердой валюте — значит, так и есть.
Мне показалось, что Сергей Николаевич впал в транс. Позже я понял: так в голове босса обычно зреют бизнес-идеи.
— Партнер! — воскликнул он в припадке коммерческого экстаза. — Все отлично! Все гораздо лучше, чем я думал! У препарата есть побочные эффекты? Лучше не придумаешь! Мир будет у наших ног. А сейчас ничего из продажи изымать не станем. Пока есть ажиотаж, надо давать людям то, что они хотят. Завтра они могут потерять интерес. Побочные эффекты означают только то, что мы создаем новый спрос, продолжаем держать публику на крючке. Другими словами, поступаем мудро и дальновидно. Когда все покроются коростой, к нам же и прибегут за лекарством. Важно к этому моменту получить препарат-противоядие.
— Это цинизм, — возразил я. — Нас будут ненавидеть.
— Только если признаемся, что всему виной наш препарат. Но признания не будет никогда. Какая разница, что послужило причиной болезни? Люди захотят просто вылечиться. Они будут благодарны нам. Они будут благодарны каждому, кто их вылечит. Важно своевременно перенаправить их негативный интерес в нужное русло. Завтра же запущу в таблоиды пулю о новой эпидемии, которая возникла, предположим, в Конго. Надо заказать несколько статей экспертам, рассыпать информацию по блогам… Не помешает горячее ток-шоу.
Сергей Николаевич вошел в раж. Он зигзагами бегал по кабинету, тер ладошки и нервно хихикал.
— Предположим, первыми заболели конголезские рыбаки…
— Вы уверены, что в Конго есть рыбаки?
— Рыбаки есть везде. Не придирайся к мелочам, партнер. Детали можно потом доработать. Я спасаю твою шкуру и репутацию, а ты всем недоволен. Лучше придумай название для новой болезни.
Я постучал пальцем по розовому панцирю. Хорошие идеи в голову не приходили. В глубине души я понимал, что Сергей Николаевич прав. Я тоже не хотел скандала, потому что боялся потерять тебя.
— Чувствую себя, как креветка… — вздохнул я.
— Креветка? Не пафосно. «Крабовый грипп» — вот как мы назовем новую эпидемию. Первыми заболели крабы, потом от них заразились конголезские рыбаки — и понеслось…
— В Конго водятся крабы?
— Когда люди покроются коростой, им все равно будет, водятся в Конго крабы или нет. Когда людям предъявляют виноватых, им становится спокойнее.
Я понял, что Сергей Николаевич готов тотчас грохнуть миллионы на распространение в массах сомнительной легенды. Он вообще готов был потратиться на что угодно, кроме предварительных тестов.
— Таблетка — за тобой. Не подведи, партнер, — деловито констатировал он. — Идея с формой носа тоже хороша. Пора подумать о коррекции целлюлита и веса. Скоро лето. Такой препарат разлетелся бы вмиг.
— Требую двадцать процентов с продаж, — твердо сказал я. — И ни сантимом меньше.
— Правила прежние, партнер, — ласково напомнил Сергей Николаевич. — Удиви меня. А потом поговорим о деньгах.
Хитиновый панцирь обсыпался несколько часов. Я подбирал хрупкие осколки по всему дому. Таблетка подействовала, но на душе скребли кошки. Все издания мира, Интернет и телевидение третью неделю кричали о «крабовом гриппе». В гостиной плавали голограммы конголезских рыбаков. С трагическим выражением на мужественных лицах они рассказывали о полчищах больных крабов. Могу догадаться, где новостные программы раскопали этот сюжет.
Ты лежала на диване и наблюдала, как я сосредоточенно скребу ногтем живот.
— Бедненький, — говорила ты. — Тоже подхватил эту заразу?
Через месяц мы извели «крабовый грипп», но появилась другая напасть — «аризонская чесотка», из того же источника, что и прежняя эпидемия.
Моя фотография украсила обложку «Форбс». Европейская ассоциация фармацевтов выбрала меня человеком года. Всемирный конгресс эпидемиологов выдал памятную медаль «За спасение человечества». Каждый день мой порог обивали хедхантеры из крупнейших фармацевтических корпораций мира. Сергей Николаевич повадился называть меня братом и поднял мою долю в доходах от продаж до тридцати процентов. Он стал удивительно щедрым. Ведь его компания превратилась в мирового лидера на рынке корректирующей фармакологии.
Эффект от приятных событий был смазан тем, что у меня выросла третья почка. Две недели в лаборатории, новая таблетка — и почка рассосалась. Зато на пятках появилась шерсть. Пришлось повозиться. Борьба с шерстью затянулась на три недели. Я спал в носках, чтобы ты ничего не заметила, и с ужасом прислушивался к организму. Какой на этот раз будет расплата? Побочный эффект не замедлил проявиться, но вопреки сложившейся традиции оказался приятным. Сама собой подкачалась мускулатура. Хилый от природы, я возмужал телом. Я немедленно переправил изобретение Сергею Николаевичу.
Ведущие корпорации мира отчаялись переманить меня и положили глаз на моего помощника. В итоге он сбежал. Я перекрестился — этот дурень мне безумно надоел. На замену беглецу я переманил из бухгалтерии тех двух искусственных блондинок. Свидетелей своих ошибок надо держать ближе к телу. Мы с ними были в одной лодке. К тому же они впали в медикаментозную зависимость от меня и не планировали предавать в ближайшие лет сто.
Я зарекся принимать собственное зелье, однако было поздно. Я так напичкал себя химией, что она пропитала меня насквозь, вписалась в обмен веществ и принялась жить своей жизнью, откалывая то один фокус, то другой. Я изобретал и принимал все новые и новые порошки, таблетки, мази, инъекции. Я знал, что так не может продолжаться вечно. Я теряю контроль, вряд ли смогу удержать свой прежний облик. Наступит день, когда я не узнаю себя в зеркале. Я никогда не был красавцем, не испытывал восторга по поводу своего лица или сложения. Я хотел лишь немного подправить, улучшить исходный материал, но не был готов совершенно расстаться с индивидуальностью. Я был как самоубийца, который нажал курок, но в краткий миг, когда пуля приблизилась к сердцу, раскаялся в собственной поспешности.
В те дни я был слишком сосредоточен на себе, чтобы заметить, как неуловимо, но неуклонно меняется мир вокруг.
— Знаешь, кто такие натуралы и переделы? — спросил однажды Сергей Николаевич. Он пригласил меня на деловой обед в дорогущий загородный ресторан. Я давно вел жизнь лабораторного затворника и впервые с тех пор, как избавился от шерсти на пятках, вышел в люди. Мы пили раритетное красное вино и давились экологически чистой олениной. На сцене цыгане (половина — блондины и блондинки) распевали старинные романсы. Впрочем, странно выглядели не только артисты. В каждом человеке была своя хоть мелкая, но погрешность. У кого-то уши висели до плеч. Побочный результат изменения формы носа. Упаковка наших таблеток — и через месяц пройдет. Кто-то был лыс, как коленка. Если это не собственный дефект, скорее всего, мы имеем дело с результатом медикаментозной подтяжки ягодиц. Помогает наша мазь. Три дня — и пустыня покроется первыми ростками. А вот чешуя на запястьях выводится с трудом. Инъекции плюс таблетки, да еще обязательное посещение солярия в течение четырех месяцев. Чешуя появляется как результат одновременного применения корректоров цвета глаз, размера груди и окружности бедер. Встречается только у женщин. В медицине описана как главный симптом «амстердамской лихорадки». Обычно дамы прятали этот симптом под браслетами. Но находились те, кому чешуя нравилась. Они отказывались от лечения, покрывали ее разноцветным лаком и выставляли изъян напоказ.
— Натуралы и переделы? — рассеянно удивился я. Я как раз обдумывал, как избавиться от тика. Простенький побочный эффект, но до чего неприятный…
— Натуралы — это такое общественное движение потребителей, которые ратуют за сохранение своего исходного облика, — терпеливо принялся объяснять Сергей Николаевич. — Движение возникло стихийно, но быстро навербовало сторонников в среде влиятельных людей. Они инициировали парламентское расследование деятельности нашей компании. Нашли в Академии наук профессора, который выдвинул версию о нашей связи с «крабовым гриппом» и «аризонской чесоткой». Не человек, а скала. Я пытался к нему подъехать, но старичок не продается. Он зол на нас за то самое средство для повышения потенции. Ты должен помнить…
