Юрий Никитин - Зачеловек
— Вот там и поищем, — заявил Олег. — Только пока не знаю, не знаю… Мне как-то страшновато туда нырять.
— К ящеркам с вот такими сиськами?
— Да кто бы там ни жил.
— А вот мне — нет, — заявил Мрак. — Не страшно. Но все равно нырять не стану. Я что, совсем дурак?.. Там же и пепла не останется. Тебя не жалко, тебе осталось жить с гулькин хвост — еще каких-нибудь два-три миллиарда лет, а там Солнце погаснет, зато мне можно и дольше…
Олег перевел дух, прикинул расстояние, делая поправку на искривление пространства, выпуклости гравитационной линзы, что образуется при слишком быстром старте, учел сверхчастое столкновение с частицами в этом секторе, сказал коротко:
— Не отстань.
Мрак уловил начало движения и рванулся в ту же долю наносекунды, уложился даже в пикосекунду, что позволило держать тактильный контакт с Олегом редкими выбросами корпускул. Из звездного роя дунуло яростным звездным ветром, жесткие излучения пронизывали упорядоченные потоки, причиняя сперва тупую боль, а потом и вовсе рвали нейтринную ткань на части, Мрак едва успевал восстанавливать из захваченного материала, защита стонала от перегрузки, он уже не наращивал слои, слишком громоздко, а просто тупо дублировал самые уязвимые цепи, а когда истончались, строил новые.
Они влетели в белый плазменный свет, Мрак слышал стон и сбои в организме Олега, немыслимый жар терзал две-три бесконечные пикосекунды, Мрак уже думал, что не выдержит сумасшедшего темпа, вся внешняя защита исчезла, съеденная дикой бомбардировкой… и вдруг все исчезло.
Исчезло в самом деле все: дикий жар, ослепительный плазменный свет, звезды.
Мрак ошалело осматривался, но ничего не увидел, хотя смотрел во всех диапазонах. Хватило доли пикосекунды, чтобы восстановиться полностью, но испугало, что тело уменьшилось впятеро, немыслимо, раньше всегда черпал материю прямо из пространства, перестраивал, либо добавляя нужные органы, либо просто увеличивая резерв топлива. Это уже в рефлексах, даже если не помнил, организм сам захватывал из окружающего мира, Мрак это называл подзаправкой, но это лишь автоматическая реакция живого организма, залечивающего раны.
— Олег, — сказал он дрожащим голосом, — что случилось?
Он чувствовал себя слепым абсолютно, не видел даже того, что перед глазами, но в этот момент ощутил прикосновение, вспомнил, что летел за Олегом, крепко держась «за хвост», на всякий случаи сохраняя тактильный контакт.
— Еще не знаю, — донесся измененный голос, сперва даже не узнал Олега, только по знакомым словам понял, что это он. — Мы попали в… странное место…
— Спасибо, — ответил Мрак язвительно, — а я то думал, сидим за столом! Просто свет выключили.
После паузы пришел голос, Мрак наконец сообразил, что в этом месте они и переговариваться не смогли бы, если бы не прикасались друг к другу:
— Мрак… это ничто.
— Не понял, — ответил Мрак озадаченно.
Он изо всех сил прощупывал локаторами пространство, переходил с жестких лучей на мягкие, с нейтрино на кварки и мэоны, но все мгновенно увязало, исчезало бесследно. Он ощутил себя мухой, завязшей в жидком бетоне.
— Так где мы?
Из пустоты, из ничто прозвучал голос:
— Нигде…
Даже через прикосновение, когда ничто не может помешать, голос Олега колебался, колыхался, словно занавеска на ветру, сминался в звуковом регистре.
— А в чем это мы?
— Похоже, — донесся голос, Мрак ощутил в нем растущий страх, близкий к панике, — мы вылетели… за пределы. Ты же видишь, что здесь…
Мрак сказал зло:
— Ни хрена не вижу! Хотя бы одну звезду. Голос Олега прозвучал совсем слабо:
— Какую звезду, здесь нет даже пространства… И вакуума нет. Здесь, Мрак, нет ничего.
— Ни хрена себе, — повторил Мрак, но теперь и Олег услышал в голосе всегда мужественного друга страх.
— Мрак, у меня для тебя плохая новость. Мрак нашел силы огрызнуться:
— А для тебя?
— Для нас обоих, — донесся истончившийся голос. — Мы в Ничто, Мрак. Или в Хаосе. В Несотворенном… В чем была и наша Вселенная до Созданности. Я не знаю, в какую сторону двигаться… и, хуже всего, похоже, двигаться не можем. Вообще.
— И что нам светит? — спросил Мрак угрюмо.
— Не знаю. Мы, может быть, от нашей Вселенной на расстоянии вытянутой руки, но… можем остаться здесь навсегда. На миллиарды миллиардов лет, на вечность… настоящую. Не ту вечность, что во Вселенной, Вселенная сама конечна, а вечность… вечную.
Голос прервался, перехваченный ужасом. Мраку почудилось, что Олег всхлипнул, но и сам ему ответить не мог, скованный настоящей паникой. Вот так остаться… в полном сознании, но не в состоянии шевельнуться?
— Я вроде бы могу шевелиться, — пробормотал он.
Сам ощутил, что звучит глупо, ибо шевелиться, двигаться можно только по отношении к чему-то, а если здесь Ничто, Великое Небытие, то и он будет барахтаться на месте, как двигает лапами пришпиленный булавкой жук.
Прошла вечность, потом еще и еще, наконец через горы и хребты этих вечностей донесся едва слышный голос Олега:
— Мрак, я был не прав… мы не можем здесь пробыть до бесконечности. Я истончаюсь… Держись…
Мрак ощутил, что и он стал меньше в размерах, стиснул челюсти, еще бы: по квантовой космологии пустота никогда не может считаться в реальности пустотой, так как субатомные частицы могут спонтанно возникать в любой точке пространства и точно так же исчезать из нее за счет воздействии энергетических полей. Пустота нестабильна, и вот из его тела время от времени сами по себе выпрыгивают элементарные частицы, а замены нет. За миллиард миллиардов лет таких потерь наберется на пару атомов, за ундециллион — размоется половина массы его тела.
Правда, трудно себе представить ундециллион, это единица с тридцатью шестью нулями, но их время, похоже, пошло на второй ундециллион, масса постепенно тает, и, чтобы сберечь мышление и всю собранную информацию, он перебрасывал материю, ставил защитный слой, уже пожертвовав, как сказал бы на Земле, руками и ногами, а также и всем телом, кроме головы.
Когда начала истончаться и защита информационного слоя, хотел было попрощаться с Олегом, но уже не оставалось сил. Подумал вяло, что Олег поймет, они всегда шли плечо к плечу, понимая друг друга без слов. Он поймет. Он всегда все понимал…
Блеснул ослепительный свет, его швырнуло, бросило несколько раз через голову, а защитные системы организма уже жадно хватали материю, достраивали органы, вокруг крутится звездный мир, только с одной стороны оставалась зияющая пустота. Почти сразу донесся измученный голос Олега:
— Мрак, как хорошо…
— Что это?
— Как хорошо, что ты дождался, — донесся голос Олега. В пространстве быстро-быстро оформлялось его тело, размером с небольшую нейтронную звезду, голос звучал уже во всех диапазонах. — Как хорошо!
— Что это случилось?
— Расширяющаяся Вселенная! — прокричал Олег. — Мы ничего бы не сделали, но границы Вселенной сейчас вон смотри уже где!..
Мрак посмотрел ошалело, Вселенная расширяется со скоростью света, в отвоеванной у Ничто области пока нет звезд, потому там так черно, спросил севшим голосом:
— Так как далеко нас в Ничто забросило? И сколько мы там пробыли?
Олег дрогнул, изменился в цвете, жесткое излучение пошло с интенсивностью близкого к панике отчаяния.
— Не знаю, Мрак. Здесь рисунок звезд для меня чужой. Может быть, уже нет Земли! Может быть, нет и Солнечной системы, даже всей нашей Галактики нет. Мы были в… месте, где нет и времени. Время оставалось только в нас самих. Кто знает, сколько прошло?
Мрак сказал твердо:
— Все равно выбираться надо! Ты хоть представляешь, в какую сторону нам дуть?
Олег повернулся спиной к черноте, выбросил пучок тахионов.
— Примерно в том направлении был Большой Взрыв. Мы там уже бывали. Доберемся — поймем, уда дальше.
Звездное небо иногда превращалось в единую звезду, иногда исчезало вовсе, а они неслись в странном пространстве, где нет вещества, нет материи, а только нечто более плотное — вакуум, где остановиться невозможно, даже в этом случае несет со скоростью в тысячи раз быстрее света, странное состояние, выныривали и осматривались, снова совершали длинные прыжки, наконец Олег сказал дрогнувшим голосом:
— Это было здесь…
— Что?
— Большой Взрыв, — сказал Олег, тут же поправил себя измученным голосом: — Место, откуда все началось… как некоторые считают.
Мрак торопливо осматривался, но звездное небо — не родной Лес, где знал каждое дерево, напрасно пытался уловить знакомые очертания звезд, здесь звезды совсем не те, что видишь с Земли, а Олег молчит, сам растерян, всего трясет, даже пространство вокруг него вздрагивает и сминается, как тонкий холст под сильным ветром.
