Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

— Ссышь, а в Зону собрался, — усмехнулся водитель, хотя был пристегнут с самого начала.

— Да я ментов боюсь: придерутся, оштрафуют…

— Тут пост вечерами не работает. Они днем всю норму делают, а потом к себе уматывают.

— А-а-а… — я с облегчением отложил ремень. Значит, на постах точно засад не будет. Затора не видно, следовательно, впереди никто не шмонает. Едем. Мы — едем. Я еду в Зону. Я еду в Зону. Я еду в Зону. Еду я…

Вот и прицепилось же! Наверное, от нервов. Надо, наверное, еще таксиста поспрашивать: вдруг чего полезного скажет. Только что? Совершенно мысли из головы выветрились.

— А чего еще про Зону скажешь хорошего?

— Хорошего? — таксист усмехнулся, — чего про нее на хрен хорошего скажешь! Вообще, пора бы ее размолотить к чертовой матери. Разбомбить с самолетов — и вся недолга. Ведь разрастается гадость эта. Но, значит, кому-то шибко нужна, раз не трогают. Колупаются что-то там в ней, вынюхивают… Нечего там вынюхивать. Бомбить ее надо и все. А уж кто там тусуется — того и проблемы, заодно и всяких ублюдков накрыть можно, там же теперь одна шваль собралась, урок немеряно, дезертиров навроде тебя… Вот и избавиться от них разом.

Про «навроде тебя», конечно, покоробило, но я предпочел не обидеться. Было видно, что накрепко засел зуб на Зону у этого Андрюхи, и он уж давно для себя все решил. Оставалась надежда, что это он в сердцах так Зону костерит, а на самом деле там не так уж и мрачно все.

Еду в Зону, еду в Зону…

Остаток пути мы проделали практически молча, только таксист про себя что-то насчет машины заметил. Потом машин стало заметно меньше, начали встречаться указатели: «Дитятки 30 км», «Дитятки 20 км»… Сердце заколотилось, в ногах появилась предательская слабость. Я заерзал на своем месте. Еще каких-нибудь полчаса, даже меньше — и нужно будет выходить. Пока сидишь тут, в машине, все еще кажется таким далеким, словно и случится совсем-совсем нескоро. Ровно гудит мотор, музыка играет, тепло… И ехать бы так без конца. Но вот пять километров еще осталось. А через несколько минут таксист начал тормозить. Внутри сжалось: приехали.

— Ну все, дальше пешком придется, с километр, дойдешь. А то там КПП, менты, солдаты, документы начнутся, досмотры… Свяжешься только с этим…

— Ладно, спасибо, — говорить много совершенно не хотелось, к горлу подступил упругий комок тошноты.

— Давай, удачи.

Через минуту я уже смотрел вслед удаляющимся огням такси. Куда теперь — не имел ни малейшего понятия, поэтому просто пошел по дороге. Было совсем темно, по обеим сторонам глухо стояла стена леса, но далеко впереди черное небо едва подернулось белесой пеленой: там горели огни.

«КПП, менты, солдаты, документы…» — вспомнились слова таксиста. Идти на огни не было резона, я постепенно сошел с шоссе и продолжил путь перелеском. По дороге прогрохотал тяжелый грузовик. Впереди залаяла собака. Это плохо: от собак в темноте не скроешься. Пришлось свернуть совсем глубоко в лес, но очень скоро я наткнулся на колючую проволоку. Почему-то подумалось, что она обязательно должна быть под током, а проверять это желания не возникло. Потом подумалось, что здесь обязательно должно вестись видеонаблюдение. Черт их знает, чего они тут наворочали. «Это как через границу тебя провести» — были слова того таксиста. А граница на прочный замок закрыта. И Зона тоже. Но как-то этот замок отпирают ведь.

Стоп. Не может быть, чтобы прямо у КПП обитали какие-то проводники, сталкеры… Скорее всего, где-нибудь неподалеку, но только не здесь. А здесь — «КПП, менты, солдаты, документы…», только и всего.

Тогда куда? Назад?

Несколько минут я в нерешительности стоял у проволоки. Потом решил, что действительно: логичнее назад; добраться до ближайшего населенного пункта и уж там разведать обстановку, порасспрашивать… Наверняка в такой близости от Зоны у жителей имеются выходы на проводников. Каким же образом придется расплачиваться — о том я пока старался не думать.

Было холодно, от земли тянуло сыростью, вокруг темень непроглядная, ноги постоянно натыкаются на какие-то ветки, сучья, мягкое что-то… Как я прошел несколько километров и не сломал себе что-нибудь — ума не приложу. А потом появился он.

Точнее, сначала чья-то огромная ручища зажала мне рот, а в следующую секунду я оказался на земле. Все произошло даже меньше, чем за секунду. Надо мной нависла тень. Я попробовал выкрутиться, но не смог даже пошевелиться. Пришлось замереть и выжидать, что предпримет неизвестный. Но он продолжал нависать безмолвной тяжелой тенью. Если б хотел убить — меня уже давно не было на этом свете. Наконец, черный освободил мне рот и прохрипел шепотом:

— Ты зачем здесь?

— Я вообще не знаю, где я, в темноте не туда пришел, наверное.

Меня подбросило и поставило на землю. Передо мной чернел рослый силуэт, от которого невыносимо несло самогоном. Тем не менее, обладатель его, судя по голосу, не был особенно пьян.

— Я сюда на такси приехал, хочу в Зону пройти, пошел вот и заблудился. Я правда не знаю, куда зашел.

— Не ври мне, ублюдок, — прохрипело самогоном из темноты, — тебя Рябой послал? Я ему твои пальцы пришлю, в конвертике, с голубым бантиком.

— Какие пальцы? — я по-настоящему пришел в ужас, — даже не знаю я никакого Рябого твоего, я просто заблудился, мне в Зону только как-нибудь попасть же…

В ответ из темноты послышалось сопение. Но хотя бы не слышалось угроз — уже хорошо. Видимо, черный сомневался, верить мне или нет.

— Пошли, — и мощный толчок едва не опрокинул меня на землю.

Стало ясно, что лучше не возражать. Я покорно двинулся вперед, поминутно спотыкаясь. Мой черный провожатый же (а лучше сказать, конвойный) шел мягко и ровно, будто отлично видел в кромешной тьме.

— Куда мы? — наконец, не выдержал я, когда мы прошли, кажется с добрый километр.

— Шагай-шагай, — был ответ, подтвержденный новым весьма ощутимым тычком между лопаток.

— Да куда шагать-то, я даже не вижу ни черта!

И точно, я снова едва не упал, попав ногой в какую-то ямку. Черный промолчал и безмолвно ожидал, когда я поднимался.

Но пришлось проделать еще с километр, прежде чем мы подошли к какому-то холмику, полностью поросшему молодыми деревьями.

— Стой, не рыпайся, а то сразу пришибу, — негромко прохрипел черный и принялся копаться в земле.

И вдруг — как мне показалось — из холма буквально хлынул свет. То, что виделось обычным земляным бугром, оказалось землянкой. На самом деле, изнутри едва пробивалось тление какой-то гнилушки, которая слабо потрескивала у самого входа. В бледном дрожащем свете мелькнуло серое лицо черного. Почудилось, что оно напоминает лицо мертвого проводника из сна. Почудилось ли?..

— Шагай вперед.

Мы оказались в очень узком проходе, ведущем метра на два вниз и упиравшемся в обычную земляную стену, но я нисколько не сомневался, что и эта стена скоро отодвинется. Но я ошибся: шаг — и все оборвалось, зубы больно клацнули и прищемили язык, в голове что-то будто лопнуло, а в следующий миг в ноги до хруста ударилась земля. Я мешком плюхнулся на спину и только через пару секунд сообразил, что попросту провалился в какую-то дыру.

Вокруг было так же темно, ото всюду несло сырой землей, где-то капало. То ли канализация, то ли еще какие-то технические проходы под землей… Сзади бесшумно возник черный. И снова, ни слова не говоря, толкнул в спину, повелевая идти дальше.

На этот раз двигаться пришлось в свете фонарика, которым черный подсвечивал путь сзади. Но под ногами была довольно ровно утрамбованная земля, так что идти было сравнительно легко, если не считать, что пришлось согнуться в три погибели: проход был весьма узкий и низкий, больше смахивал на нору какого-то гигантского животного.

Шли мы недолго, через несколько метров путь преградил завал из каких-то деревянных ящиков. Я остановился: куда дальше? и тут справа увидел небольшую ржавую дверь, но без хозяина войти в нее поопасался.

— Заходи, — прохрипело сзади.

Толчок плечом — и дверь со скрежетом поддалась. За ней оказалась тесная каморка, освещенная такой же гнилушкой, как у входа. Внутренности больше напоминали пристанище бомжа: груда тряпья, видимо, служившая черному постелью; ящик вместо стола, на котором взгромоздилась початая бутылка с какой-то жидкостью; еще несколько ящиков в другом углу… Только вот пара автоматов, прислонившихся к стене, указывало на то, что поселился здесь не бомж.

Вспомнились слова Андрюхи-таксиста: «…бомжуют там, спят в бочках, жрут всякую дрянь…» А ведь и в самом деле — бомжуют. Что же творится в самой Зоне, если здесь — так?..

И тут тряпье зашевелилось, наружу выглянуло человеческое лицо.

— Ты кого припер к нам? Совсем рехнулся? — так же хрипло прорычал тот, кто принялся вылезать из этой грязной лохматой груды.