Мира Грант - Крайний срок

Я бы доверил подчиненным свою жизнь. Кстати, так было уже несколько раз. Но мы не могли взять с собой всю команду. Поэтому мы вынуждены хранить наши планы в тайне. И у меня в голове замелькали безжалостные уравнения. Придется замести следы и просто исчезнуть.

Полагаю, Махир произвел в уме примерно такие же математические расчеты. С потерянным взглядом он кивнул.

— Я попрошу ребят сообщить о себе и извещу о собрании персонала. Как думаешь, сколько времени нам понадобится?

— Через пятнадцать минут я все организую. Если кто-то не успеет, то пусть присоединяется позже. — Я сделал паузу. — Еще… скажи всем, что я — не Джорджия. Я не стану делать широких жестов. Но если кто-нибудь захочет уволиться без последствий — пожалуйста. Сейчас настал тот самый момент.

Джорджия созвала первое общее собрание, когда мы впервые начали догадываться о масштабах заговора, с которым столкнулись. Сестра позаботилась о том, чтобы на связь вышли все… а затем уволила всех без исключения. Тот, кто хотел остаться, — мог это сделать, но сначала сотруднику следовало подписать новый контракт. Он должен был осознать, что ему предстоит. Для долгих размышлений времени уже не было. Каждый оставшийся в команде понимал все «за» и «против».

— Ладно, — кивнул Махир и шагнул к домашнему терминалу, держа в руке мою распечатку.

Я наклонился и взял у него листок, едва заметно улыбнувшись. Потом я направился на кухню.

Готова об заклад побиться — ты жутко жалеешь о том, что мы связались с избирательной кампанией Римана.

— Подобная мысль у меня мелькала, — признался я. — Когда ты говорила: «Послушай, Шон, давай станем журналистами», уверен, что подразумевалось совсем другое, а не интриги и заговоры.

Но разве мое желание могло что-нибудь изменить?

Я резко остановился. Махир и Баффи, Мегги, Аларих и Бекс — их всех мы узнали в свое время. И они стали нашей жизнью. Если бы я сказал «нет, я хочу быть кем-то другим, когда вырасту», Джорджия все равно стала бы блогером. И тогда я просто потерял бы ее гораздо раньше.

— Ни капельки не изменилось бы, — сообщил я сестре.

Я — поэт и рассказчик. И я заявляю о том, что идет от сердца, души (и, между прочим, от средних пальцев моих рук):

Шли бы вы куда подальше — и вы сами, и лошади, на которых вы прискакали. Советую вам поберечься, потому что мы больше не станем слюни распускать. Мы вам зададим жару.

Это — за Дейва.

Мир обезумел, а в этой стране нигде не купишь бутылку хорошего светлого пива. Теперь-то я точно могу сказать: правы были мои однокашники, обозначая конечную точку моего маршрута. Я сейчас в аду.

Двадцать пять

Общее собрание прошло как нельзя лучше, если это слово приемлемо в данных обстоятельствах. Сотрудники были напуганы, но у каждого имелись свои причины. Ирвины психовали из-за того, что им запрещалось выходить в опасную зону. Новостники разбились на два лагеря. Одни мечтали зацепиться за ирвина, выбраться хотя бы на соседнюю улицу и выяснить, что за кошмар творится в штатах. Других, наоборот, радовала возможность держаться как можно дальше от зоны катастрофы. Тем не менее, сидя взаперти, они мечтали о свободном притоке информации. Такое поведение меня всегда выводило из себя. Эти ребята были твердо уверены в том, что ирвины просто счастливы рисковать жизнью ради процветания карьеры новостников.

Сочинители, напротив, ликовали из-за того, что можно оставаться дома. Но, с другой стороны, они не могли оправиться от шока и на протяжении всего разговора то и дело срывались. Мне приходилось со скрежетом тормозов останавливать собрание и ждать, когда Мегги успокоит подчиненных. И она проявила свое мастерство. Ей даже удавалось утихомирить сочинителей минут на пять, но не дольше. Затем паника начиналась снова, и я был готов кого-нибудь убить — вот только не мог выбрать, кого именно.

Ситуацию спас Махир. Он взял ведение собрания на себя и проявил спокойствие, сноровку и изящество. Когда Мегги нужно было исполнить роль воспитательницы детского сада, Махир выдерживал паузу, а потом как ни в чем не бывало продолжал дискуссию. Он отвечал на вопросы, адресованные ему, но при этом понуждал нашу тесную компанию подавать частые реплики. Ведь мы тоже присутствовали на собрании, и об этом не стоило забывать. Если бы вместо журналистики Махир подался в организаторы мероприятий, он наверняка сколотил бы целое состояние.

Пока шло собрание, Бекс с Аларихом упаковывали припасы и переносили их к двери гаража. Вначале им помогала Мегги, но ни она, ни Аларих не были ирвинами, поэтому Бекс быстро взяла инициативу в свои руки. Собранные вещи она просматривала лично. Думаю, она была права. Бекс хотела лично убедиться, что мы ничего не забыли. Да уж, дорога до лаборатории доктора Эбби предстояла не из легких.

— Так, ребята, — произнес я, вмешавшись в пятый по счету спор между сотрудниками. Прения возвращались к одной теме: кто сильнее страдает из-за нынешних ограничений — ирвины или новостники. — Я рад, что мы теперь на одном рубеже, но наш беспроводной усилитель того и гляди вырубится из-за недостатка питания. Пожалуй, нам пора закругляться. Не знаю, долго ли придется ждать, пока вернется связь. А пока — у каждого из вас есть задания, и временных руководителей отделов мы назначили. Вопросы есть?

Вопросов не оказалось. Чудеса, просто невероятно. Три временных руководителя отделов — Кети в Коннектикуте (отдел сочинителей), Луи в Огайо (новостники) и Дмитрий в Мичигане (ирвины) — так сильно нервничали, что их цифровые изображения выглядели паршиво. Мы бы не попросили их взять на себя такую ответственность, если бы сомневались в них. Даже не знаю, кто действительно мог бы взвалить на себя треть объема одного из главных новостных сайтов во время масштабной катастрофы. Ребята были отличными профи, и пока в них еще никто не стрелял. Это чего-то стоило.

— Хорошо. Я отключу нашего малыша, пока он не перегрелся и не вышел из строя.

Я посмотрел на монитор своего лэптопа. Передо мной были лица сотрудников «Известий постапокалипсиса». Они волновались не меньше меня. Возможно, мир приблизился к своему концу. Все стало несколько серьезнее, чем наши схватки и догонялки с зомби.

Скажи что-нибудь вдохновляющее, — шепнула Джорджия. — Они должны услышать от тебя нечто особенное. Ты — лидер.

На такую работу я никогда не нанимался. Мне удалось проглотить слово «Например?», когда мои подчиненные еще не ушли из онлайна. Я кашлянул, отчаянно пытаясь придумать хоть что-нибудь. В голове было пусто. Я почувствовал себя так, будто уже нахожусь в опасной зоне.

Ты сможешь, — произнесла Джорджия.

Я еще раз кашлянул.

— Ребята…

Каждый в ожидании устремил на меня глаза. Я растерялся и сделал новую попытку:

— Год выдался трудный. Простите меня — те из вас, кто начал работать с нами уже после президентской кампании. Вы не видели меня в мои лучшие дни. Но в «Известиях постапокалипсиса» трудятся самые лучшие админы в обозримой Вселенной. Только благодаря им мы еще держимся на плаву.

— Он совершенно прав, — заметил Махир.

Я проигнорировал его насмешку.

— Старожилам я скажу одно. Вы на этот зомби-кошмар не подписывались. Да и я — тоже. И, по идее, я имею право на собственное мнение, верно? Но вы знаете свое дело лучше, чем я. А вообще, независимо от того, когда вы пришли к нам… каждый делал свою работу потрясающе. Просто безупречно. Если бы меня попросили собрать команду новостников для репортажей, освещающих последние дни на Земле… я бы предложил только ваши кандидатуры. Конечно, не со всеми своими коллегами я хорошо знаком, но я доверяю людям, которые вас рекомендовали. И поскольку я бы доверил им свою жизнь, думаю, что могу рискнуть и с вами.

Мое утверждение было встречено смехом. Хотя у нескольких ребят веселье получилось нервозным. Некоторые кивнули, что меня немного смутило.

— Не представляю, как сильно ухудшится ситуация, прежде чем хоть немного улучшится. Мы сейчас оказались на том же самом месте, где были двадцать лет назад. Кругом зомби, ситуация — мрачнее некуда, и никто толком ничего не понимает. Я не стану вам лгать. Первое Пробуждение уже миновало, но сейчас все может быть гораздо серьезнее. Наши имена могут запросто оказаться на Стене. — Я умолк и начал мысленно молиться за Баффи, Джорджию, Дейва и Келли. Я вспомнил охрану конвоя в городе Икли, штат Оклахома. А еще — соседей в Окленде, семью Алариха. Слишком много жертв. — Вы знаете, каков наш мир. Но это не имеет значения. Главное в эти дни — другое. Мы будем продолжать наше дело. Мы будем продолжать добывать новости, говорить правду. А если нам суждено оказаться на Стене — значит, господь свидетель, мы выполнили все, что было в наших силах. Мы оставили после себя столько информации, сколько сумели, и мы ушли. И тогда правду будут говорить другие — уже после нас.