Далия Трускиновская - Дурни Вавилонские
— Не он один это знает. А теперь идем отсюда. Вам пора отдыхать.
Мы вышли из сада и направились к Нашей Башне. То, что сказала Таш, было чересчур сложно для наших голов. У нас всё перепуталось, и только число «сорок пять» осталось для нас вразумительным.
Мы понимали, что нужно вовремя уходить из Нашей Башни, а то явимся в Другую Башню и увидим, что там парни, умеющие гонять тачки, больше не нужны, своих хватает. Но умный Тахмад сказал:
— Наш хозяин не дурак. Он наверняка сам туда перебежит. Надо хорошо работать, чтобы он взял нас с собой. Мы к этому хозяину привыкли, он платит вовремя, а если ругает — то за дело. Какой будет новый хозяин в Другой Башне — одни боги знают. Так вот — мы должны уйти туда вместе с нашим хозяином. Так ты, Гамид, и скажи своей красавице.
Видимо, он сказал, потому что явился поздно вечером с исцарапанным лицом.
— Она сказала, что каждый из нас должен еще по три сикля. И больше я к ней не пойду! — заявил он.
— Мы думали, по два, — возразил Тахмад. — Откуда она знает?
— Она к кому-то ходила. Наш хозяин куда-то сообщает про то, сколько нам платит, и это выдавлено на табличках, а таблички где-то хранятся, и всегда можно на них посмотреть. А она знает того человека. И не спрашивайте, кому и для чего он сообщает! Опять у нас в головах начнется путаница! И отвяжитесь от меня, пожиратели падали!
Больше Гамид про Таш не вспоминал. По крайней мере, вслух.
А потом, два месяца спустя, мы нечаянно заработали «раба». Добрый человек, которого подвел к нам наш хозяин, попросил нас погрузить на тачки его добро, чтобы доставить на восьмой ярус. Он договорился со стражниками, и мы три вечера таскали скамейки, сундуки, столы, подставки и мешки. Этот добрый человек вздумал открыть на восьмом ярусе харчевню для стражи, и мы доставили туда всё необходимое, включая двух толстых поварих, которые боялись крутых лестниц.
— Вот бы еще нашлось несколько таких добрых людей! — сказал Левад. — Тогда мы могли бы выкупить старого осла от священной крестовины и отправить его в Субат-Телль. И были бы уверены, что над нашим Субат-Теллем — рука Мардука.
— Его дешево не отдадут, — ответил Тахмад. — Его не за «рабов» будут продавать, а за сикли. Подумай сам — это же священный осел.
— Пойдем, спросим погонщика, — предложил я. — Заодно узнаем, когда приведут молодых ослов. Может быть, у нас еще много времени, чтобы собрать деньги.
Вечером мы, сдав в сарай тачки, поспешили к ограде с крестовиной. И очень расстроились, увидев, что ее вращают молодые ослы.
— Как же мы их проворонили? — спросил Абад.
Мы стали разбираться кто виноват, и сказали друг другу много всяких гадостей, и ругались бы долго, если бы Тахмад не успокоил нас.
— А если бы мы уследили за ослами? — спросил он. — Всё равно у нас тогда не было лишних денег. Да и сейчас — всего один «раб»!
С горя мы решили устроить пир. Хотя нам два раза в месяц давали жареное мясо к каше, мы хотели его еще и еще. Городское жареное мясо и жареное мясо в Субат-Телле — это два разных блюда. Городское — жирное, сочное, со множеством приправ, его можно есть и есть, пока не онемеешь от счастья. И к нему подают зелень, и гранатовый соус, и лучшее пиво.
Мы пошли к входу в нору — нам нужно было взять чистую одежду, потом спуститься к пруду, умыться и тогда уже идти в город. Абад, который шел последним, нагнулся завязать ремешок сандалии и отстал. Мы заметили, что его нет, уже почти у входа, мы обернулись, мы стали его высматривать, мы даже забеспокоились и решили вернуться. Но он появился и бегом догнал нас.
— Там Таш! — сказал он.
— Где Таш? — спросили мы.
— В загоне для ослов! У крестовины!
— Что она там делает?
— Не знаю!
Вот что видел Абад.
Он нагнулся возле самой ограды, он нарочно к ней отошел, чтобы его не задели идущие мимо люди. И он услышал голоса. Там, у крестовины, говорили об ослах. Ему показалось, что человек, знающий так много о молодых ослах, должен знать и то, куда подевались старые. Поэтому Абад заглянул через ограду и увидел, что ослов выпрягает и уводит человек, рассуждающий об их качествах, а у дверей стоят другой человек, толстый, и Таш.
— Она улыбалась ему и соблазняла его! — с негодованием воскликнул Абад. — И он смеялся, как мужчина, который уверен в себе!
— Боги уберегли тебя! — сказали мы Гамиду. — Еще неизвестно, что ее связывало с теми двумя, которые копались на Первой Башне! И вообще девица, которая в храме пристает к незнакомым парням, недостойна обрезка ногтя с мизинца твоей левой ноги!
— Сам знаю, — ответил он.
Мы уже разобрались, в каких харчевнях самое жирное мясо. Мы хорошенько умылись, нарядно оделись и пошли пировать. Мы шли по улице гордо, подпоясавшись так, чтобы всем были видны сытые животы. Владелец харчевни знал нас и усадил в самом дальнем углу, чтобы нам никто не мешал. Мы сели и стали совещаться, какое мясо взять для начала.
Тут-то к нам и подошел высокий толстый мужчина. От него пахло женскими благовониями, как от младшей жрицы в храме Асторет, которая ловит богатого паломника. И одет он был так роскошно, что мы подумали — это кто-то из царских вельмож с самых верхних ярусов. С ним был маленький, как мальчик двенадцати лет, но немолодой — с виду тридцатилетний, одетый просто, с дешевой головной повязкой. Он еще и почтительно склонялся, так что мы поняли: благоухающий — его господин.
— Радостного вам вечера, парни, — сказал он. — Это ведь вы гоняете тачки у подрядчика Токмака Абрука?
— Мы, господин, — ответил за всех Тахмад, и мы встали.
— Сидите, — велел господин. — Я поужинаю с вами и угощу вас молодым козленком, жаренным на вертеле. Он уже, кажется, поспел. Я подрядчик Халак Барей.
Мы так растерялись, что не смогли сказать ни слова.
— Я вас давно заметил, — сказал подрядчик и сел на скамью напротив Тахмада. — Ступай, Гури, жди меня снаружи. Вы ведь, все шестеро, всегда держитесь вместе?
— Да, господин, — ответил Тахмад. А маленький Гури поклонился и ушел.
— Отчего это?
— Мы все вместе пришли из Субат-Телля, господин. Мы родня и с детства дружим.
— И вы ни в ком более не нуждаетесь?
— Да, господин.
— И ни с кем здесь не подружились?
— Мы знаем своего хозяина и двух надсмотрщиков, господин. Еще знаем парней, которые нагружают нам тачки, и стражников — Баркуда Амади, его брата и еще старого, одноглазого. Нам этого достаточно, господин.
— Как замечательно! — обрадовался он. — Когда-то и я пришел из деревни гонять тачки — и поглядите, чего я добился! У меня свое дело, я держу четверых слуг и носильщиков, меня знают на самых высоких ярусах! На меня работают три десятка человек! И я им хорошо плачу — самый слабосильный из них получает семь «ног» за два дня!
Мы сразу прикинули — семь «ног» это же целых четырнадцать «кувшинов»!
— Боги были благосклонны к тебе, господин, — сказал Тахмад.
— Да, боги привели ко мне человека, который предложил мне хорошее ремесло. В память о том человеке я раз в год оказываю благодеяние таким же простым парням, как я сам двадцать лет назад. И вы тоже когда-нибудь станете большими людьми, и будете угощать молодых мясом молочного козленка.
Вскоре принесли блюдо с жирными кусками мяса, горшок с гранатовой подливой, принесли ячменную кашу, лепешки, пряные травы, кружки с пивом, и начался такой пир, что мы поняли — вот ради чего стоит жить. Ну и ради женской ласки, конечно.
Когда козленок кончился, Халак Барей велел принести жаренную на углях печень ягненка. Это было как обещанное жрецами замогильное блаженство!
Но появился Гури, что-то нашептал на ухо своему хозяину, и добрый подрядчик воздел к потолку руки.
— Горе мне, горе! — сказал он. — Пока я наслаждался жирным мясом, мои работники пошли на свадьбу к одному из них, и напились, и валяются на земле, и не могут встать на ноги! А они так нужны мне этой ночью! Горе мне, я обманул порядочных людей! Я взял у них деньги вперед, а выполнить работу не смог! Как я завтра погляжу им в глаза?!
— Если это не очень сложная работа, мы выручим тебя, господин, — сказали мы.
— Это не сложная работа, но могу ли я доверить ее вам? — спросил он.
— Конечно, можешь, господин, — ответили мы.
— И вы не бросите меня в беде?
— Не бросим, клянемся скрипом священной деревянной крестовины Мардука! — сказали мы.
Он открыл рот и сразу же закрыл. Видимо, он не ожидал от нас такой страшной клятвы.
— Тогда доедайте печень, допивайте пиво, и я поведу вас.
— Слушаемся, господин.
Ворота Вавилона, ведущие к Нашей Башне, были открыты допоздна. Там можно было даже купить у стражников факел, чтобы не сломать шею на дороге. Халак Барей дошел с нами до входа в нору и велел поторапливаться. Мы побежали в свои пещерки и переоделись в простое, повязали головы обычными повязками из небеленого льна и спустились к нему.
