Ярослав Кузьминов - Пиратские делишки
Михаил не поленился посчитать среднее арифметическое, и оно получалось за каждый из семи десятилетних периодов неприлично близко к пяти человекам в год. С этого момента Михаил был твердо уверен, что пираты жульничают и планомерно отправляют часть населения за пределы острова, списывая эти отправки на гибель в море.
В тот же вечер он добился встречи с главой посольства, чтобы отчитаться перед ним лично. Спецсекретарь сначала боялся вести Михаила в кабинет главы в столь поздний час. Он говорил: «Михаил, вы что?! Он же зарубит нас!» Однако шеф, по счастью, еще не принял экстракт морского ежа, был адекватен и нехотя согласился принять Михаила. Выслушав его соображения о пропажах пиратов, начальник сказал: «Вы хорошо стартовали. Будет обидно, если вы превратитесь в собирателя рухляди. Многие у нас кончают паранойей… — он помолчал и выкрикнул резко: — Так вы что, только для этого ко мне пришли?» — «Нет, — сказал Михаил. — Я имел взаимодействие с враждебным дипломатом один на один» — «Понятно, об этом докладывается в письменной форме. И для подачи таких важных рапортов, как вы знаете, есть спецсекретарь при главе миссии» — «Да, — ответил Михаил, понимая, что играет ва-банк. — Но это был Ксинку, помощник посла Желтолицых, и он говорил со мной о статистике пропавших». Посол, уже доставший было шкатулку с любимым наркотиком, убрал ее и тяжело посмотрел на Михаила: «Что он вам сказал? Дословно». Михаил повторил дословно. «Вы спрашиваете меня, — выслушав, спросил глава, — можете ли вы ссылаться на статистику в следующих заседаниях?» — «Так точно!» — «Нет, вы не можете ни при каких обстоятельствах ни ссылаться на эти цифры, ни упоминать ваше посещение архива. Вы ничего не знаете и не подозреваете. И будьте осторожны, не попадайтесь Ксинку в одиночестве. Я склонен верить, что Желтолицые все-таки действительно имеют волшебную власть над чужими умами. И даже если не имеют, то Ксинку может иметь. Рапорт о встрече вы напишете прямо сейчас, при мне, спецсекретарю делать об этом запись в протоколе не следует. Вы молодец». С тех пор Михаил стал считать, что спецсекретарь неблагонадежен, и его подозревают в сговоре с Желтолицыми.
Последняя деталь к картине заговора
Михаил пришел к убеждению, что пираты как-то покидают остров, но долгое время ему оставался непонятен механизм. Ни разу пиратские быстроходы не были замечены по-настоящему далеко от острова, да и не могли бы они проплыть много. В трюме просто не хватило бы места для припасов на двадцать «гребцов». Он встал в тупик. Слежка за всеми отплывающими была невозможна. На тайную не хватило бы агентов, а для официальной через Правительство Острова нужны были веские основания.
Из простого упорства, он стал проводить все вечера в рубке посольского маяка. Жена, к этому времени разродившаяся двумя детьми, уже не шпионила за ним, а просто жаловалась, что он уделяет ей мало внимания и никуда с ней не ходит. Он был непреклонен и каждый вечер оставлял жену без ресторана, театра или танцев на набережной под залихватский пиратский оркестр. Сотрудники маяка привыкли к нему и даже стали позволять себе картишки в его присутствии, зная, что ему до их нарушений нет дела. Все вечера он следил за морским трафиком. Поздно вечером он возвращался по каменистой, с сухими колючками на обочинах, дорожке мыса, слушая плеск воды и крики чаек, тихонько заходил в свой домик, чтобы не разбудить жену, и засыпал в одежде. По ночам ему стал снится огромный корабль пиратов, вбирающий в себя сгрудившиеся вокруг быстроходы и стремительно уходящий за горизонт. Михаил чувствовал дрожь в руках и думал во сне: «Вот оно, теперь я их раскусил!» Проснувшись, он каждый раз очень расстраивался, иногда на него нападало отчаяние: ему казалось, что он состарится и так и не раскроет грандиозного заговора пиратов.
Действительно, наблюдение за морем за полтора года дало ему немного: он лишь постиг в деталях технологию тралового сбора водорослей и разгрузки кораблей Конфедерации (в их корме открывался проем, и из трюма в воду вываливались, как детские кубики, огромные ящики, эти ящики затем брались на буксир пиратскими быстроходами под надзором легкого посольского челнока и доставлялись на причал).
Но наконец пришла подсказка, благодаря которой картинка собралась из осколков! С очередным транспортником пришло сообщение из дипломатического центра. В сообщении говорилось, что у южного побережья Горного континента команда потерпевшего крушение разведчика заметила быстроход!
Последние десятилетия Конфедерация пускала вокруг континента все больше береговых разведчиков. Правительство преследовал страх, что отряды других наций могут высадиться на скалистый берег, подняться на три километра по почти отвесному уступу плато, создать форпосты на плато и оттуда продвигаться к Ободу.
Во время шторма один из береговых разведчиков выкинуло на скалы (рутинное событие в жизни береговой разведки). Моряки довольно удачно пережили крушение, заняли узкую пещеру с небольшим числом проходов, быстро заложили их камнями, так что столкнулись всего с парой пещерных слизней и одолели их без потерь. Обосновавшись, они стали ждать следующее разведывательное судно, которое бы их подобрало. Шторм бушевал два дня, и остатки корабля смыло в океан. Через два дня моряки проснулись от грохота. Звуки напомнили им «молотьбу в кузнечном цеху». Выглянув из пещеры, они увидели чудовищно быстро плывущий вдоль берега быстроход. Создавалось впечатление, что грохот каким-то образом исходит от него. Их удивило, что на бортах быстрохода не было герба Конфедерации, но они решили все же, что поблизости носитель, большой разведывательный корабль Конфедерации, несущий на себе два десятка быстроходов для площадной разведки. Моряки стали подавать сигналы. Однако быстроход, поравнявшись, открыл по ним огонь. Оглушительные залпы сопровождались вспышками света и облаками дыма. Большую часть экипажа убило на месте: неизвестные орудия имели такую силу, что тела людей разрывало на части. Жизнь сохранили те, кто оставался в глубине пещеры. Но их чуть не замуровали глыбы обрушившегося свода. Когда залпы прекратились, один из выживших прополз через каменные завалы и выглянул. Быстрохода нигде не было, не было и грохочущего звука.
Впрочем, были серьезные основания сомневаться во всей этой истории. Дело в том, что рассказал ее единственный спасшийся из экипажа, переживший тяжелое ранение и двое суток пролежавший на утесе под палящими солнечными лучами.
Даже не высаживаясь и не подбирая его, легко было догадаться, что из пещеры на утес его выгнали слизни. Патруль, заметивший несчастного, обнаружил также пещеру рядом с утесом. Слизни забили ее настолько плотно, что она стала похожа на опрокинутое ведерко с желе. Пещерные слизни — бич береговой разведки. Тех моряков, которые не погибают при крушении, часто добивают слизни, вылезающие из щелей и ходов в стенах прибрежных пещер.
Пещеры у подножья уступа, по мнению ученых, представляют собой малую часть «громадной губки», которая скрывается в глубине плато. Считается, что пещеры — только концы громадных и сложных лабиринтов. Ходы этих лабиринтов, в основном, слишком малы для человека, так что гипотезы ученых о «громадной губке» — лишь гипотезы. Они основываются только на том, что если ходы в пещеру не блокировать, поток слизней оказывается неисчерпаем. Потому при создании наблюдательных постов по берегу всегда избираются не очень большие пещеры, щели которых можно закрыть наспех за несколько часов, пока не подошла большая масса слизней, чтобы затем спокойно бетонировать их и выкладывать стенки кирпичом.
Слизни представляют собой прозрачные шары с упругой оболочкой. Сквозь оболочку видны пульсирующие белые органеллы. Атакуют слизни, как правило, прыжком в лицо. Они могут быстро истончать свою оболочку в нужном месте, чтобы прилепляться к жертвам. Едкая жидкость, содержащаяся в них, быстро разъедает ткани. Прилепившийся слизень растягивает свою оболочку, увеличиваясь в размерах и понижая тем самым внутренне давление. Глазные яблоки, выпрыгивающие из орбит и застревающие во внутренностях слизня, обычное дело при их атаках. Слизни не держатся за живого человека крепко и долго, как бульдог. Они отлипают через полминуты, лишив жертву глаз, носа, языка и пол-литра крови (которая вливается в слизня буквально фонтаном). Отлипнув, слизень, прозрачным, набрякшим кровью мячиком, с болтающимися внутри глазами и языком, откатывается и скрывается в проходе пещеры. К мертвому же человеку (и вообще к любой органике), если вокруг нет опасностей, слизни присасываются надолго. Группа слизней облепляет труп по всей поверхности и за пару часов оставляет от него только самые толстые кости. Один слизень в бою не страшен, атакует он прямолинейно, простым прыжком. Боец способен отпрыгнуть в сторону и рассечь слизня в полете ударом меча. Если на бойце защитный шлем и рукавицы, он даже не получит химических ожогов от брызг. Слизни страшны, когда атакуют массой. Бойцы оказываются под перекрестным огнем, и каждое попадание грозит увечьями.
