Владимир Портнов - Мезалийцы

— Ну а как-нибудь они обосновали свой вывод?

— Дело в том, что мне самому показалось странным и малоподходящим то обстоятельство, которое побудило их на такое убеждение. Гу, служитель моего храма, сообщил, что их жрецы, а теперь уже и всё поселение считает так: дескать, когда я не появляюсь в своём храме в Акрополе, то посещаю мир их духов, и создаю там артефакты, в частности чёрные конусы, которые затем каким-то образом попадают в руки их жрецов.

— Действительно странное объяснение для такого громкого самообмана… — с подозрением посмотрел на меня Зевс. Но я, прервав его размышления, решил договорить свою предыдущую мысль:

— Я вот что хотел предложить, если вы позволите, я бы мог подробнее расспросить обо всём своего храмовника Гу?

— Да, пожалуй, это будет весьма кстати… Но тебе следует сегодня явиться на Совет — видимо придётся тебя посвятить в наши вопросы, касающиеся этих хиронских ритуалов. Поэтому жди вскоре уведомление и пропуск на Совет.

Зевс больше не стал расспрашивать меня о «торжественном» инциденте, скорей всего, настоящий допрос предстоял позже на Совете. Включив антигравитационные двигатели на своём дредноуте, босс полетел прямиком на Олимп. Я же решил разыскать своего храмовника в поселении — странно, но до сих пор я даже не задавался вопросом: в случае чего, где мне его искать. Вышло так, что в один прекрасный день, когда Акрополь у подножия Олимпа был достроен, и в нём все назначенные боги заняли свои храмы, то Зевс с Посейдоном подвели ко мне Гу, и сообщили, что он отныне мой храмовник. Конечно же, начальство прежде поработало с мозгом Гу, специальным устройством записав в подкорку к нему нашу стандартную систему понятий и визуальных образов, основываясь на которых Гу уже мог обучаться созданному для общения с хиронцами псевдо-древнегреческому языку, и нужно отдать ему должное — он осваивал язык довольно быстро.

XI

Обдумывая детали недавнего происшествия, я пробирался мимо хижин хиронцев: четырёхметровых яйцеобразных изваяний из глины, древесины и листьев. Эти хижины по всей территории поселения были разбросаны хаотично, поэтому улиц, проулков как таковых не было. Тут и там на дороге встречались любопытные вязанки листьев, о которые, если не смотреть под ноги, обязательно спотыкаешься, а хиронцам, само собой, такая участь была не страшна, поскольку они чаще летали, чем ходили.

В отличие от Зевса и многих других «внушительно костюмированных» богов Олимпа, от меня хиронцы не прятались. А учитывая приобретённую среди них популярность, почти каждый поселенец, завидя меня, подлетал ближе и приветствовал такими непонятными словами, как «Огроогохо!», или «Гуохор!». Кто-то просто кланялся, выказав почтение, а затем улетал восвояси. Но более всего мне в данный момент требовалось отыскать Гу. Какая удача, что на моём пути встретился подросток-хиронец, первый заговоривший со мной на псевдо-древнегреческом, но речь его была сумбурна, с трудно разбираемым акцентом. Однако с его слов я понял, что он является служителем храма лунных богинь. И на мою радость, он сообщил, что Гу сейчас в поселении, на самой южной его окраине, где стоят охотничьи сооружения. Эти сооружения оказались похожими на хижины хиронцев: такие же четырёхметровые яйцеобразные дома, только поставленные на сваи, вкопанные в землю.

Подходя к ограде из вязанок листьев, за которой возвышалось одно из таких охотничьих сооружений, я стал свидетелем момента «удачной ловли». В днище сооружения, стоящего на сваях, имелось отверстие, из которого свешивалась, не доставая метра до земли, верёвка, раскачивающаяся из-за бившегося в её петле крылатого чудо-насекомого. Внутри сооружения кто-то бдительно следил за процессом, придерживая при этом и подёргивая нить, издавая ритмичный звук «домб-домб».

Вдруг из земли что-то резко выпрыгнуло, пытаясь поймать наживку в петле, но цепкие руки хиронца-охотника, сидевшего внутри сооружения, схватили попавшуюся «на крючок рыбу». Этой рыбой оказалась та самая пружинящая змея, с которой я встретился при первой своей «прогулке» по Хирону.

Так я стал свидетелем столь необычного, но удачного хиронского сафари. Думаю, что сравнение с сафари уместно, поскольку вплотную к этим землям подступает пустыня. А животное, которое поймал охотник, вполне может считаться хищным. И как я понял из дальнейших своих приключений, «пружинящая змея» — одна из самых коварных и опасных здешних хищников, несмотря на свои небольшие размеры, и кажущуюся безобидной для гуманоидов насекомоядную ориентированность.

Мне захотелось, перешагнув через изгородь, пойти и собственноручно поздравить ловкача, сидевшего в охотничьем домике, столь чёткими и быстрыми движениями рук впечатлившего даже меня, мезалийски прокачанного человека. Но лишь только я занёс ногу, чтобы перелезть через препятствие, как стоявший рядом хиронец — подросток одёрнул меня за руку. По всей видимости, он совершенно не считал меня каким-нибудь богом, иначе бы так фамильярно не поступил. А может он просто рефлекторно предупредил не ходить дальше в опасную зону, как тому его учили местные обычаи. Скорее всего, объяснением служило второе, поскольку следом за его жестом последовали слова. Мне опять же с трудом удалось разобрать сумбурную речь паренька на псевдо-древнегреческом, из которой я уловил, что дальше ходить опасно, так как там начинаются песчаные почвы — владения «спиралехвостов» — так понятийно хиронцы называли «пружинящих змей». И я послушался совета проводника, хотя мне было странно слышать его предостережения, ведь на нашей первой базе в пустыне с этими существами не возникало сколь-нибудь существенных проблем. И даже в ситуациях, когда мы не только летали на антигравитационных автомобилях, но и когда совершали пешие прогулки по окрестностям базы и экспедиции за её пределы, а также когда вели разные инженерные работы, в том числе по возведению портала, то серьёзных хлопот спиралехвосты нам не доставляли. Гораздо чаще происходили поломки антигравитационных устройств в местах, где «колдовали» хиронские жрецы, но об опасности, исходящей от змей — я не припоминал тревожных известий.

Потому стоять бездейственно за изгородью и ждать не пойми чего, у меня не было времени. Вдобавок, скоро мне следовало явиться на Совет, хотя приглашения ещё не поступало на голограммный пейджер, светящийся над правым рукавом. А для того чтобы увидеть человека в охотничьем домике, я попросил своего крылатого спутника позвать его. Тот долетел до сооружения, и постучал по стене кулаком. Через секунду из укрытия показался, кто бы вы думали? — мой личный служитель и переводчик.

— Гу, как ты здесь оказался? — первым делом спросил я, когда тот приземлился рядом, и поприветствовал меня одним из тех чудных слов своего родного языка.

— О, Аполлон, это охотничье сооружение моего отца, и до тех пор, пока я не был взят жрецами на обучение, и они не призвали меня жить в свои пещеры, я славился в поселении лучшим охотником на спиралехвостов.

— Надо же, Гу, ты никогда мне об этом не рассказывал.

— А вы никогда меня об этом не спрашивали.

— Да, это верно. Кстати, Гу, хотел спросить у тебя, что значат на вашем языке слова: «Огроогохо», и «Гуохор»?

— Они выбраны жрецом-старейшиной для вашего приветствия. «Огроогохо» означает «Дарующий свет», а «Гуохор» — «Проводник духов».

— Интересно, «Дарующий свет» — понятно почему, а «Проводник духов» — почему жрецы решили назвать меня этим именем?

— Просто вы приносите в наш мир «Рохор», то есть «Связь с духами», или как вы зовёте данные артефакты чёрными конусами…

— Гу, послушай, всё это становится весьма любопытно, ведь я никогда ничего не сообщал жрецам. Скажи мне, что послужило поводом, чтобы вы считали меня создателем чёрных конусов?

— Нам об этом сказали сами духи.

Здесь я прервал беседу, и задумался: хотя Гу и отвечал так, что я ему верил — видно было, он ничего не утаивает, но разговор получался каким-то «вокруг до окольным» . Что это за духи, о которых говорит Гу, видел ли он их?…

Я отступился пока узнавать все эти тонкости, они могли увести в другом направлении. И решил, что лучше всего будет получить ответ на приоритетный вопрос, который волнует Совет, касающийся местоположения тайника чёрных конусов:

— Гу, скажи мне, а как чёрные конусы, что я создаю в потустороннем храме, попадают к вам в этот мир?

— О, Аполлон, к сожалению, старшие жрецы мне не раскрыли этой тайны.

Так, кажется, я начал спрашивать что-то неуместное, отчего Гу скрывает ответ, или же он вправду не знает.

— Хорошо, но тогда, скажи, ты когда-нибудь занимался подготовкой ритуалов, и знаешь, где хранятся чёрные конусы, в, то время пока они не требуются для связи с духами?

Нет, О, Аполлон, к сожалению, место, где расположено хранилище «Рохор» мне тоже пока знать не положено.