Фёдор Крашенинников - После России
– Бороться? - ехидно спросил Саша Гарифуллин, не в силах подавить в себе полемический задор.
…Происхождение самого Трепакова было тоже широко известно, правда в парадной, самим Трепаковым придуманной версии. Успешный юрист, он несколько раз участвовал в выборах, был членом «Единой России», но удачно сориентировался в момент Кризиса. Публично покаявшись в своих заблуждениях и многословно прокляв «ненавистную тиранию», он стал ближайшим сотрудником Михаила Иванкина, главного творца новой уральской конституции. Карьера Иванкина на суверенном Урале закончилась быстро: он пытался вмешиваться в текущую политику, за что был лишен всех постов и спустя некоторое время тихо умер от неожиданного рака. Именно тогда Трепаков присвоил себе лавры главного творца суверенной уральской юриспруденции и при прошлом премьере Титаренко вообще ходил в преемниках. Впрочем, его заслуги были высоко оценены и на самых высоких международных уровнях, а потому во всех уральских кабинетах, даже после падения Титаренко, он неизменно оставался Министром юстиции, сохраняя за собой кафедру в Академии и развлекая себя редкими лекциями.
Очевидно, именно причастностью к созданию государства объяснялась его манера смело высказываться на спорные темы и даже подшучивать над системой, к созданию которой он приложил немало усилий и душевных сил. Впрочем, его благодушие и готовность к диалогу на опасные темы было маской. Уж кто-кто, а Трепаков был самым горячим сторонником сохранения построссийской системы и вполне можно было ожидать, что кое-кто из участников поддерживаемой им дискуссии мог нажить себе серьезные проблемы.
– А с кем? С кем бороться? - Роман Геннадьевич оперся на кафедру двумя руками и оглядел аудиторию первокурсников. - Давайте перенесемся на тысячелетия назад, в эпоху заката Рима… Вот что должны были делать все эти последние римляне в условиях крушения Западной Империи? С кем бороться, если лично у них не было ни армии, ни возможности её собрать? Против них была история, вся логика прогресса. И они сделали то, что всегда делали мыслящие люди в подобных ситуациях, во всём мире и во все времена - попытались встроиться в варварское общество, внести в него что-то своё, попытаться изменить его изнутри! С кем, например, должен был бороться я, когда в конце 1991 года, не предпринимая никаких усилий оказался в другой стране? Вы всё это пережили недавно, ну если пережили, и вам кажется, что ваш опыт уникальный. Но - увы! Всё это уже было в веках, друзья мои… Это было и после 1991 года, когда люди еще много лет не могли смириться с крахом коммунистического режима. Но ведь в итоге смирились! Так что пора уже смириться и с исчезновением России. Это факт и единственная объективная реальность, другой нет и не будет, чего бы там не сочиняли московские фантазёры. Да-да… Надеюсь, я смог дать вам информацию для размышления? А теперь перейдём к анонсированной лекции по фундаментальным основам конституционного права Уральской республики и других государств Рижской системы, ибо для этого мы тут и собрались…
5. Уроки Истории
Трепаков откашлялся и достал из внутреннего кармана пиджака свёрнутые бумаги и разложил их перед собой.
Начнем с самого главного. А что самое главное в современном мире? Демократия, друзья мои. И главное отличие нашей Уральской республики и других построссийских государств от докризисной России - в том, что демократический путь развития не только декларируется нашей конституцией, но неуклонно претворяется в жизнь.
Трепаков вполне мог соревноваться с нелюбимым им Касимовым в мастерстве употребления терминов, помогающих не говорить о России не только в настоящем, но даже и в прошедшем времени.
Есть ли у нас демократия? Несомненно, демократия у нас есть! Как вы, надеюсь, знаете, в нашем государстве свободно и равно конкурируют две крупные политические партии - Республиканская и Народная. Раз в три года мы избираем нашу Думу и каждый может выбрать для себя более близкую лично ему концепцию развития нашей суверенной и независимой Родины. Это и есть демократия, друзья мои. Конечно, кое-кто постоянно муссирует тему: а почему ни одна из существующих партий (а кроме упомянутых мною у нас их ровно семь, запишите куда-нибудь!) не выражает мнение той жалкой и ничтожной горстки несознательных граждан, которые до сих пор скорбят по единой стране, которая когда-то существовала в том числе и на территории Уральской республики?! - Трепаков улыбнулся собственному цинизму и продолжил:
– Так вот про это мы сейчас и поговорим. В нашу конституцию, в самую её основу заложена одна аксиома, благодаря которой за рамками политической системы и закона вообще остается проблема, которую некоторые экстремисты упорно пытаются сделать главным вопросом современной политики - назовем её, условно, «российская проблема». Что же имеется в виду? В нашей конституции и во всех прочих конституциях построссийских государств заложен запрет на любое обсуждение возможности того, что кое-кто называет «возрождением России», - оратор чуть заметно поморщился от необходимости упомянуть-таки запретное название.
– Дробление - да, теоретически оно возможно, если часть нашей страны по каким-либо причинам захочет стать самостоятельной. Как вы, наверное, знаете, в Челябинске периодически возникает идея создать Южно-Уральскую республику. Этому процессу никто не препятствует… Как только уважаемым господам из «Южно-Уральского Союза» удастся собрать остаточное количество голосов - этот вопрос будет всесторонне рассмотрен… Полная свобода! Но объединение с другими государствами - нет. Хочу обратить ваше внимание: любые публичные разговоры о «возрождении России» и вообще употребление термина «Россия» применительно к Уральской республике или любому другому государству не только неконституционно, но и незаконно, согласно действующему уголовному кодексу. Так что помните об этом, господа будущие юристы и чиновники! - Роман Геннадьевич посмотрел прямо в глаза Саше.
– Эта тонкость является следствием так называемой доктрины Бейдса-Качека. Об этих двух господах надо упомянуть особо, чтоб понять истоки и корни построссийской конституционной системы и вообще современного законодательства. Уроки истории всегда полезны, господа, даже если она совсем недавняя. Итак, после Кризиса и последующего введения на территорию тогдашней Российской Федерации временного контингента войск встал вопрос будущего её территорий. Были созданы три рабочие группы - одна в США, под руководством сенатора-республиканца от Оклахомы Дональда Бейдса. Вторая - в Европе, под руководством Специального Комиссара Европейского Союза, чеха Славомира Качека и третья - при штабе Временной Международной Администрации, располагавшемся в Голицыно. За несколько месяцев её существования в ней несколько раз менялись руководители, упоминать о них сейчас нет смысла, имеет смысл вспомнить лишь секретаря группы Григория Ягушенко, который стал потом первым президентом Русской республики. Эти три группы должны были подготовить свои предложения по поводу будущего России, на основании которых Рижская конференция должна была принять решения.
Трепаков не любил упоминать о том, что и сам участвовал в работе этой группы. И не потому, что стеснялся своего нахождения в ставке оккупационной армии, а потому, что тогда он был человеком несамостоятельным и, пока члены рабочей группы ночи напролет кроили карту России и до хрипоты спорили о новой конституции, он только сидел в заднем ряду, изредка выполняя какие-то поручения посланника Собрания Депутатов Уральского Округа, того самого покойного Иванкина.
* * *…Вид покорённой Москвы тогда поразил его. Он прибыл в Домодедово на германском военном самолёте, и несколько дней жил в гостинице «Метрополь». В ожидании вызова в Голицыно, он совершал короткие вылазки в затаившийся город, вглядываясь в лица прохожих и пытаясь понять, что они сейчас чувствуют. Все ворота в Кремль были закрыты, а над кремлёвским дворцом развивался синий флаг ООН.
Не работали банки, были закрыты магазины и рестораны. В «Метрополе» кормили натовскими солдатскими обедами, но водку выдавали в неограниченных количествах. Вечерами представители разных регионов собирались где-нибудь в уголке небольшими группами, пили и делились своими историями.
…Особенно запомнился Роману Геннадьевичу первый такой вечер. Сидели в номере представителя одного из приволжских регионов, но больше всех шума производил краснорожий крепкий мужик, громко делившийся c окружающими историей своей жизни:
– Я же как только Путин стал премьером первым начал кричать - ура! Мудак! Первым вопил! Я тогда в нашей думе депутатом сидел… Мне бы подумать головой своей, - он выразительно и звонко шлепнул себя по лысеющей голове, - но нет, что вы! Я давай бороться, в эту гребаную партию первым вступил! Сколько денег в Москву перетаскал - страшно вспомнить! Утвердили меня… Я же у этих пидоров был председателем политсовета! Блядь, да я в губернаторы собирался, понятно?! Уже со всеми договорился, денег начал заносить - и тут - хуякс, и отменили всё разом. Никаких, бля, выборов, оставили нашего старого хрена сидеть. Ага, ну а он уже и в партию тоже вступил… И тут мне дали похохотать… начались проблемы по бизнесу… А потом меня попёрли с должности партийной сначала, какого-то гэбэшника посадили, а потом и из партии и сразу - суды-муды, незаконная приватизация, то да сё… Еле вырвался, раздал всем взятки, лыжи смазал и в Европу. Вот только сейчас решил приехать, посмотреть что куда…
