Антон Орлов - Командировка в западню
- Оттуда. Найдется свободный номер? Угадав в нем здешнего служащего, я улыбнулся ему широко и приветливо, хотя в душе забеспокоился: вдруг придерется к тому, что я без спросу фотографирую чужую частную собственность? Но тогда Чармела предупредила бы, что снимать нельзя.
- Отчего ж не найдется? Парнишка пусть и не улыбался в ответ, но выглядел дружелюбно. Впрочем, не такой уж он и парнишка: глаза взрослые, умудренные. По всей вероятности, лет двадцать пять - двадцать восемь, мой ровесник. А что наружность тинейджерская, так они тут все поголовно долгожители, в особенности после пресловутой катастрофы и ураганной мутации.
- Замечательно. Сейчас вещи достану...
Повесив фотокамеру на шею, я выволок из багажника чемодан с социальной наклейкой "Потребляй в гармонии с окружающими". В адрес затаившейся в машине Чармелы парень не сказал ни слова, скользнул по ней взглядом - и все, однако мне показалось, он уловил, кто она такая.
Как только я захлопнул багажник, автомобиль плавно тронулся с места и исчез за поворотом. Стыдно сказать, но я ощутил малодушное облегчение.
- Меня зовут Тим, - представился гостиничный работник, ухватив за ременную ручку мое дорожное чудовище на колесиках. - Идемте.
Сын, внук или племянник хозяина, названный в его честь?
- Диплодис. Я в командировке, и мне понадобится документ для отчета...
- Устроим.
Внутри гостиница выглядела не менее привлекательно, чем с фасада. Стулья с гнутыми ножками и потертыми атласистыми сиденьями, люстры в гирляндах подмигивающих стекляшек, оранжевые и горчичные плюшевые кресла, много картин в багетных рамках, портьеры с переливчатыми золотистыми пейзажами и разлохмаченной, словно ее кошки трепали, бахромой.
В номере стояла двуспальная кровать с точеными шишечками на столбиках, а телефона не было. Телефон имелся только внизу, в вестибюле, похожем на небольшую арт-галерею.
- День добрый, вы, наверное, проголодались? Я обернулся. Молодая женщина, полная и статная, затянутая в платье из блестящего черного шелка с желтыми, синими, красными набивными тюльпанами. В ушах висели тяжелые рубиновые серьги, темные волосы пышной волной падали на плечи.
- Барбара - наш шеф-повар, - отрекомендовал ее Тим. - Идемте, перекусите с дороги.
Они определенно состояли в родстве. В чертах непрезентабельно худощавой юношеской физиономии и миловидного женского лица, которое слегка намеченный второй подбородок ничуть не портил - скорее, добавлял шарма - присутствовало не слишком заметное в первый момент, но явное сходство. Скорее всего, брат и сестра, то ли родные, то ли двоюродные. И Барбара наверняка старшая: в ней больше уверенного спокойствия и представительности.
Меня по внутреннему коридору провели в "Притон контрабандистов". В маленьком зале с камином в полстены царил уютный кофейно-коричневый полумрак, за проемом сияла, словно полость внутри громадного алмаза, залитая солнцем застекленная веранда - выбирай, что тебе по вкусу. Я выбрал зал. Несколько столиков темного дерева, такие же стулья с высокими спинками. По углам расставлены разлапистые коряги: здесь они выглядели прирученными - безобидные и стильные элементы декора, а увидишь такое где-нибудь в Лесу, испугаешься до икоты.
Когда я покончил с отменным обедом, и дошла очередь до кофе, Тим и Барбара подсели ко мне за столик. Капучино принесли в разноцветных керамических кружках с картинками: на зеленой хвойная ветка с шишкой, на голубой кувшинка, на желтой рыщак - местный зверь вроде леопарда.
Хозяев интересовало, что сейчас делается на Земле, а для меня это была отличная возможность получить информацию о здешней обстановке - не от Чармелы, что немаловажно, а из любых других рук. И вот что странно, с ними я не чувствовал себя ни потребителем, ни тем, кого потребляют: мы просто сидели и общались, и это было хорошо, как никогда в жизни. Настолько хорошо, что в Золотой Федерации такие посиделки привлекли бы внимание СЭБа - Службы Экономической Безопасности: безвозмездный обмен позитивом между посторонними друг другу людьми не приветствуется, так как ведет к оттоку потенциальной клиентуры из сферы платных услуг.
Тим подтвердил, что насчет контракта лучше всего обратиться в Трансматериковую компанию. Древесина - побочный продукт их основного бизнеса. Они обеспечивают связь между четырьмя заселенными людьми архипелагами, Кордейским, Лаконодским, Магаранским и Сансельбийским, а также между островами внутри архипелагов. Впереди каравана всегда идет таран-машина, пробивающая дорогу через Лес. Название говорит само за себя. После нее остается широкая просека, по которой может проехать весь остальной транспорт. И поваленных деревьев хватает, только успевай собирать, пока не заросло - на Долгой Земле это происходит несколько медленнее, чем в два счета. Все предприятия, которые занимаются добычей древесины, так или иначе сотрудничают с Трансматериковой.
- Разве таран-машин ни у кого больше нет?
- Монополия. Там чертовски сложная технология, по слухам, завязанная на магии. Думаю, слухи не врут, потому что по-другому просеку через Лес не проторить.
- А шоссе проложить не пробовали? - Вроде, когда-то раньше какие-то умники пробовали, пока не надоело раз за разом оставаться на бобах. Лес не позволил, ему этого не надо.
- Но он же терпит таран-машины и позволяет ломать деревья?
- Из милости, - совершенно серьезно пояснил Тим. - И позволяет-то, заметьте, не везде. В караване всегда есть следопыт - это такой специальный человек, который не только верное направление по приметам определяет, когда и компасы барахлят, и на небе облака в три слоя, но еще сумеет почувствовать, где Лес пропустит автоколонну, а где ни в какую. Это если хороший следопыт, но плохих в Трансматериковой не держат.
- Выгоднее было бы вырубать деревья в ближайшем радиусе за береговыми стенами, тогда минимальные затраты на перевозку, а их там как будто не трогают.
- Это верно, - подтвердил мой собеседник. - В береговой полосе можно брать понемножку - дерево там, дерево здесь, а если все враз оголить, взамен полезет не подлесок даже, а всякая ползучая дрянь, которая начнет цепляться за стены и крошить бетон, Санитарная служба замается с ней бороться. Видимо, Лесу это неугодно.
- Давайте еще по кружке? - предложила Барбара. - Диплодис, это за счет заведения. Хотите попробовать черный кофе с лесными пряностями по кесейскому рецепту?
- С удовольствием.
- Папа, а ты какой будешь?
- Тоже по-кесейски, - отозвался Тим. - Пожалуй, сама сварю. Она скрылась в проеме, который вел на кухню, а я хлопал глазами, огорошенный: этот тощий юнец приходится ей папой?..
- Барбара - моя дочь, - подтвердил Тим, без труда угадав, что ввергло меня в ступор.
- Никогда бы не подумал. Выглядите вы ровесниками.
Если б не его глаза, он выглядел бы моложе своей дочери, но об этом я не стал говорить вслух.
Хозяин гостиницы усмехнулся.
- Мы с ней и раньше были подвидом С, а теперь и подавно.
- Кстати, я обратил внимание, у вас тут одна молодежь, - этот вопрос меня занимал с самого начала, но Чармела вместо ответа лишь кисло вздохнула, как будто речь шла о чем-то до оскомины досадном. - Неужели никто из пожилых не пережил катастрофу?
- Отчего же, все пережили.
- Где тогда ваши старики? Я пока ни одного не видел.
- Да кто где... Хоть на меня посмотрите - могу сойти за старика, мне триста с хвостиком.
Вот тебе и тинейджер...
- В жизни бы не подумал, - повторил я с оттенком скепсиса: вдруг разыгрывает?
- Когда произошла Перемена - Высшие называют ее катастрофой, да для них это и была катастрофа, все их преимущества и привилегии лопнули, как мыльный пузырь - так вот, когда это случилось, мы получили способность менять свой биологический возраст в рамках прожитого. Каждый мог стать таким, каким он был в любой из моментов своей жизни. К середине осени это прекратилось, но большинство людей вернуло себе молодость. Дар Леса.
- Большинство? Кто-то не успел?
- Вернее, не захотел. Оно шло на убыль постепенно, совершать такие метаморфозы становилось с каждым разом все труднее. Было время для выбора. Жизнь - она ведь у всех разная, и кое-кто предпочел не оттягивать конец. Это уж всякому для себя виднее. Но таких нашлось немного, не удивительно, что вам никто из них на глаза не попался. А я решил, проживу еще одну жизнь, только уже не подневольную - для меня это будет в самый раз. Я ведь был контрабандистом, торговал с кесу, ползал по танарским заброшенным трубам в Гиблую Страну и обратно. Наргиянси Иссингри связала меня чарами. Все это продолжалось около шести долгих лет - прикиньте, сколько получится в пересчете на ваше исчисление. Захотелось и другой жизни попробовать, и чтоб впереди ее было много. Эту гостиницу мы завели больше для удовольствия, чем ради прибыли. Главным образом для Барбары. Понятное дело, нам раньше приходилось держаться наособицу, чтобы никто не раскусил, чем я на самом деле промышляю, а дочку всегда тянуло жить по-людски. Вот теперь и устроились так, чтобы люди сами к нам приходили, - до чего странно сочеталась с его мальчишеским лицом задумчивая, с грустинкой, усмешка много повидавшего человека. - Барбара довольна. А я то здесь живу, то по другим городам мотаюсь, то в Лес меня тянет - как был, так и остался бродягой, от себя никуда не денешься. Для вас это, может, прозвучит дико, но мы с внуком считаемся собственностью наргиянси Иссингри - об этом осведомлены и люди, и кесу, поэтому нет охотников мне мешать, тем более что и сам я никому не мешаю.
