Евгений Гаркушев - Русская фантастика 2012
Пьер вышел в коридор и посмотрел в бумажку:
«Свидетельство о смерти».
Совершенно потерянный, Пьер вернулся домой. Зачем-то включил телевизор. Зачем-то приготовил ужин, но есть не стал, потому что голода не чувствовал. Он вообще ничего не чувствовал. Кроме холода. Поэтому набрал в грелку кипятку и укутался с головой одеялом. Обжигающая грелка заставляла мертвое тело подрагивать, будто от электричества.
Пьер закрыл глаза и замер.
Будильник зазвенел ровно в шесть, но разве Пьер спал?
Он просто пролежал всю ночь на кровати — с закрытыми глазами, ничего не слыша, ничего не видя. Сам не зная зачем, Пьер подражал поведению живых людей, копировал их обыденные действия.
Вот утро, и он встал. Несколько раз присел, но колени слушались очень плохо. Мышцы закоченели, и теперь он ходил, раскачиваясь из стороны в сторону.
Вот завтрак, и Пьер проковылял на кухню: разбил два яйца в сковороду. Есть он не хотел, но это был привычный ритуал. Единственное, что он проглотил с жадной дрожью, был горячий кофе. От него по всему телу побежали мурашки, и показалось, что даже суставы стали более податливы.
Ровно в шесть тридцать он вышел из дома, поглубже надвинув шляпу и подняв воротник.
— Эй! — раздалось вдруг за спиной.
Пьер испугался и прибавил ходу.
Сейчас закричат: «Мертвец, мертвец!» Схватят. Набросятся. Спрячут в гроб. Или, того хуже, станут ковыряться в его нутре, чтобы понять, почему ему не лежится.
Однако никто не кричал. Только чья-то рука ухватила его за рукав.
— Эй! Это же вы…
Пьер, не сбавляя ходу, покосился в сторону и увидел все ту же девушку. Черные волосы, брови, губы…
— Помните меня?
Пьер захрипел, втянул воздух, остановился. Девушка рассматривала его большими карими глазами.
— Помните меня? Вы вчера там… на станции… Вы же… — Она наконец решилась: — Вы же умерли?..
Пьер вздрогнул, метнулся в сторону, кого-то толкнул и неловко заковылял в сторону метро.
На работу он приехал вовремя. Отметился. Сел за свой стол в узкой прямоугольной соте офисного улья.
Сидел, перекладывая бумаги из одной стопки в другую. Ставил печати. Пытался писать шариковой ручкой, но руки слушались плохо. Тогда он начал печатать все, что ему было нужно, на компьютере. Тыкал закостенелыми пальцами и тыкал…
От его смерти контора только выиграла, Пьер не ходил на обед, не отдыхал, не делал пауз, но только работал, работал и работал. Когда, наконец, бумаги на его столе кончились, он встал, подошел к соседней соте, подхватил лежавшие там чужие бумаги и принялся обрабатывать их.
— Эй! Это мои… — Коллега, у которого Пьер перехватил бумаги, протестовал, но не слишком.
В конце дня к его столу подошел менеджер.
— Пьер! — Его взгляд уперся в здоровенную груду бумаг, и тон смягчился: — Хм… Вот что. Вы… Я очень рад, что вы так погрузились в работу, но есть небольшая проблема. Видите ли, вы больше не можете рассчитывать на… зарплату. И вообще… — Он снова оглядел кучу бумаг.
Пьер молчал.
— Дело в том, что… — Голос менеджера окреп. — Дело в том, что нам сообщили, что вы умерли. А мы не можем выплачивать человеку зарплату, если он умер. Понимаете? Из бухгалтерии сообщили, ваш счет уже закрыт. В связи… Ну, вы сами понимаете. Так что сегодняшний день вам уже не считается. — Он снова растерянно замолчал. — И впредь… Вы понимаете… — Менеджер совсем смешался и выдавил глупое: — Мне очень жаль. Я соболезную.
Так Пьер первый раз получил соболезнование в связи с собственной кончиной.
Однако на этом дело не закончилось. Менеджер заявил, что мертвецам категорически нельзя находиться в здании фирмы, и попросил Пьера покинуть рабочее место. Когда же Пьер отковылял к выходу, менеджер добавил снова уверенным и привычно раздраженным тоном:
— Я надеюсь, вы разберетесь с этим недоразумением. В самом деле, нельзя так запускать дела.
Пьер обернулся. С хрипом втянул воздух. И просипел:
— Конечно, мсье. Прошу прощения.
И вышел.
Долго сидел на скамейке в парке, пока полицейские не начали обращать на него излишне пристальное внимание. Тогда Пьер встал, спустился в метро и поехал домой.
У дома его ждала прежняя девушка.
— Эй! Вас ведь зовут Пьер? — Она пошла рядом. — Я Марта. Помните меня?
Пьер не отвечал. Он боялся этой девушки. Было в ней что-то такое… Впрочем, всех остальных он боялся тоже.
— Да что вы, в самом деле?.. — Она пыталась заглянуть ему в лицо. — Я никому не скажу.
Пьер собирался нырнуть в подворотню, но Марта неожиданно схватила его за руку.
От этого прикосновения, от жара ее молодого тела Пьер споткнулся, а потом неожиданно притянул ее к себе, стиснул в ставших грубыми и твердыми, как деревяшки, руках.
Она пискнула, как птичка, забилась.
— Отпусти!
И попыталась ударить его в пах.
Пьер испугался. Выпустил девушку, отшатнулся к стене, выставил перед собой руки.
— Эй, девочка, этот урод пристает к тебе? — донеслось из темноты.
Какие-то неясные тени замаячили в свете фонарей.
— Сам урод! — крикнула Марта и показала куда-то средний палец. — Пошел в жопу!
— Вот идиотка, — беззлобно ответили из темноты.
Тени растаяли.
Пьер понял, что дрожит. Но не от страха. По его омертвевшим тканям точно утюгом прошлось тепло, живое тепло! Тающий след от прижавшейся к нему на миг девушки…
— А ты жесткий… — Марта потерла руку.
— Извини, — прохрипел Пьер.
— Ты зачем это сделал? Ты… хотел меня сожрать?
Пьер помотал головой.
— В фильмах всегда так… — сказала Марта и отступила на шаг. — Сначала все нормально, а потом типа голод и все такое. Ты, наверное, хочешь есть?
— Не хочу. Я не ем… — Пьер с трудом втягивал носом воздух. — Мне не надо… есть.
— Да? Хорошо… — Марта заметно расслабилась. — А то я уж подумала… Ты меня напугал.
— Извини.
— Слушай, а ты почему умер?
Пьер испуганно обернулся. Ему казалось, что она говорит слишком громко.
Девушка, видимо, поняла.
— Ты тут живешь? Да? Один?
— Да… — Пьер лихорадочно вспоминал, что принято говорить в таких случаях. — У меня есть кофе. Хочешь?
Она протянула ему руку — такую удивительно теплую и живую.
Это было очень странно — вести домой женщину после столь долгого перерыва. Пьер вдруг ощутил давно забытое беспокойство: как она воспримет его холостяцкую берлогу? Место, где он жил один так долго, что уже забыл, как бывает по-другому. Пьер едва не вывалился из лифта, ноги двигались все хуже, но собрался с силами и заковылял к дверям. В коридоре почему-то не горел свет. Дешевые лампочки, которые хозяин дома вкручивал через одну, часто лопались прямо на головы жильцам. Видимо, и в этот раз тоже.
Он уже подошел к своей квартире, когда из темноты вынырнули двое:
— Эй, дядя! А не поделишься…
Марта взвизгнула и прижалась к стене.
— О! Это та самая идиотка! Что, девочка, подцепила папика?
Пьер набрал в легкие воздуха, пальцы меж тем лихорадочно искали ключи. Домой! Домой!
Темные тени оттерли его в сторону. Один прижал к стене:
— Дядя, не шали!
Второй двинулся к девушке.
— Будешь орать, дура, мы твоему папику оторвем все по самое не балуй… Поняла?
Он резко, как в кино, ухватил Марту за шею. Скрутил, прижал к белой стене, принялся жадно шарить по груди. Пьер в ужасе толкнулся вперед.
— Э, дядя… — щелкнул нож. В темноте коридора тускло блеснуло лезвие. — А ну, успокойся…
Пьер захрипел. Ухватил парня руками, прижал к себе и, бестолково суча ногами, стал бить его о стену, стискивая медвежьей хваткой все крепче и сильнее. Хотел закричать, но из горла неслось только тухлое бульканье. И тут в его раззявленный рот попало что-то мягкое и теплое. Пьер изо всех сил сжал зубы — и тут заорал парень.
Что-то сильно ударило Пьера в спину. Потом в живот. Он не почувствовал боли, но от неожиданности выпустил свою жертву.
Гопники тут же дали деру.
Марта кинулась Пьеру на грудь. Прижалась, как птичка, и он всем телом почувствовал тепло, идущее от нее. Жар жизни, согревающее пламя…
Ноги вдруг подкосились. Поплыли, как… как живые!
Пьер и Марта ввалились в квартиру. Вспыхнул свет. Такой яркий после темноты коридора. Она побежала в ванную, а Пьер оторопело сел на диван. Нужно было что-то сделать: позвонить в полицию, например. Однако кто поедет на вызов мертвеца?
Все это не для него. И лишнее внимание сейчас совершенно некстати.
Полиция станет задавать вопросы, спрашивать документы. А всех его документов теперь — одно свидетельство о смерти.
Пьер поднялся и пошел на кухню. Кофе…
Дорогу ему преградила Марта.
— Ты весь в крови… — прошептала она.
Пьер увидел ее огромные глаза, черные и глубокие зрачки…
