В начале перемен - Михаил Давидович Харит
Похоже, «гениальность» Марии исходит из замка-кукловода, который дергает за нитки и творит магию её руками. Без монстра, сидящего в этих стенах, так бы и снимала покойников.
- Почему она? Что ты в ней нашёл? – спросила Ольга.
- Кто ты такая, чтобы выпытывать? – зловеще отозвался шорох из глубины коридора.
- Колдунья с отвратительным характером. И без тормозов.
Замок не ответил – похоже, задумался.
Подсел Вадим:
- Продолжения съёмок не будет?
- Нет, Мария еще не знает, но съёмки закончены. Не дадим мафии шанс. Не мешай, надо разобраться. Возможно, никакая Мария не волшебница, скорее магизм заключён в этих стенах. Без замка она пустышка, ноль без палочки.
- Думаешь? Я ничего особенно странного не чувствую. Обычный дом с привидениями.
- Он не показывает себя всем. Зато со мной не миндальничает.
- Справишься?
- Конечно.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Надежда умирает последней, мастерство ведьмы – никогда.
Тут вдруг Ольга услышала щелчок затвора фотоаппарата. Подняла глаза.
Мария только что сфотографировала их с Вадимом. Да не просто сфотографировала, а умудрилась поставить в кадр ангела, который целился в них из лука.
- Ты в своём уме? – раздражённо спросила Ольга.
Глаза Марии сделались большими. Как у первых христиан, которым в разгар молитвы сообщили, что голодные львы заждались.
- Обычно людям нравятся мои фотографии.
- Мы не обычные.
- Вы так романтично сидели здесь в стороне. Тихо о чём-то шептались. Очень красиво. Это купидон рядом. Мне показалось, что, возможно, вас ожидает любовь.
В её нарочито невинных глазах стояли невыплаканные слёзы. Лицо расстроенно, нос красный, уши поникли. Могла бы разжалобить львов.
Ольга услышала, как засмеялся огромный дом. Будто мальчишка, который только что подложил лягушку в сумку гостьи и рад до смерти.
- Говорят, мои фотографии пророческие. Выйдешь замуж за шефа… Сразу видно, большой начальник.
- Мария, ты такая милая, что Бэмби рядом с тобой – просто олень.
Бешенство теребило мозги укусами назойливых насекомых. Мария не была похожа на убогую пациентку психиатрической клиники. Таким иногда делают скидку. В данном случае даже мать Тереза заорала бы благим матом и врезала дуре по уху.
Ольга неторопливо сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. На небесах замерли, восхищенные её выдержкой.
- Знаешь, подруга, дури головы барышням. Сеньор Томазо женат, и между нами нет никакой романтики. Да и купидонов с чёрными крыльями не бывает.
- С крыльями вышла накладка, – покладисто согласилась Мария. – Хотела застать прекрасное мгновение, а рядом был только чёрный ангел. Ну, нет так нет. Сотру фотографию. Извините, пожалуйста. Наверное, я дура.
Ольга кивнула, то ли соглашаясь с собеседницей, то ли принимая извинения.
Мария поспешно отошла.
Что делать? Даже если убить эту кретинку, фотография уже сделана. И что это значит? Они с Вадимом начнут сгорать от любви? Нести слащавую дребедень? И рука в руке любоваться закатами? Надежду давали чёрные крылья. Может, обойдётся.
- Вадим! Она нас сфоткала! Вместе с купидоном! Коза романтичная!
Он кивнул.
- Почему ты молчишь?
- Я и так кивнул лишнее…
Ольгу поразило выражение лица напарника. Там не было возмущения ситуацией. Напротив, показалось что тот вот-вот произнесёт: «Дорогая! А не соединить ли нам свои усталые сердца?» И нежно звякнут невидимые колокольчики, и ангелы на небесах заиграют на арфах. Белоснежная овечка проблеет поздравление.
Однако Вадим не спешил становиться на одно колено. Может быть, не всё ещё потеряно. Просто она сама превращается в идиотку. Заразилась от Марии. Или опять злая шутка замка.
На всякий случай решила уточнить, не разбито ли ненароком у Вадима сердце. Любовь – такая вещь, что лучше прояснить позиции.
- Ты какой-то странный. Хочешь, чтобы это сбылось?
- Оля, успокойся. Давай закончим дело, а потом подумаем о будущем. Не стоит мешать в кучу работу и чувства. Хотя жена-колдунья, это прикольно.
Интересно, почему он не договаривает. Непохоже, что онемел от робости. Если задумал жениться, надо сообщить об этом даме.
- Осторожней. Настоящими ведьмами мы становимся только после замужества.
- Это объяснение в любви?
Ну вот. Проговорился. Взгляд пылает настойчивостью. Мужественный шарм в нём, безусловно, есть.
- Ах, – чуть слышно произнесла Ольга. – Мне показалось… Если бы всё сложилось иначе… – Она остановилась, пытаясь сообразить, что же ей показалось и почему она бормочет всякий бред.
Огромный дом тихо подкрался и обнял её, зажав руками глаза: «Угадай, кто?»
Наконец удалось собраться с мыслями.
- Послушай, замок гипнотизирует нас. Во всяком случае мой разум точно повреждён, хочется говорить о цветах и звёздах. Стихи о беззаботных птичках в голову лезут. У тебя как?
- Вроде нормально. – Вадим изумлённо смотрел на напарницу. – Так ты уверена, что Мария не представляет интереса?
- Абсолютно.
Ольга врала. Но дура-баба вдобавок кокетничала с её мужчиной. Это простить нельзя. Каждая клеточка её тела жаждала расправиться с соперницей.
Вадим пожал плечами:
- Тогда заканчивай. И уезжаем…
Он растерян. Пытается сменить тему. Говорит сбивчиво, боится коснуться трепетной тайны их отношений. Мужчины запутанны и сложны в своих чувствах. Зачем-то отодвинулся от её пылающего лица.
Почему она так часто бывает груба? Ведёт себя как последняя стерва. Он так одинок, на бледном лице лежит печать страдания. Работа тяжёлая – убивать людей непросто. Особенно когда рядом нет любящей женщины.
Соображать становилось всё труднее. Что-то ласково гладило волосы, нежно дышало в затылок. Приятные мурашки бежали по пояснице. Всё окружающее виделось симпатичным, словно на глаза надели розовые очки. Хотелось положить голову другу на плечо и сладко строить планы на медовый месяц.
Второй раунд борьбы с замком оказался более опасным. Похоже, он нащупал слабину в её обороне.
Опытные ведьмы знают, если встречный колдовской ветер слишком силён, проще строить не щит, а парус и быстро улепётывать.
Неимоверным усилием воли она попыталась пробиться сквозь романтический туман в голове. Боль пронзила виски. Что-то обожгло лоб, словно об неё прижгли сигарету. Но отборные силы её разума собрались в боевой строй. Наверное, где-то внутри существовала защитная линия, черта, дальше которой переступить было не под силу даже магическим способностям замка. С каждой секундой сознание прояснялось. Надо же, какой идиоткой она только что выглядела. Любовь – это тяжёлый недуг, во время которого не разговаривают, а бредят. Не зря говорят «любовная лихорадка». Ольга чувствовала, будто вернулась к жизни после тяжёлой болезни. Так недолго и мозги надорвать.
- Вадим, я всё подчищу. Надо заканчивать с этой историей, и давай убираться отсюда, пока окончательно не раскисли. Я что-то совсем расклеилась. Туплю, и чушь в голову лезет.
Казалось, Вадим вздохнул с облегчением:
- Конечно, Оля.
Прошли в соседний зал. Гости расселись вокруг круглого стола,
