Александр Казанцев - Озарение Нострадамуса
Лина подняла на него негодующие глаза:
— Я ни с кем не состою ни в каком заговоре…
— Но вы не станете отрицать, что своими действиями вы совершаете диверсию против США? — снова перебил ее генеральный прокурор.
В первую секунду, услышав такие обвинения в свой адрес, Лина Армст возмутилась, но, сделав над собой усилие, спокойно ответила:
— Уничтожение определенного количества ядерных боеголовок, принадлежащих России и США, не является диверсией против каких-либо стран. Это всего лишь выполнение совместного решения американского и российского президентов.
— Значит, вы обвиняете президента США в намерении обезоружить и тем ослабить свою страну! — воскликнул генеральный прокурор. — Это тяжкое обвинение, мисс, за которое придется отвечать, и я вынужден подписать ордер на ваш арест.
— Вы не сделаете этого противозаконного акта, — потеряв самообладание, вскрикнула Лина.
— За выполнением законов слежу я…
— Но вы грубо нарушаете его, — взволнованно настаивала Лина.
Генеральный прокурор недоуменно посмотрел на Лину Армст. Она сидела напротив него в рабочем комбинезоне, в котором была на взлетном поле космодрома.
— В чем же вы усматриваете мое беззаконие? — с высокомерной насмешкой спросил прокурор.
— В намеке на причастность президента к какому-то заговору, попирая при этом презумпцию невиновности, известную даже начинающему юристу. Дальше: огульное обвинение меня в участии в этом выдуманном заговоре, наконец, в проведении допроса без предупреждения об этом и в отсутствии моего адвоката, который немедленно доведет до сведения президента все здесь происходящее, а его честь, уважаемый член Верховного Суда Америки, я думаю, разъяснит вам сейчас мою правоту, — Лина повернулась в сторону молчавшего до сих пор седого, просто одетого человека.
Помолчав секунду, тот четко произнес:
— Допрашиваемый, предупрежденный, что его ответы могут быть использованы против него, имеет право отвечать на вопросы в присутствии своего адвоката.
— Благодарю вас, сэр. Видимо, даже генеральный прокурор страны иногда нуждается в уроках законоведения, — иронично заметила Лина.
— Это уже слишком! — вскипел маленький лысый человек, вскакивая с места. Усы его топорщились, как вздыбленная шерсть.
Глядя ему прямо в глаза, Лина сказала:
— Советую вам не срывать графика порученных мне работ. Президенту это наверняка не понравится, а назначение и смещение генерального прокурора в его компетенции.
— С утверждения сената, — крикнул взбешенный прокурор.
— Но до конца сенатских каникул отстранить вас от должности он может без его ведома.
— Может, — подтвердил член Верховного Суда. Генеральный прокурор вытирал платком вспотевшую лысину:
— Довольно! Я не намерен выслушивать ваши оскорбления!
— Уверяю вас, сэр, со взлетной полосы космодрома вы бы их не услышали.
— Вон! Сейчас же вон отсюда, грубиянка! — взорвался прокурор.
— Я полагаю контрольный магнитофон вашего кабинета был, как полагается, включен и записал всю нашу беседу? Президенту легко будет разобраться в нашем диалоге, — сухо заметила Лина Армст.
— Какой, к черту, диалог! — потерял над собой власть прокурор. — Я сказал, вон отсюда!
Лина встала, вежливо поклонилась судье и вышла, не оглядываясь.
— Я хочу знать, кто из нас генеральный прокурор, кто выше по рангу? — завопил тот ей вслед.
Лина Армст обернулась:
— Генеральный прокурор — вы, сэр. А я — налогоплательщица, у которой вы состоите на службе. Прошу прощения, — и она вышла.
Вечером того же дня ее вызвал к себе в Белый дом сам президент Америки.
Он был поражен, когда вместо привычного ему образа, сложившегося по несметным портретам отважной звездолетчицы, к нему в овальный кабинет вошла изящная, элегантно одетая в вечернее платье до пят, с обнаженной шеей, украшенной брильянтами, «красавица высшего света».
— Простите, сэр, — сказала она, — но вы вызвали меня вечером, и я постаралась достойно выглядеть, впрочем, не привычно. Вы уж простите.
— Это вы простите меня, милая мисс Лина, что я отвлек вас от важнейшего для всех дела. Но член Верховного Суда сообщил о вашей встрече с генераль… простите, с бывшим генеральным прокурором…
— Как это оперативно и прекрасно! — воскликнула Лина Армст.
— Я получил истинное наслаждение, послушав магнитофонную запись.
— Это дает вам знак, сэр, что не все ваши приближенные содействуют вам, впрочем, может быть, не понимая ваших замыслов.
— И хорошо, что не понимают. Разболтают, и тогда — пожар, паника, разврат, отчаяние, убийства и самоубийства… Подумать страшно!
— Ваши слова заставляют торопиться.
— А вы… Крепкий орешек! Если бы он успел засадить вас за решетку, вы перегрызли бы стальные прутья, — улыбнулся президент.
— Мне кажется, сэр, я действовала не зубами, а только языком.
— Он у вас острее, мой друг, чем зубы ягуара или аллигатора.
— Я способна стать хоть крокодилом, уверяю вас, сэр.
— Тогда перегрызите горло… — он понизил голос и прошептал, — этой проклятой комете!
Лина Армст улыбнулась.
— Буду стараться! — бодро ответила она.
— Я думаю, что генерал Лордкипанидзе сделала правильный выбор, остановившись на вас. А ваш спутник, этот Владимир Ильин? Вы надеетесь на него?
— Нет, сэр, не надеюсь.
— Как так? — изумился президент.
— Надеяться нет надобности, когда есть уверенность, — твердо сказана Лина.
— Ах так! Тогда желаю вам обоим успеха, — пожал ей руку президент.
— И всему миру, сэр! — закончила Лина, откланиваясь.
Владимир Ильин, проследив за отправкой на околопланетную орбиту подготовленного им контейнера с грузом, получив накануне документы на выезд и визу для въезда в США, направился в аэропорт. Он успел к отлету авиалайнера и радовался, что удалось сэкономить хоть несколько часов, за которые комета успела приблизиться к планете. Лина встречала Владя в американском аэропорту и, дружески похлопав по плечу, повела к своему спортивному автомобилю.
Небо затянулось темным пологом. Дождь перешел в ливень.
Молнии злыми зигзагами прорезали воздух, ослепительной сетью преграждая машине путь. Гром походил на канонаду бьющих им вслед орудий.
— Сколько в небе союзников у этой злобной Кары! — пошутил Владь.
Лина рассмеялась и прибавила скорость. Машина походила на скутер, мчащийся по реке, в которую превратилось вспухшее от воды шоссе. В лобовое стекло струями били фонтаны воды. Наконец, машина вылетела на взлетное поле, сбив заградительный шлагбаум. Суетившиеся около него люди остались далеко позади.
Вскоре Владь вслед за Линой забрался в ее самолет.
Лина надела шлем и услышала голос диспетчера:
— …запрещаю взлет из-за погодных условий. Немедленно явиться на командный пункт…
— Вас поняла! — ответила Лина и включила двигатели самолета, выводя его на залитую водой взлетную полосу.
Видимости почти никакой не было. Дождь хлестал сплошным занавесом, точно с неба обрушился водопад.
— Борт 4127! Прекратите движение по взлетной полосе!
— Я сожалею, — отозвалась Лина Армст. — Ответственность беру на себя, — и подняла машину в воздух.
Природа словно восстала против дерзких людей, замахнувшихся на одно из величественных небесных тел.
Диспетчер примыкающего к космодрому аэродрома не давал Лине «добро» на посадку, грозившую тяжкими последствиями.
— Какие последствия важнее: для нас с тобой, Владь, или для всей Земли?
— Садись, или давай я посажу.
— Я справлюсь, — заверила Лина.
К остановившемуся в луже самолету бежали работники аэродрома, их обогнала машина «скорой помощи». На ней-то и подъехали звездолетчики к месту старта космолета. Почти одновременно с ними туда прибыл начальник космопорта.
— Старт отменен, — строго известил он, преграждая звездолетчикам путь. — Если вы не погибли в земном полете, то в космосе я отвечаю за вас, судари мои!
Ильин поднес руку к фуражке, отдавая честь, потом вплотную подошел к командиру космопорта и напряженно посмотрел ему прямо в глаза. Генерал вдруг завертел головой, ища что-то вокруг:
— Что такое? Куда вы исчезли? Я объявил вам об отмене старта? Прошу сесть в мою машину, я отвезу вас в космопорт.
Командир космопорта все оглядывался, и было ясно, что звездолетчиков он не видит, хотя все остальные отчетливо видели, как Лина Армст и Владимир Ильин подошли к космолету, стоящему на взлетной полосе и скрылись в нем.
— Что произошло? Почему он не остановил нас? — удивленно спросила Лина Владя, когда они заняли свои места в кабине космолета.
Владимир усмехнулся:
— Он нас потерял… Видишь ли, в древнем Китае когда-то развился иллюзионизм. Бродячие артисты зарабатывали себе на жизнь тем, что пропадали куда-то на глазах зрителей. Особенно преуспевали «янцзы», владевшие искусством исчезновения в совершенстве. Они растворялись в воздухе, хотя при этом оставались на месте… Массовое внушение, или, по-иному говоря, гипноз.
