Майкл Муркок - Берега смерти (сборник)
Он молча заглянул ей в лицо.
— У меня было много… браслетов. Мне пришлось провериться у ненормальных. У меня никогда не будет ребенка, Сос. Поэтому я и пошла на Гору… но здесь дети еще нужнее. Так что…
— Так что ты набрасываешься на всех мужчин, которых стаскивают сюда с Горы?
— Нет, Сос. Раньше меня тоже включали в расписание, но знаешь, когда нет никакой любви и никакой надежды… Некоторые стали жаловаться, что я холодна, я и в самом деле уже ни в чем не видела смысла. Потому Боб перевел меня в приемную команду, где есть возможность общаться с новыми людьми. Понимаешь, когда новичок с Горы попадает на мое дежурство, я чувствую… Нужно все объяснить, показать и пристроить к подходящему делу, — ты уже знаешь. До тебя через мои руки прошло девятнадцать человек — семнадцать мужчин и две женщины. Были старые, злые, сердитые. Ты первый, кто действительно… Ладно, хватит, это уже лишнее!
“Конечно, — подумал он, — молодой, сильный, покладистый. Мечта одинокой женщины! А почему бы и нет? Все лучше, чем получать женщин по списку. И потом, приятней быть с человеком, который способен тебя понять.”
— А если мне захочется иметь настоящую семью, с женой и детьми?
— Тогда… заберешь браслет.
Она сидела рядом, маленькая, очень женственная, прикрываясь скомканным халатом, словно боялась обнажиться полностью, пока не выяснились их отношения. Он подумал о том, как вообще переживается бездетность, и теперь только начал понимать, какие чувства двигали Солом.
— Я пошел на Гору потому, что не смог завоевать женщину, которую люблю. Я знаю, теперь все это в прошлом, но ведь сердцу забыть не прикажешь. Я могу предложить тебе только дружбу.
— Я согласна, — прошептала она, роняя халат.
Он медленно склонил ее на постель и обнял так бережно, словно она была хрупкой птицей, которой он боялся сломать крылья. Он держал ее в объятиях, думая, что на этом все и кончится. И в мыслях был рядом с Солой.
Глава 17
Боб, высокий, напористый мужчина, был признанным лидером подземелья.
— Как я понял, ты умеешь читать, — заявил он без предисловий. — Где научился?
Сос рассказал о школе.
— Жаль… Жаль, что это именно ты. Твои способности могли бы здесь очень пригодиться.
Сос молчал. Все это походило на схватку с владельцем неизвестного оружия. В глазах Боба не было той отвратительной хищности, которой поразил его Том, но и его имя звучало странно, и во всем облике сквозила жесткая непреклонность. Многие из “мертвецов” производили подобное впечатление. И здесь нечему было удивляться: по собственному опыту он знал, насколько точно характер лидера отражает подчиненная ему группа людей. Сос строил империю Сола в духе дружеского единения, где был и юмор, и воины могли разрядиться в единоборстве за очки, совершенствуя необходимые навыки. А когда суровый Тил занял его место, все скрепила жесткая дисциплина, в лагерях уже не было места для шуток и удальства. Странно, только сейчас он все это осознал!
— Для тебя мы приготовили совершенно особое задание, — продолжал Боб. — Единственное в своем роде.
Видя, что Сос не торопится вступать в разговор, Боб снизошел до разъяснений.
— Ты думаешь, мы ничего не знаем о том, что делается наверху?.. Информация, конечно, из вторых рук — наши системы обозрения не выходят далеко за окрестности Геликона. Но видим мы гораздо дальше, чем вы, дикари. И лучше. Там, наверху, сейчас возникает империя. Мы должны этот процесс остановить. Немедленно.
Да, при всей своей дальнозоркости, они так и не разглядели место самого Соса в этом процессе. Теперь стало окончательно ясно, что ему нельзя открывать своего прошлого. Наверняка их огнемет уже дожидался создателя империи, тогда как безвестный, хотя и грамотный дикарь был в безопасности.
— Какая еще империя? — Вопрос дикаря мог рассеять самые основательные подозрения.
— Ты ничего о ней не слышал? — не без презрения, пусть и неосознанного, бросил Боб. Впрочем, он и не мог допустить, что новичок может знать больше, чем он. — Ей правит некий Сол. За год она разрослась невероятно, есть сообщения даже из Южной Америки. Слишком далеко это зашло.
— Из Южной Америки? — Сос читал когда-то о древних континентах: Америке, Азии, Африке, но не подозревал, что до сих пор какой-либо из них может существовать.
— А ты думал, что в мире одно только подземелье? На каждом из континентов есть хоть один свой Геликон. У нас общая система связи, и время от времени, несмотря на языковой барьер, мы обмениваемся персоналом. Южная Америка превосходит нас в развитии; во время войны она не так сильно пострадала. Один из наших операторов владеет испанским, а у них трое говорят по-английски, так что с языками все в порядке. Расстояние между нами большое, и уж если там завелась империя, то пора что-то предпринимать.
— Зачем?
— А как ты думаешь, во что превратится мир, если дикари начнут сами себя обеспечивать? Производить для себя пищу, оружие? Они выйдут из-под контроля!
— Но почему именно я?
— Крепче и сильнее нам еще не попадались. Ты быстрее всех оправился после Горы. Для нас — самая удачная кандидатура.
Да, Боб давненько не занимался дипломатией, если вообще был с ней знаком.
— Кандидатура для чего?
— Вернешься в жизнь и завладеешь империей. Вернуться в жизнь! Вернуться назад!..
— Я вам не подхожу. Я поклялся не брать в руки оружия.
Это не вполне соответствовало истине, но если они собирались столкнуть его с Солом, то в этом случае он не врал. Он поклялся не выходить с оружием против Сола, и, как бы ни складывались обстоятельства, не собирался нарушать условий их последней схватки, для него это был вопрос чести.
— Ты так серьезно относишься к этим клятвам? — Ухмылка Боба растаяла, когда Сос посмотрел ему в глаза. — Ну хорошо, а если мы научим тебя драться без оружия?
— Без оружия — в круге?!
— Ну да, голыми руками. Как это умеет делать твоя малышка. И драгоценных клятв своих не нарушишь. Подумай у тебя будет целая империя!
Сос был разъярен и этим тоном, и грубым подкупом. Но возмутиться вслух значило выдать себя. Только выдержка. И терпение.
— А если я откажусь? Я пришел на Гору, чтобы умереть.
— Я думаю, ты уже понял: здесь не бывает отказов. Если принуждением, болью тебя не взять, то найдутся и другие средства. Но я уверен, мы найдем общий язык. Представь хорошенько…
— В жизнь?! — Соса не верила своим ушам. — Но отсюда никто никогда не возвращается.
— Я буду первым, хотя там-то меня никто не узнает.
— Зачем же ты пошел на Гору, если хочешь вернуться?
— Я не хочу вернуться… Я должен.
— Но… — от волнения она не находила слов. — Боб угрожал? Он угрожал? Ты не должен был…
— У меня не было выбора. Она нахмурилась.
— Ты решил умереть, чтобы отомстить ей? Той?..
— Да… может быть.
— Значит, ты вернешься и снова будешь с ней!
После отсека обозрения ему казалось: здесь видят каждый его шаг и слышат каждое слово. И потому и Сосе он не мог сказать больше того, что знал уже Боб.
— Наверху возникает империя. Я должен свергнуть вождя. Но я уйду не раньше, чем через год. Мне нужно время на подготовку. Нужно многому научиться.
Боб полагал, власть над империей должна склонить Соса к согласию. И никогда он не узнает истинной причины. Если кто-то и должен бросить вызов Солу, то лучше, если это будет друг…
— Можно я буду носить твой браслет, пока ты здесь?
— Носи его всегда, Соса. К тому же — ты будешь моим учителем.
— Вот как? — Она горестно покачала головой. — Значит, наша встреча не была случайностью. Боб заранее рассчитал. Он знал уже, как тебя использовать.
— Возможно.
— Он все подстроил! Гадина! — она заплакала. — Как это больно! Как больно!
— Для него это, похоже, обычное дело. Он вычислил самый удобный способ, а мы оказались самыми подходящими инструментами. Прости.
— И это ты просишь прощения! — Она улыбнулась, пытаясь успокоиться. — Да, теперь мы, во всяком случае, знаем свое место.
Сос даже не мог представить, на какие уловки пришлось пуститься Бобу, чтобы уговорить Сосу раскрыть свои секреты мужчине. Он перенимал удары и захваты, которые она еще девочкой отработала в племени. Их мужчины презирали безоружную технику, но женщин, которых легко взять, презирали еще больше. И матери передавали дочерям секреты борьбы, поднимавшей их достоинство.
Она показала, как бить рукой, чтобы деревянные бруски разлетались в щепы; как раскалывать их голой ступней, головой, локтем. Она показала уязвимые точки на теле, один удар — и человек обездвижен, искалечен, убит. Он налетал, на нее, словно в ярости, и она снова и снова сбрасывала его на пол одним неуловимым движением.
