Юрий Симоненко - Работа над ошибками
Теперь среди «проклятых» были чиновники, были священники, была интеллигенция… Аиб-Ваал подорвал устои этого общества. Его стараниями молодежь из семей местных богачей была «поражена» либеральными настроениями, скептицизмом и — (о, Господь Всемогущий!) — «пагубными» идеями равноправия полов! Он «развратил» целое Братство, превратив мощнейшую церковную организацию в цитадель просвещения.
Ценой всего этого были жизни. Жизни разумных существ — гуманоидов, как и он сам. И он винил себя. Он видел на своих руках кровь многих и многих тысяч тех, кого агарянские мракобесы принесли в жертву своему Единому Всевышнему. В сравнении с ними, те, кто умерли от его рук непосредственно были лишь каплей в черном кровавом море… Но сегодня…
…Сегодня он не прольет ни капли невинной крови!
— Настал день и час жертвы, — громким голосом сказал Патриарх. Установленные внутри стеклянного ограждения камеры и микрофоны передавали его слова всему агарянскому человечеству.
Каждый священник в каждом храме; каждый прихожанин, в религиозном экстазе ожидавший совершения массового убийства или вынуждаемый страхом находиться в собрании безумцев и садистов; каждая одурманенная и покорно ждавшая смерти жертва; «проклятые» в своих убежищах и притонах и даже космонавты на орбите — все внимали словам Патриарха.
Прислуживавшие внутри стеклянного ограждения архипатриты при этих словах передали князьям Церкви священные ножи, которыми те должны были наносить жертвам раны в требуемой чином священнодейства последовательности. Суть последовательности была в том, чтобы смерть жертвы не наступила раньше окончании главной молитвы, которую под крики боли истязаемых жертв должен будет в течение десяти минут возносить Патриарх. По окончании же молитвы, горла всех лежавших на стальных ложах жертв одновременно перерезались. Во время Великого Очищения, когда жертв было шестнадцать, в умерщвлении участвовали прислужники-архипатриты, священнодействовавшие от имени своих первосвященников; Патриарх при этом перерезал горло лежавшей против закрытых стеклянных врат жертвы, ему при этом помогал старший из священнорабов, другой же священнораб, действуя от имени Патриарха и как бы являясь его рукой, умерщвлял лежавшую справа от Патриарха жертву.
— И эта жертва станет истинной жертвой и последней жертвой!
Стоявшие вокруг плиты-жертвенника первосвященники с удивлением уставились на Аиб-Ваала: сказанных Патриархом слов не было в чине богослужения. Все, кроме двоих: Абримелех приподнял одну бровь и покосился на Шедарегана; Шедареган поймал брошенный генерал-архипатритом взгляд и едва заметно обнажил кончики клыков в странной улыбке.
— Других жертв не будет, — добавил правитель планеты, — потому, что жертвы бессмысленны, когда они приносятся тому, кого нет.
При этих словах Патриарха в храме повисла гробовая тишина. Некоторые даже перестали дышать.
— И даже если бы оказалось, что бог, требующий от вас убивать своих детей, своих сестер и братьев, на самом деле существует, то вам бы следовало задуматься над тем, стоит ли вам поклоняться этому богу… — сказал первосвященник и правитель планеты и окинул взглядом своих белых глаз замерших в недоумении священников и прихожан.
— Но я, ваш патриарх и император говорю вам: Бога нет!
Сказав это, Патриарх сбросил с себя разноцветные ризы, оставшись стоять посреди восьмиугольного каменного возвышения в светском костюме.
— И я, ваш правитель, говорю вам, что упраздняю Церковь и приговариваю ее священников к казни! Это и будет последняя жертва!
После этих слов Аиб-Ваала пятеро из окружавших жертвенник первосвященников и шестеро прислуживавших архипатритов вспыхнули и стали гореть заживо, вопя и источая запах жареного мяса. Не надевший кольца Абримелех отшатнулся от вспыхнувшего рядом с ним архипатрита…
Одновременно с тем снаружи стеклянного барьера вспыхнули все, кроме одетых в серые одежды, находившиеся в храме священнослужители. Поднялся вопль. Прихожане в испуге сторонились живых факелов. Заозиравшиеся по сторонам «святые псы» стали выхватывать оружие — полагавшиеся к парадной форме лазерные ножи и пулевые пистолеты. По «псам» тут же открыли огонь из толпы прихожан: стреляли лазерами, в некоторых почти в упор; несколько из не воспламенившихся серых священников, оказавшихся вооруженными лазерами, стали стрелять по «псам» и положили троих…
Внутри стеклянного ограждения в живых оставались Аиб-Ваал, Шедареган, один из архипатритов, Абримелех и шестнадцать лежавших на алтаре на железных ложах жертв. Разбросанные вокруг плиты дымившиеся обугленные тела первосвященников и их прислужников не подавали признаков жизни. Красный первосвященник стоял на прежнем месте и смотрел на происходившее в храме. Шедареган и стоявший рядом с ним архипатрит (между этими двоими и Абримелехом было около шести метров), а также двое священнорабов (до них были все десять) внимательно следили за ним. Их взгляды были холодны и не предвещали ничего хорошего для Абримелеха. Тем не менее Абримелех искусно скрывал обуревавшее его волнение и страх.
— Я знал, что с этими кольцами что-то не так… — бросил Абримелех Аиб-Ваалу.
— Я в этом не сомневался, — обернулся к нему стоявший на жертвенном алтаре старец в темно-синих брюках и голубой блузе с белыми манжетами. От прежнего облачения на Аиб-Ваале осталась одна корона.
— Это происходит… не только здесь?
— Это уже произошло, Абримелех, везде.
— Почему?
— Помните наш с вами разговор?
— Который?
— О прошлом.
— Причем здесь…
— Вы сказали, что Учителю следовало бы постараться исправить последствия своих ошибок… — Аиб-Ваал пристально взглянул на стоявшего в шести метрах от него первосвященника и увидел как тот изменился в лице.
— Нас сейчас по-прежнему видит и слышит вся планета?
— Да.
— Значит… — помедлил он — …вы и есть Учитель?
— Да, — сказал Аиб-Ваал.
— Вы лжете. Предатель, — прошипел Абримелех и вскинул руку в направлении старца. В руке генерал-архипатрита оказался миниатюрный лазерный пистолет. Раздался выстрел…
«Ангел хранитель» Патриарха — зеркальный дискоид, обычно бывший невидимым, начиненный роем своих уменьшенных копий, способных изрезать в мелкие кусочки всех бывших внутри пирамиды Храма Хвалы Всевышнему за секунду, как и всегда находился рядом с Аиб-Ваалом. Невидимая в тот момент машина висела в воздухе между Патриархом и генерал-архипатритом. Ее маленькие копии невидимо окружали Абримелеха. Их было пять: четыре контролировали по одной из конечностей красного первосвященника, а пятая смотрела точно в его шею. В общем-то, достаточно было и одной маленькой машинки, но дискоид решил, что ему будет удобнее не поглощать освободившиеся после смерти святых отцов диски, а перенаправить их на единственный остававшийся внутри защищенного ограждением из бронестекла пространства объект, от которого могла исходить угроза контактору. Если бы дискоид устранил Абримелеха, миллиарды зрителей этой разворачивавшейся внутри стеклянного ограждения сцены увидели бы как у первосвященника отпадают, будто отрезанные невидимой бритвой части тела (по сути это так бы и было). Наверное это смотрелось бы более эффектно чем…
Наплевав тогда на необходимость стоять у жертвенного алтаря, архипатрит Агримабар вместе с Северным Ветром, Шахтером, Святым Отцом и Бизоном сидели за столом в квартире Агримабара, пили вино и смотрели на широком во всю стену экране передачу из Храма Хвалы Создателю.
Посреди жертвенника стоял сбросивший перед тем с себя священное облачение Патриарх и разговаривал с генерал-архипатритом. Изображение передавалось сразу с нескольких камер, — Агримабар пощелкал пультом и выбрал четыре ракурса: на одном был Патриарх, на другом — Абримелех, на третьем — стоявшие на равном с Абримелехом удалении от Патриарха Шедареган и серый архипатрит, лицо которого скрывал накинутый на голову капюшон, четвертым ракурсом был общий вид храма с закрепленной в верхней точке пирамиды камеры.
Патриарх с генерал-архипатритом вели туманный, по всей видимости, понятный им одним разговор о прошлом и о каком-то Учителе, когда красный первосвященник внезапно выхватил пистолет и направил его на Патриарха. В тот самый момент в руках стоявшего рядом с Шедареганом архипатрита возникло знакомое Агримабару и его гостям ружье. Через секунду раздался выстрел и голова Абримелеха взорвалась черно-белым облаком, мгновенно унесенным, будто внезапно появившимся неизвестно откуда ураганом, к прозрачному ограждению…
— А о каком таком Учителе они говорили? — спросил Бизон у товарищей.
— О! Это очень древняя история… — ответил ему Агримабар.
