Владислав Стрелков - Случайный билет в детство
До моста через речку доехали даже быстрее, чем долетели до первой плотины, но налюбоваться на сверкающие на солнце далекие вершины, в обрамлении зеленых предгорий, успел.
Патрульный «форд» проехал мост и сразу развернулся. Расуловский мерс скатился на обочину, не доезжая до моста, проехал немного вдоль еле заметной тропки и встал. «Лексус» я остановил рядом с «гелендвагеном». Остальные машины запарковались вдоль обочины.
– Олег, – повернулся я к пассажирским сиденьям, – подъем!
А в ответ только храп.
– Пусть спит.
– Нет, Мариш, все равно его в чувство надо привести.
Я вышел из машины и крикнул:
– Эй, ребят, помогите Савина разбудить.
– Это мы быстро! – к нам направились Волжанин, Ульский, Переходников и Кигаев.
Я распахнул пассажирскую дверь, а ребята лихо выдернули Савина из машины и потащили к речке. Олег сразу задергался и завопил:
– Отпустите, я сам!
Тем не менее, его подтащили к речке и сунули головой в поток, затем со смехом разбежались в стороны. Ругающийся Савин макнулся в воду по пояс.
– Бр-р-р! – Олег поднялся и принялся стягивать с себя рубашку. – Хорошо хоть целиком не макнули!
Все засмеялись, а я впал в ступор. Вот что меня смутило! У Олега отсутствовала его «трудовая мозоль»! Нет, небольшой животик присутствовал, но он больше похож на прокачанный пресс, немного заплывший жирком. Такое бывает, когда долго не занимаешься физо. Я смотрел на Олега и не верил своим глазам. Даже за ногу себя ущипнул. А куда делась его «трудовая мозоль»? Как такое возможно? Или это часть шутки? Есть накладные животы, но зачем это надо? На кой изображать толстого?
Савину подали полотенце, и он начал растираться, затем подошел к своей машине, открыл багажник и достал другую рубашку.
– Могли бы протрезвить по-другому, – проворчал он мне.
Я автоматически кивнул и опять уставился на его живот.
– Ты чего? – замер Олег.
Затем, проследив за взглядом, хмыкнул:
– Ну не качал давно, ну заплыл жирком. Думал, я в самом деле себе «трудовую мозоль» отрастил?
– Олег, я ничего не думал…
Подошел Расулов. Заглянул в багажник «лексуса». Хмыкнул:
– О, ты тут хороший гардероб возишь.
Потом он посмотрел на меня.
– Серег, а чем ты так озабочен?
– Это он от того, что у меня «трудовая мозоль» отсутствует, – пояснил Савин.
– А, – понятливо кивнул, Ильяс, – есть анекдот в тему. Моются в бане двое мелких пацанов. Смотрят, из парилки выходит мужик с толстым пузом. Поудивлялись и решили спросить: «Дядь, а дядь, а что у вас там?» Мужик в ответ: «Бомба!» Пацаны отошли в сторону. Один шепчет: «Давай взорвем?», другой: «Нет, фитиль короткий, убежать не успеем!»
Анекдот старый, но народ заулыбался. Я тряхнул головой, отгоняя все лишние мысли. Надо как-то разрядить обстановку. Слегка толкаю Расулова.
– Ты хочешь сказать, что у Олега в животе бомбы нет? – деланно удивляюсь я.
Ильяс непонимающе смотрит на меня. Подмигиваю, Ильяс сразу врубается.
– Ну, если смотреть в профиль… – Расулов встает сбоку от Савина и рассматривает его пресс, – и если принять анекдот за основу…
– А при чем тут анекдот? – настороженно спрашивает Олег.
– При том, – отвечаю я, копируя голос Малахова, который с «плюсом», – что размер живота обратно пропорционален фитилю!
Хорошо, что сейчас лето. Хохот грохнул такой, что была бы зима, нас всех накрыло бы лавиной. Вместо лавины раздался треск в кустах неподалеку, затем из них выскочила корова и сиганула через речку.
– Ой, смотрите, корова!
– Ничто не меняется в мире… – сквозь смех сказал Расулов.
Я обалдело проводил взглядом животное. Бедняга остановилась на том берегу, укоризненно посмотрела на напугавших её людей и принялась щипать траву. Потряс головой от чувства дежавю – нет, та корова была рыжей масти, а эта черная с белым пятном на груди, но обрывок веревки присутствует. М-да, чересчур подозрительные совпадения. Хотя… трава у реки густая и сочная, почему бы не пасти тут скотину?
– Ладно, ребят, – отсмеялся Ильяс, – пошли, нас ждут давно.
– А, зараза! – выругался Ульский.
Причина Серегиного возмущения вновь развеселила народ – он вступил в коровью лепешку.
– Сапер ошибается один раз! – пошутил кто-то.
– Эта рогатая скотина большая эстетка, – возмущенно сказал Ульский, старательно обтирая туфли о траву, – жрет на том берегу, а гадить ходит на этот.
Я завороженно смотрел на Серегины телодвижения. Корова, лепешка, какие еще будут сюрпризы?
Наконец мы дошли до нашей полянки. На ней были установлены в ряд четыре большие палатки. На том же самом месте! М-да, а чего тут удивляться? Просто по-другому не поставить. Так как в основном спят ногами к выходу, то из-за уклона, всегда ставили палатки фасадом к реке. Напротив палаток костер, в обрамлении из валунов, а вокруг сидит толпа народа и слышна песня под гитару.
Нас увидели. И на душе потеплело – навстречу вышла Елена Михайловна. А она почти не изменилась. Такая же стройная и…
Ой! Смотрю ей за спину…
Вот действительно сюрприз так сюрприз! Следом идет Витя, то есть Григорьев Виктор Александрович, руководитель группы «Палитра». А за ним… вот кого я точно никак не ожидал увидеть тут, так это Генку Кима.
Как-то все вокруг закружилось, посыпались вопросы, Щупко рассказали о случае на плотине. Я тут же получил одновременно выговор и похвалу. Затем мы уселись кружком – рядом со мной Марина и Ильяс, напротив Елена Михайловна с Виктором и Кимом. Савин присел возле Марины. Остальные ребята разбрелись по поляне. Мы сидели вокруг костра и разговаривали. В трех метрах на гитаре играл Алексей, тоже из «Палитры», но музыка нам не мешала.
– Ну, рассказывай.
– Что? – улыбнулся я.
– Ты вроде в военное поступал? – спросил Генка Ким. – Вот с этого момента и начни.
– Поступил, – начал я, – учился, закончил, служил и по сей день служу.
– Вот это по-военному! – засмеялся Ким. – А подробней нельзя? Или военная тайна.
– Подробней? – я задумался.
Что им рассказать? Прикольные случаи из жизни? Так они только со службой и связаны. А в силу особенностей могут быть поняты не совсем корректно. Вот Расулов поймет. И тот, кто в МВД служил, тоже поймет. А детали спецопераций рассказывать как-то не принято. Этим пресс-служба занимается.
– Серега у нас скромняга, – сказал Савин. – Про недавний захват самолета слышали?
По виду присутствующих ясно – слышали.
– Конечно! – Кивнул Григорьев. – В прессе и на ти-ви об этом долго говорили.
– Так Сергей принимал непосредственное участие в освобождении заложников.
Изумленно пялюсь на Олега. Откуда он может знать об этом? Потом перевожу взгляд на Расулова. Ну, конечно же, от него. Укоризненно смотрю на Ильяса.
– Не смотри так, – махнул рукой тот. – Раз Олег ляпнул, не подумавши, то рассказывай, тут все свои.
Пришлось рассказать об операции, умолчав о некоторых особенностях.
– Страшно было?
Я кивнул и пояснил – страшно всегда. Просто со временем к страху привыкаешь.
– А бомбу обезвредили саперы… – отмазался я от участия в разминировании. – Да, я там Коротова встретил!
– Василия Владимировича?!
– Да. Он нам очень помог. Террориста лично задержал!
Ребята заголосили, обсуждая эту новость. Постепенно разговор, к моему облегчению, незаметно свернул на воспоминания о школе и учителях – кто, где и как сейчас живет. Так как я единственный ничего об этом не знал, то в основном рассказывали мне.
– А я уже давно не Щупко, а Григорьева, – рассказывала Елена Михайловна. – Мы поженились в девяностом. Двое детей. Взрослые уже. А у тебя, Сергей, дети есть?
Почувствовал, как немного напряглась Марина.
– Не довелось. Даже женат не был. Все на службе да на службе, – посетовал я, – а ждать могут не многие…
– Я, между прочим, тебя всегда ждала! – возмутилась Марина.
Я ей улыбнулся и, приобняв, поцеловал в щечку.
– Ну а песен больше не пишешь? – спросил Виктор.
– Песен?
Вопрос Григорьева поставил меня в тупик. Как это понимать? Тут ведь никто не знал про то, что я песни пытался писать. И то, что на гитаре играю…
Или их не предупредили, что розыгрыш закончен?
На всякий случай ответил нейтрально:
– Мне как-то не до песен было…
– Зря, у тебя хорошо получалось, – посетовал Григорьев. – Я помню, как мы тут с тобой соревновались – кто больше песен знает. Очень мне тогда обидно было, что какой-то школьник больше меня песен знает.
Вокруг деликатно посмеялись.
– Кстати, Лёх! – крикнул Виктор. – Дай-ка гитару.
Виктору передали инструмент. Он взял пару аккордов, а потом начал играть… «Луну и солнце».
С ума сойти. Вновь мысли спутались. Ведь все, что пел, слышали только мои сослуживцы. Конечно, одноклассники могли выйти на них, и в целях розыгрыша… ну нет, ребята в отряде тертые и ничего про меня не сказали бы.
