Анастасия Баталова - Исполнитель желаний (СИ)

— Я пришёл.

Магистр впервые не мог ничего поделать с материей сна. Он привык к тому, что она мягкая, послушная, пластичная, как теплый воск…

Но сейчас он стоял и не имел сил пошевелиться.

Мальчик уходил, Магистр смотрел ему в спину; в живых волосах мальчика вил гнездо ветер, он тихо перебирал их; внезапно подросток наклонился и положил на землю изящную чёрную флейту, которую до этого нес в руке.

Затем он оглянулся на Магистра, как будто оставлял флейту именно ему, посмотрел на него долго, немного грустно и снова продолжил путь…

— Он пришёл.

Повторил Магистр. От этих слов на него пахнуло холодным молчаливым ужасом неизбежности.

Он вздрогнул и проснулся. Глотнул воды из стакана, стоящего на ночном столике.

Магистр решил, что нужно ещё разок навестить мастера Гая в его трущобах. Он велел Ниобу сварить кофе, надел пальто, берет, взял зонтик и отправился. Старик никак не мог привыкнуть к точным прогнозам синоптиков: он всегда брал зонт, будто бы предсказание погоды по-прежнему, как в годы его далекой юности, оставалось прерогативой интуиции.

Небо было, естественно, ясное. Морозная синева. Немного ветрено. Но Роберто Друбенс всё же опасался внезапного мокрого снега. Вероятность события, он знал это как маг, штука упрямая, но вполне преодолимая, если как следует взяться…

Пройдя сырой сумрачный подземный переход, бедняцкие кварталы, обогнув улитку многоуровневой дорожной развязки, Магистр очутился наконец возле сточной канавы, заросшей камышом и ивой; они торчали из глубокого снега словно редкие волосы лысеющего человека. На другой стороне канавы были гаражи, разрисованные граффити, старые, низкие, бессменно стоящие здесь словно последние стражи границ между двумя мирами. Вдоль ряда гаражей, скучая, прогуливался молодой полицейский.

Заметив, что Роберто Друбенс собирается прошмыгнуть сквозь щель между гаражами, он решительно двинулся к старику.

— Здравствуйте, гражданин. От всего сердца извиняюсь за вторжение в ваши планы, но туда нельзя.

— Это ещё почему? — Друбенс оскорбленно взглянул в глаза молодого человека с дубинкой на поясе.

— Там ведутся работы по отлову незаконных мигрантов.

Магистр понял, что придётся применить магию. Он снова поднял взгляд на рослого детину с добрым лютиковым лицом. Перед глазами у парня зарябило, сперва слегка, а потом все сильнее, заплясали яркие всполохи, словно взлетающие подолы танцовщиц кабаре. Когда полицейский окончательно проморгался, Друбенса уже и след простыл.

Старик достаточно резво передвигался по разбитой полицейскими внедорожниками промерзшей клочкастой земле.

Гниющие автомобили, арматура, серые доски с гвоздями, горы битого стекла — бесценные сокровища трущоб — сейчас всё это было милостиво облагорожено чистым снегом — он лежал на хламе, на всей этой отгремевшей, отъездившей своё, конченой жизни подобно белой простыни, которой накрывают мертвеца. Огромная покрышка, по-видимому, тракторная, стала похожа на шоколадный пончик с белой глазурью.

Магистр довольно быстро добрался до заветного пролома в стене, сквозь который можно было попасть в обитель короля мусорной кучи — Гая Иверри. Приблизившись к пролому, Магистр брезгливо зажмурился и приготовился защищать голову — вспомнил о голубях. Из черной зияющей дыры на него пахнуло тёплой сыростью и пометом. Но никто так и не вылетел.

Магистр набрался смелости и заглянул внутрь. Сперва он ничего не увидел. Привыкшие к яркому свету погожего дня глаза не различали в темноте даже очертаний предметов. Костер не горел, и совершенно очевидным было одно — людей здесь нет…

Магистр шагнул вперед. Свет, льющийся из пролома, ложился широкой клубящейся полосой на пыльные диваны, бесстыдно обнажившие свои ржавые пружины, ломаные стулья, тряпье. Всё было разворочено, перевёрнуто, ещё в большей степени разрушено, словно в квартире после обыска, и гордая обитель короля мусорной кучи напоминала теперь обыкновенный мусорный бак.

Друбенсу стало грустно. Он понял, что опоздал.

Полиция регулярно проводит подобные зачистки. Сейчас Гай, наверное, в трудовом поселении для мигрантов… И его волшебные руки! Руки, которые чувствуют каждую лишнюю шероховатость, каждую малюсенькую выемку на материале… Эти чуткие кропотливые руки ваятеля будут грубеть, изо дня в день таская мешки и доски на строительстве какого-нибудь очередного коммерческого объекта…

Магистр вздохнул.

Он заметил у себя под ногами карманный фонарик, которым, по-видимому, пользовались жители трущоб.

Включив его, Магистр бестолково пошарил тусклым белесым лучом вокруг себя. Он не ставил себе цели найти что-то определенное; ценности, скорее всего, забрали. Да и могли ли они вообще тут быть?

Внезапно между стулом без двух ножек и краем продавленного, но некогда роскошного дивана какой-то предмет ответил тусклым бликом на робкое прикосновение фонарного света.

Статуэтка!

Чёрный глянцевый материал призывно блестел в дрожащем фонарном круге. Она была одна и лежала в таком неожиданном месте, что узреть в этом чей-либо умысел было трудно. Её не прятали; скорее всего, просто выронили, когда забирали остальные.

Это оказался мальчик с дудочкой.

Магистр склонился и бережно подобрал фигурку. Случайное и по сути пустяковое событие неожиданно обрело смысл: из большого мешка, в который обычно собирают вещи задержанных мигрантов, что-то выпало, никто обычно даже внимания не обращает…

Но Роберто Друбенс — совсем другое дело. Магические практики научили его видеть более тонкие ниточки связей между событиями. Или ткать их… Иногда эти два действия невозможно отличить друг от друга.

Как только его пальцы коснулись поверхности материала, холодной, гладкой, Магистр решил, что сегодняшняя находка — глас небес, подсказка, новый фрагмент грандиозной мозаики, которую ему предстоит собрать…

— Сон в руку! Надо же… — пробормотал он суеверно, убирая фигурку в карман плаща.

Внезапно внимание Магистра привлёк ещё один предмет — чёрный кейс. Он лежал в самом дальнем углу, и луч фонаря лишь слегка задел его; створки кейса были раскрыты, он распластался, точно мертвая птица, его строгие кожаные поверхности были покрыты тончайшим как паутина слоем гипсовой пыли.

Гай Иверри очень долго торговался с Антикваром, желая выудить у этого скряги нечто хоть сколько-нибудь значительное. В результате кейс Эдварда Боллтона так и не был продан, чтобы затем быть почищенным и перепроданным ещё кому-нибудь. Он гордо избежал участи пойти по рукам и гнил в сыром углу.

Магистр осторожно поднял его, оставив на запыленной поверхности чёткие следы пальцев.

Замочек был сломан. Кейс — пуст. Но в одном месте дно его было немного повреждено, и Магистр догадался, что в кейсе имеется секретный отсек. Шумно выдыхая пар, он приложил некоторые усилия и выломал дно.

Какой-то удлиненный предмет, бережно завернутый в несколько слоев ткани, нашёл своё пристанище в потайном отделении кейса.

Магистр принялся нетерпеливо разворачивать ткань.

Это оказалась флейта. Необыкновенно изящная, чёрная, довольно увесистая, изготовленная, по-видимому, из того же загадочного плотного гладко отшлифованного материала, что и статуэтки, найденные Гаем.

Магистр решил поднести её к губам, он никогда не играл, но это вполне естественное желание, когда в руки попадает музыкальный инструмент, — попробовать как он звучит…

Но как только он начал приближать флейту к лицу, им овладело беспокойство, сначала очень легкое, но по мере того, как расстояние между губами Магистра и флейтой сокращалось, беспокойство нарастало, угрожая перейти в панический ужас… В какой-то момент Магистр не выдержал и опустил флейту.

Он понял, что она не совсем обычная. Но какого рода заклятие на неё наложено, Магистр пока определить не мог. Он ещё раз внимательно оглядел инструмент; почти незаметная, тоненькая как карандашный штрих трещинка проходила почти по всей длине флейты, гладкий чёрный материал скупо поблескивал в свете, льющемся из пролома в стене.

Магистр положил флейту в карман. Это место отдало ему всё, что могло, надо было уходить; Магистр привычно чувствовал тишину пространства здесь, где он уже побывал, и постепенно нарастающий зов там, где он должен был оказаться.

Жмурясь от яркого света, Роберто Друбенс вышел на улицу через пролом.

"Ах, вот оно что…" — устало подумал он, приметив огромный транспарант, натянутый вдоль фасада полуразрушенного здания напротив.

Торгово-развлекательный центр "Радуга над заливом" — гласила синяя надпись на белом фоне.

Магистр прикрыл сухие веки; перед его внутренним взором моментально выросло огромное здание, сверкающее на солнце стеклом и металлом как бриллиант; сотни дорогих бутиков, тысячи квадратных метров торговых площадей, ресторанный дворик, скоростные лифты и эскалаторы… Сколько можно! До чего уже дошли люди: для того, чтобы потреблять самим, они заставляют потреблять других…