Сергей Калашников - Клан Мамонта
— Почему у вас такие короткие волосы, — поинтересовался один из охотников.
— Чтобы вшам было негде жить.
— Потому что не кусают, — добавил Кып по-русски. — Вам помогут прогнать их, — вернулся он на свой родной язык. — И пока вы тут, ваш сон никто не потревожит.
Вернулись Димка с Саней, привели Лема. Подстриженный, с коротко обкромсанной бородой, он уже походил на человека. Чистая сорочка из некрашеного полотна, меховой хитон, тёплые мокасины. Мужики из пришлых осмотрели его и не нашли в новом облике ничего страшного.
— Там тепло, — объяснил Кып. — Идемте, я провожу, — добавил, знаком зовя гостей за собой.
Минута, и столовая опустела.
— Здравствуйте, Леонид Максимович! — обратился Веник к учителю физики, которого здесь называли Лемом.
— Здравствуй, Пунцов. А ты сильно вырос.
— Отдохните с дороги. А потом мы обо всём поговорим, — поторопился Шеф отправить учителя подальше — в связи с полунасильственной массовой помывкой и стрижкой были возможны осложнения. Поэтому ему не стоило углубляться ни во что иное, пока не закончится приём новых членов клана. Пять мужчин, семь женщин и шестеро детей — в этом мире большая сила. Только группа Аона крупнее — в ней восемь мужчин.
* * *Темнеет в ноябре рано, и все довольно быстро ложатся спать. Было ещё не поздно, или, может быть, очень рано — трудно судить, когда нет часов — когда из спальни в столовую вышел Леонид Максимович. Любаша сидела за одним из столов и при свече переносила свои старые записи с бересты на бумагу.
— Наденьте дежурный хитон, — обратилась она к учителю, зажигая фонарь и подавая его, подвешенный на цепочке к длинной палке.
Мужчина кивнул и вышел. Зов природы — куда деваться. Вернувшись, вымыл руки под укреплённым на стене умывальником, с интересом осмотрев глиняную раковину и пристроенное под ней деревянное ведро.
— Как всё-таки хорошо, что вы сумели присоединиться к настолько высококультурному племени, — сказал он, присаживаясь за стол. — А я думал, будто вокруг царит беспросветная дикость, что люди, завёрнутые в невыделанные шкуры, только и делают, что загоняют дичь, поедая её у своих костров.
Любаша отложила в сторону одни листочки и придвинула к себе другие. Тем временем, её собеседник продолжал: — Я уже и не надеялся хоть когда-нибудь поговорить на родном языке. Хотя ваши достаточно культурные хозяева, кажется, даже заучили несколько фраз. И это просто замечательно, что Пунцов пользуется расположением вождя.
Девушка улыбнулась и перевела разговор на другое: — Расскажите, как вы здесь оказались? Про ваше появление в племени Тома и приход сюда всё понятно, я о переносе из нашего времени.
— Тогда, когда это случилось, я вдруг обнаружил, что ваш класс пришел на занятия, хотя было предупреждение о начале карантина. Открыл дверь, и вдруг впереди всё померкло. А я уже делал шаг. Спустя мгновение осознал себя посреди весёлой лесной лужайки в нескольких шагах от журчащего ручейка. Долго бродил, то оказываясь в степи, то возвращаясь в лесные дебри, пока не увидел мамонтов, ломающих деревья на опушке и пожирающих ветки. Ты представить себе не можешь, каково было моё отчаяние! Словно весь мир вокруг стал враждебным. Шел куда-то, не разбирая дороги и страдая от голода. Через несколько дней увидел вдали дымок и вышел к этим дикарям. Очень хотелось есть.
Они смеялись надо мной, но поделились мясом. Я решил не обижаться на них — остался в племени. Спустя какое-то время стал понимать сигналы, которыми они обмениваются, и смог объясниться с вождём. Шли мы сюда остаток лета и всю осень, то останавливаясь для охоты, то несясь, как угорелые.
— То есть вы попали около полугода назад. Малина уже была спелая?
— Да. Она нередко поддерживала мои силы.
— Тогда примерно понятно время вашего появления. А что это была за гирлянда? Ну, та, которая упала с двери?
— Елочная. Директор просил проверить её работу с новым блоком управления. Я как раз закончил подключение и даже подал питание, когда услышал шум, поднявшийся в кабинете с появлением девочек.
Люба сделала несколько записей и подняла голову: — Очень интересно! Вы по сравнению с нами задержались там на какую-то долю секунды, а попали сюда с опозданием на четыре года и примерно два месяца. И километров на пятьсот южнее. Что же это за такой, за блок управления подключили вы к нашей школьной гирлянде?
— Электронный, на процессоре. Задержки и сдвиги настраиваются через компьютер. Собственно, позаниматься этим я так и не успел. Кто же мог предположить, что у него есть такая особенность… что? Вы здесь больше четырёх лет? А я-то смотрю — узнаю и не узнаю…
— Да, мальчишки уже бреются. Девочки тоже совсем большие.
— Все живы?
— Нет, в первые же дни погибли Гоги и Юра Кубин. Потом как-то обходилось. Галка гриппом переболела буквально сразу, как мы тут оказались.
— Хорошо, что вы местных не позаражали болезнями двадцать первого века.
— Мы их встретили только через пару-тройку месяцев, когда уже построили дом. Видели тот, ближе к спуску, весь такой из жердей между деревьями.
— Постой! То есть вы сначала сами тут как-то устроились? Это не здешние жители вас спасли?
— Они нам здорово помогли, но не спасали. Ленка ведь заядлая туристка — она и рыбу ловила, и птицу била. А Саня из карманного железа, ну, там, ключей, монет — наделал инструментов. И ещё у нас были каменные рубила. А уже в разгар лета сначала стадо мамонтов на север прошло, а потом и охотники появились.
— Тогда почему вождь у вас из местных? Они что — перехватили власть?
— Вы про Кыпа? Он считается наставником молодых охотников и ещё по части дипломатии силён. Вон как с Томом взаимоотношения наладил — удар в ухо, ответ в глаз — и друзья навеки. Местные мужики — словно пацаны. А Кып ещё и в годах немалых — по здешним меркам — Мафусаил.
— Погоди! Тогда кто же вождь этого племени?
— Веник. То есть — Пунцов.
— Не верю. Он же мямля!
— Он изменился. Так что — не вздумайте ему перечить. Санечка этого не терпит, Кып бъёт сразу в ухо, а женщины из местных вас просто возненавидят. Тут в клане очень жесткая дисциплина, просто это не сразу бросается в глаза.
Открылась дверь и в столовую вошли Мун и Ная:
— Пора затапливать плиту, Бо Тун?
— Пора, — кивнула Люба. — Младших отправьте воды натаскать, пока народ спит. Да пол пусть не забудут подтереть, а то наляпают опять, разведут сырости! — добавила требовательным голосом.
Несколько девочек-подлеточек принялись повязывать фартуки и разбирать ножи, миски и разделочные доски. Двое подростков протопали наружу с большими туесами, снабжёнными верёвочными ручками. Пищеблок приступил к работе.
* * *За завтраком шла обычная «раздача слонов» — разговор крутился вокруг проекта морского судна, способного пробираться реками.
— Мы не сможем снести такую махину на руках, — горячился Димка.
— На катках скатим, — рокотнул Саня.
— Чтобы поднять её и подложить катки, ты готов извести весь наш металл на домкраты? — возражал Пашка.
— У нас нет домкратного масла! — вспомнила Наташка. — А переводить на ваши игрушки топлёный гусиный жир я не позволю.
— Какое масло? Какой жир? — перебил спорщиков Ваня. — Нужно сразу приготовить направляющие на катках, укрепить их клиньями и уже сверху собирать корпус.
— Вот и я об этом — нужно закладывать стапель, — подтвердил Димка. — А для него требуются очень большие брёвна и много плитняка на основание. Это, считайте, дорога от ворот сарая верфи до самой воды.
— И по воде уже нам ничего не доставить, — грустно согласился Веник. — Реки-то уже замерзают. Опять аврал?
— Ну, типа того, — развёл руками Пых. — Сейчас посмотрим на месте и спланируем.
— Гонец был от Кэна с говорящей берестой, — доложила Любаша. — Наше стадо вместе со стадом Вора в дне пути отсюда. Задержатся на неделю с чем-то, чтобы доесть траву на попутных полянах. Но взять сколько нужно рабочих оленей можно в любой момент.
— Каюры! Запишитесь у Милы — пусть она вас пересчитает, — распорядился Шеф. — У кого какие вопросы?
— Леонид Максимович! Почему распаренная древесина сгибается? — обратился к учителю Димка.
— Потому что она в значительной мере состоит из целлюлозы. А целлюлоза по сути своей — полимер. Она термопластична. Делается мягче при нагреве и твердеет при остывании.
— Тогда, почему мокрая древесина сгибается, а сухая трескается. Имею в виду, при распаривании.
— Целлюлоза не очень хорошо проводит тепло. А вода — хорошо. Сухой брус трудно прогреть равномерно, если имеешь ограниченное время. А мокрый можно за несколько часов.
— Секундочку! — подскочила Светка. — А эту целлюлозу можно в чём-нибудь растворить, чтобы потом она высохла и схватилась.
