Наследники Беспределья - Наталия Викторовна Шитова
— Так ты вернись, и сам с ним и разделайся, — подал зеркалица простую, но ценную идею. — Если уж жалко их тебе.
— Я подумаю, — мрачно буркнул вершитель. — Ладно, пока хоть одеться что ли… Доставай тряпки, куда ты их сунул?
Зеркалица был доволен и таким поворотом. Больных тем лучше не касаться.
Ему было жутко вспоминать погибшие, разрушенные хрустальные горы и разорённые родники живого хрусталя, растасканного кем ни попадя… В развалившемся гроте, в котором он появился на свет, зеркалица нашёл обглоданный скелет своего друга фрумчика и долго не мог прийти в себя.
Ад Зеркал первым принял на себя удар распада, и мало кто из соплеменников-зеркалиц смог уцелеть. Уцелевшие разбежались кто куда и теперь бродили по стонущей и кричащей земле, не зная, чем помочь себе и Беспределью.
Ну а молодому вершителю было больно каждое напоминание о гибели вольного могущества, о распаде, которому он был свидетелем и причиной которого стал считать себя с недавнего времени. Игорь не раз повторял: если бы он тогда вовремя помог Лэри, с Беспредельем ничего бы не случилось. И даже жаркие возражения его прилипчивой и заботливой твари не могли переубедить вершителя, отчаявшегося найти способ спасти свою землю.
Что-то начало изменять Беспределье с того самого момента, когда пропал Знак Вечности. Это что-то высасывало все соки. И все силы, что были отобраны распадом у Беспределья, уже готовы были всей своей мощью обрушиться на этажи мироздания.
Беспредельная промежуточная земля, потерявшая настоящего властителя, металась в отчаянии и изменялась. Это изменение не было тем прежним спонтанным и величественным, оно постепенно стало предсказуемым, и это было страшно. Это несло беспечным мирам, упивающимся победой над Беспредельем, перемены куда более ужасные, чем были в состоянии вообразить самые знаменитые оракулы мироздания.
Всеми возможными способами пытался зеркалица помочь вершителю обрести надежду, но что мог он, ничтожная тварь!
Едва услышав пожелание господина одеться, он бросился к своему рюкзаку и принялся вынимать одежду, приготовленную на смену сожжённой в очаге.
Он подал вершителю шёлковое нижнее бельё — трусы с застёжкой на широком поясе и просторную сорочку без рукавов…
— Откуда ты только выкапываешь такое безобразие?! — ужаснулся Игорь, когда ему на колени легла ласкающая кожу материя. — Ты бы мне ещё женскую комбинацию подсунул!
— Господин, это последние изделия самых известных парижских модельеров! — пожал плечами зеркалица. — Чем ты недоволен, мой вершитель? По-моему, это превосходные вещи. Да вряд ли на всей Земле найдётся сотня-другая состоятельных снобов, которые смогли позволить себе носить такие. Это же действительно удобно и приятно… А если уж есть возможность иметь лучшее, не вижу причин его не иметь.
— Лучше бы ты мне семейные трусы с огурцами припас… — проворчал Игорь, натягивая белье и ёжась от непривычно нежной на ощупь ткани. — Давай брюки.
— Обожди, господин, с брюками. Неласково нынче к нам небо Беспределья. На-ко вот, утепляйся… — зеркалица подал вершителю тёплые трикотажные кальсоны с начёсом из пуха новорождённого саркана и такую же рубашку без воротника.
— Замучил ты меня, обряжаешь, как пугало… — Игорь подумал немного и, похоже, хотел швырнуть обновки в огонь, но передумал и быстро надел.
Незаметно усмехаясь, зеркалица достал плотные шерстяные брюки и удобную облегающую куртку с капюшоном.
— Может быть теперь твой аппетит проснулся? — с надеждой спросил зеркалица после того, как его господин полностью облачился и подпоясался.
— Нет, не проснулся. И не зли меня. Достаёшь, сил нет.
Игорь расстелил на лежанке одеяло и снова улёгся, положив руки под голову.
— Душно у нас, — проговорил он вдруг. — Открой дверь.
Зеркалица покорно встал, распахнул дверь и присел на порог. Вынув из кармана «Уинстон» и коробок спичек, он тряхнул пачку, поймал губами сигарету, убрал пачку, чиркнул спичкой и, не торопясь, прикурил.
— Прекрати, — строго сказал вершитель сразу же после того, как зеркалица выпустил первый дым, стараясь выдыхать наружу.
— Что прекратить?
— Не кури, — пояснил Игорь. — С чего это тебя дым глотать потянуло? По старой памяти?
Зеркалица усмехнулся, снова вынул коробок, достал спичку и чиркнул.
— Прежде всего, я балдею от этого звука… Слышишь? — он чиркнул ещё одной, вслушиваясь. — Такой звук требует продолжения. Этот огонь не должен умирать просто так. Сигарета — самое безобидное, что можно разжечь, после очага, конечно…
— Если не затушишь курево, философ, заставлю сжевать, — пообещал Игорь.
— Как скажешь, вершитель, — зеркалица с сожалением пригасил сигарету, прижав её к порогу, и убрал обратно в пачку.
Он уставился вдаль, где у самого горизонта снова сгущались мрачные тучи, и вдруг заметил тёмную точку, движущуюся по земле прямо в сторону их хижины.
— А к нам кто-то идёт, — сообщил зеркалица господину.
— Не иначе Пласси послал к нам кого-то из своих вассалов, беспокоится о том, где мы застряли, — лениво отозвался Игорь.
— Нет, — заявил зеркалица. Он уже разглядел гостя. — Готов поклясться, мой вершитель, что это наш старый знакомый.
Игорь медленно встал с лежанки и, подойдя к двери, встал за спиной у своей верной твари.
— Никак это тот самый плаксивый мальчишка, который сидел с тобой в подземелье, — с удивлением проговорил вершитель.
— Только какой это теперь мальчишка, — отозвался зеркалица. — Вымахал не меньше тебя, господин… Давно мы его не видели.
— Давненько. Что он тут делает? Заблудился, что ли?
— Нет, он видит цель, и его цель — мы с тобой, мой вершитель.
В молчании вершитель и его спутник дождались, когда молодой хаварр подошёл к самому порогу хижины.
На юноше была тёплая куртка, отделанная тонкими полосками меха, и высокие сапоги с эластичными голенищами, а под курткой в расстёгнутом вороте виднелась форма хаваррских защитников. Обветренное лицо парня было серьёзным, но подойдя к стоящим у хижины людям, он сдержанно улыбнулся и произнёс по-русски:
— День добрый!
— Чем обязан? — хмуро уточнил Игорь. — Проездом в наших краях, или по делу?
— По делу, — кивнул парень. — И дело это скорее ваше, чем моё. Побеседовать надо.
— Неужели? — Игорь скривился. — А я так думаю, что дело-то скорее твоё, иначе зачем бы защитнику тащиться в гибнущее Беспределье к самому вершителю в гости… И почему ты решил, что меня интересует беседа с тобой? О чем таком приятном можно поговорить с сыном самого непробиваемого защитника мироздания?
— А чего мне опасаться? Что ты можешь сделать? Убить меня и унизить моего отца? — спокойно уточнил хаварр.
— Клянусь Беспредельем, у меня никогда не было намерений унижать твоего отца. Зато когда-то у
