Млечный Путь Номер 1 (27) 2019 год - Ефим Аронович Гаммер
скажи чур-чур
придет качур
а чет-нечет
родится черт
играй в молчок
ни слова не скажи
и жить до старости
сумеешь не по лжи.
Бармен вопросительно посмотрел на Лани: впускать или не впускать?
Взгляд его перехватил Гранд-мастер.
- А какая фамилия у него?
- Вроде Багульник, - с долей сомнения ответил Гарик.
- И вы еще думаете: впускать или не впускать? Впускайте! Ему недолго осталось. Впору венки заказывать.
Гарик последовал совету знающего человека, кнопку нажал, дверь автоматически открылась, и счастливый обладатель природного таланта заскочил на литературный огонек.
- Вы меня ждали?
- Уже налито! - сказал Гарик и пододвинул гостю стопарь.
Багульник костяшкой указательного пальца потер кончик носа для приноровления учащенного дыхания к горячительным градусам, выдохнул и принял в себя, не закусывая, порцию водки.
- А теперь мое спасибо в стихах и в рифму.
- Не стоит напрягаться! - сказал бармен. - Прими еще на грудь и кочумай.
- Но я требую слова!
- Скажи - "лехаим - на здоровье!", вот и все слово.
- Но в нем не сыскать рифмы.
- Рифму будешь искать на улице, если не успокоишься.
Багульник и успокоился, видя, что ему пододвигают второй стопарь. Затем, все еще находясь в спокойном состоянии, заговорил вслух, вроде бы неподотчетно, как сомнамбула, будто бы под чьим-то влиянием. Но чьим? Не Гранд-мастера ли?
- Ищите смерть за мельницей, у речки. Каждый Всякий-Разный, кто хочет выжить, получит по зубам. Спешите видеть! До смерти четыре шага. А сколько до мельницы - еще не сосчитано.
Сказал и поник, уткнув нос в опрокинутую набок стопку.
А Гранд-мастер словно ждал этого мгновения и, полагая, что внимание всего заведения уже привлечено к стойке, повел недосказанное Багульником за горизонт, к завершению притчи.
- Всякий-Разный не хотел по зубам. Смерти не искал тоже. Но "спешите видеть" убедило. И он поволокся на мельницу, зная - смерть за ней, у речки. Думал: пересидит смерть на мельнице, заодно и зубы сбережет. Для потомства.
Зубы у Всякого-Разного были замечательные. Золотые. Лишиться их - это как с жизнью расстаться. А из двух зол выбирают... Что? Жизнь, разумеется. В итоге Всякий-Разный выбрал жизнь, хотя при посторонних сделал вид, что пошел за смертью.
Шел он, шел, считал шаги - сколько до мельницы? Не сосчитаны ведь! А он - ах, какой умный! - сосчитает. Внесет, между прочим, вклад в науку матерь-матеку. Шел он, шел, каждую тысячу шагов отмечал вырванным вручную золотым зубом, дабы не ошибиться.
Не ошибся! Тридцать три тысячи шагов вышло - точь-в-точь! - если приплюсовать зуб мудрости.
С голым ртом Всякому-Разному стало на душе чуток легче. Он как бы с жизнью уже распростился, ибо всю сознательную часть оной, до паломничества на мельницу, собирал деньги на драгоценные зубы. Теперь, без золотого запаса во рту, ему и сам черт был не страшен.
Всякий-Разный как бы с жизнью уже распростился, но с умом - нет! - ни в коем разе. Потому все и предусмотрел, размещая в чистом поле зубы. Станет назад возвращаться, соберет свое золото. И в горстях принесет домой: полюбуйтесь, соседи, что нашел, когда искал смерть. Ну и что? А то! Заберут соседей завидки, бросятся по его следу. Но найдут не клад, а... вострую косу в костлявых пальчиках. За мельницей, у речки.
Мельница была пуста, пахла мукой и сваренным в мундире солнцем. Жернова крутились сами по себе, заглушали журчание воды.
Всякий-Разный поискал глазами - куда сесть? И не усек, что коль он ищет что-то глазами тут, в такой близи от речки, то, прежде всего, найдет смерть.
Впрямь так и вышло. Всякий-Разный нашел глазами смерть. И имей для разговора зубы, спросил бы: "Почему ты здесь, когда тебе положено быть по другому адресу - за мельницей, у речки?"
Смерть, умей говорить по-человечьи, ответила бы: "Мои рекламодатели специально для тебя постарались. Скажи тебе, ищи смерть на мельнице, так ты обязательно полезешь в речку. Я, если по-честному, всегда там, где нужно. И время угадываю без ошибки, и место".
Всякий-Разный, отыскав глазами смерть, понял: от нее не уйти. И с душевной тоской подумал о потраченной даром, всего лишь на зубы жизни.
Смерть уловила его бедные по внутреннему содержанию мысли и отпустила на волю. "Иди, нагуляй жирок, прибавь жизненного опыта, поразмышляй о смысле, истине, своем предназначении, а то тебя всего на один зуб", - будто сказала вслух, хотя говорить не умела.
Осознал Всякий-Разный, что даровано ему спасение, и бух-бух широким, как обух топора, лбом о каменный пол - мозги от усердия перемешал. А, перемешав мозги, спутал на обратной ходке пути-дороги к своим золотым припасам. Тырк - туда, тырк - сюда. Где зубы? Нет зубов! Только чистое поле - от мельницы до его избы.
Что делать? Вернуться домой, и от своих ворот вновь пройти по знакомому пути?
Как скумекал, так и поступил.
Вернулся восвояси и отправился в изначальный поиск.
Ищет-ищет, год ищет, наконец, нашел. Зуб нашел, золотой, один-разъединственный на всем белом свете. Один? Почему один? Их, кабы не спутать с ресницами, должно быть по науке, по матерь-матеке, ровно тридцать три штуки. Сколько же это получится в переводе на шаги? Стал загибать пальцы, морщить лоб, и сосчитал - не ошибся. Сосчитал-обрадовался и давай носом землю ковырять, выискивая в чистом поле закопанный клад.
Ковырял-ковырял. Изо дня в день. Из года в год. Тридцать три тысячи шагов ковырял, зубы отыскивал и по одиночке вставлял на рабоче-кусачее место. Вот ведь рот полнится и полнится. И скоро, стоит лишь вновь добраться до мельницы, во всю красу заблистает.
Наконец срок пришел - рот заблистал, как царский червонец! Только вот незадача, когда Всякий-Разный все зубы вставил и
