Drm Алексеев - Модератор
Водка оказалась не самой хорошей, но сейчас я уже даже вкуса не чувствовал. Просто пил ее и все. Думал о том, почему я так и не смог покончить с собой, действительно ли у меня есть какие-то способности, или это очередная неизвестная закономерность. Конечно, думал о Даше.
Впервые полгода наших отношений я мы часто отдыхали в разных кампаниях. Не знаю как она, но я в таки моменты чертовски скучал. Я в принципе всегда скучал по ней, но в такие минуты невыносимо. Тогда я доставал телефон и смотрел на время. Если было не поздно, я звонил, и мы о чем-то разговаривали. А если она уже спала, то я писал сообщение и разбирал телефон на составные части. Ответ все равно никогда не приходил.
Вот и сейчас я достал телефон, просто по привычке. Аккумулятор разрядился, и теперь на дисплее батарейка мигала красным.
Я вспомнил, как мы с ней жили в лесу целые сутки, вдали от цивилизации и людей, просто лежали и наслаждались моментом. Тогда у нее телефон тоже сел, батарейка мигала красным, но целые сутки Даша звонила маме и успокаивала ее. Если бы телефон разрядился, нам бы пришлось ехать домой, а так…
А так, я его постоянно подзаряжал!
От этой мысли мягкий водочный дурман в миг улетучился.
Я вспомнил слова Кирилла: «То, что ты это теоретически можешь, я знал задолго до того, как тебя из Резерва первый раз вытащил». Значит, я всегда обладал этой способностью. Просто мне надо были сильные мотивации, чтобы им пользоваться. С Дашиным телефоном все просто – я не хотел ее отпускать, ну а с домом еще проще, я его три месяца не видел, а тут накатили воспоминания, вот я и отгрохал. Это объясняло и мой сегодняшний провал, я просто не хотел этого по-настоящему. Тогда почему тот парень в Резерве просто не прошел мимо, я ведь очень сильно не хотел его убивать. Опять загадки.
Я вздохнул, выпил приличный глоток водки и чуть не поперхнулся, когда увидел перед собой сидящего Кирилла.
-Может быть, ты стучаться будешь?
Он покачал головой.
-Вот и ты кое-что понял. Да ты действительно можешь многое, если не все, вот только аккуратнее с этим.
-Объясни, как мне пользоваться, чтобы я не натворил чего.
-Контролируй свои желания.
Я смотрел на него в упор, но все равно не заметил, как он ушел, оставив меня дальше размышлять.
«Контролируй свои желания» - легко сказать, вот если я хочу искупить свои грехи.
Тут меня второй раз за несколько минут обдало жаром.
А какие мои грехи? Убийство, предательство – это из крупных. Вранье – это как у всех. Вандализм – но я писал про любовь и на асфальте, так что это даже и не грех. Нет ли на моем счету чего-нибудь крупнее, гораздо крупнее.
Не мог ли я, обладая таким опасным даром и не подозревая о нем, нарушить естественных ход событий, что привело к войне.
Я поболтал остатками водки в бутылке.
Даже если это и так, я все равно это не смогу высчитать, уж очень много допущений и вероятностей для моего нетрезвого мозга.
Но как, ни крути, я единственный кто тут обладает таким даром, и за мной постоянно следит брутальный мужик в черном балахоне. Кстати, похоже, что он еще и мысли читает.
Я, конечно, не обвинил себя в развязывании войны с Японией, а потом и с Китаем, но был к этому причастен с большой долей вероятности.
Допив бутылку, я решил на этом остановиться, а утром еще раз все обдумать. Тем более у меня назрел план действий.
***
Возможно, я не умел снимать с себя симптомы похмелья, а, возможно, не так этого хотел его окончания, в общем, я опять болел. А с чего я в обще решил, что я вообще что-то умею. Голливуд накладывает отпечаток на людей. Как просто мы верим в сказки. Неделю назад все было понятно, страшно, жутко, но понятно. Позавчера нерушимые догмы рухнули, мир оказался другим, я оказался не тем, кем я есть. Вчера из пазлов разрушенного понимания сложилась новая картина, причем мне досталась роль супергероя. А сегодня я должен буду ринуться спасать мир.
Последняя мысль была отнюдь не иронией. Вчера под действием этилового спирта я действительно собирался этим заняться.
Мне вдруг стало смешно.
Глупо, наивно, безвкусно. Вот, что я хотел сказать о сюжете.
Я лежал в холодной комнате и слушал, как за окном воет ветер. Не вставая с кровати, я посмотрел в окно. Холодное осеннее небо.
Сейчас зайдет Даша, услышит, что я проснулся, и с немой укоризной будет смотреть на остатки вчерашней пьянки, но ничего не скажет. Я сам себе неплохой палач, и она это знает.
Встанет у окна и будет смотреть на мое бренное, измученное ядом тело. Я подойду к ней, скажу, что теперь все будет по-другому, крепко прижму, почувствую, как она дышит. А сквозь ее волосы я увижу серый Челябинск за окном.
Выдерну компьютер из ожидания, и быстро напишу в блоге, что я вернулся и начал новую жизнь.
Мне надо заканчивать пить.Белая горячка это опасная штука.
Я перевернулся на бок. Возле другой стены тихо гудел персональный компьютер. Я улыбнулся. В разрушенном Челябинске нет электричества. А в рамке в виде сердечка нет Дашиной фотографии.
Уже прекрасно зная, что увижу, я медленно подошел к окну. По пути я взглянул на компьютер, он даже не был воткнут в розетку.
Не так давно я хотел прыгнуть с балкона, так почему бы и не сделать этого сейчас.
Я открыл окно. Холодный ветер ворвался в комнату, ударяясь об собранные жалюзи.
Подоконник был не большой, но его вполне хватило, чтобы удобно сесть, свесив ноги на улицу.
Когда-то я так часто сидел и курил. Мне просто нравилось вот это состояние. А сейчас я вдруг понял, что ничего не изменится, прыгну ли я вниз или вернусь в комнату. Этот мир стал иррационален, а потому, скорее всего, он не реален.
Я сидел и мирно болтал ногами, в миллиметрах от смерти, по уши погрузившись в бред.
Я совсем не испугался, когда чья-то рука тихонько легла между лопаток, и надавила. Это бред, тут может быть все. Ноги стали стремительно приближаться к земле.
В последнюю секунду мне отчетливо захотелось жить, и темнота все поглотила.
***
Проводница заглянула в купе. Посмотрела на меня, и спросила:
-Что-нибудь желаете?
Кирилл покачал головой.
Еще раз, взглянув на меня, она вышла, прикрыв за собою дверь.
Я уже минут десять как пришел в себя. Очнулся я в поезде лежа на нижней полке. И, на сколько, мог судить был совершенно невредим. Особым бонусом было отсутствие похмелья, в общем, чувствовал себя, как будто заново родился, или так и было. Я уже ничего не понимал, ни с чем не спорил, а просто воспринимал все как должное.
-Долго ты будешь молчать?
Голос Кирилла не выражал никаких эмоций, казалось, он может ждать вечность, пока я открою рот.
Я глубоко вздохнул, но то, что меня мучило, так и не приобрело словесную форму.
-Ты все еще грустишь по своей девушке?
В изумлении я посмотрел на старика. Я ожидал чего угодно, но не вопроса о Даше.
Впрочем, ответа он не ждал и продолжал.
-Вижу, что скучаешь. И дам тебе совет, постарайся смириться с тем, что ее уже не вернуть. Так тебе проще будет все понять.
-Что понять?
-Все
Ненавижу слово «Все», оно как бы подразумевает очень многое, но ничего не объясняет.
-Ну, положим, что все это слишком много, объясни хотя бы почему я не разбился.
-Захотел жить
-А из окна меня толкнул ты?
-Да. Если бы ты прыгнул сам, то разбился, а так инстинкт самосохранения косвенным образом спас тебя.
Опять он про желания. Сказка какая-то, да и только.
-А если я хочу Дашу…
Я не знал, какое слово подобрать, мне не хотелось говорить «оживить», это значило бы признать вслух, что она умерла. Но Кирилл понял.
-Ее уже не вернуть.
-Я же вернулся
-Нет, ты остался. Это большая разница. А она ушла.
Он говорил как уставший преподаватель, объясняющий что-то нерадивому ученику.
-А что я тогда могу?
-Все
-Кроме этого?
Он кивнул
-Кроме этого
-Но это значит не все?
