Боб Шоу - Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач
Хуже всего было то, что он все еще колебался. Иногда это казалось ему очень простым — Афина наверняка обрадовалась бы, узнав, что они стали первой в мире супружеской парой, которой дано одновременно и жить без конца, и без конца любить друг друга. Однако через некоторое время он соглашался с реалиями ограниченного мира, каким было его супружество. В этом запутанном континууме невозможно было взять что-либо, не расплатившись, это было нарушением равновесия. Он сознательно убедил Афину, что верит в принципиально неэротический элемент их любви, обманул ее и бессовестно использовал, посягнув на предоставленные ему запасы чувств. Сейчас пришло время признания, и его охватил страх.
Стоя в свете раннего утра, уставший и подавленный, он решил спасаться единственным доступным ему способом. После возвращения на работу его ждал полет на Перевал Рэндела для медицинского осмотра, чтобы изучить эффективность Е.80. В нем теплилась надежда, что средство подвело. Он чувствовал себя вполне нормально, но — странно, что эта мысль была ему почти приятна — может, он действительно закрепился, может, действительно остыл. С этой точки зрения логика подсказывала хранить молчание до тех пор, пока физиологи Фармы не дадут окончательное заключение.
Слегка дрожа от холода, а может, от облегчения, Карев снова лег в постель.
Утром, хотя это и было необязательно, он настроил лезвия своей магнитной бритвы и сбрил пятимиллиметровую щетину. Когда он садился в летящий на юг вертовзлет, ему казалось, что его подбородок и верхняя губа так и блестят своей наготой. Управляющая бортовыми системами, или, как когда-то говорили, пилот, носила сшитый по мерке мундир, золотой оттенок которого великолепно гармонировал с ее загаром. Остановившись, чтобы приложить кредиск к теледетектору в переднем люке, Карев, несмело улыбнулся ей. Она ответила ему безликой улыбкой и тут же перевела взгляд на стоящих за ним пассажиров.
Расстроенный, он сел и сидел, касаясь пальцами лица и глядя в окно, пока после короткого разбега они не оторвались от земли. Машина поднималась вертикально на высоту более тысячи метров, пока не покинула невидимые глазу стены звукопоглощающей системы, и помчалась на юг параллельно белым вершинам Скалистых гор. Возвращая ему очень нужную сейчас веру в себя, далеко внизу мелькали узлы дорог и линии подземного транспорта равномерно размещенных административных округов западных штатов.
Население мира не уменьшилось с конца двадцатого века, но и не увеличилось, ибо бессмертные мужчины были неплодны. Кроме того, человечество имело два столетия, чтобы освоиться с новой ситуацией и найти оптимальные решения существующих проблем. Жизнь в обществе стеклянных статуэток стала скучной и однообразной, но все люди перед давящей на каждого личной ответственностью за собственное бессмертие в первую очередь заботились о безопасности. Никто в здравом уме сознательно не соглашался рисковать. Хотя Карев летел на Перевал Рэндела на машине, снабженной тремя независимыми системами, удерживающими ее в воздухе, все равно он цепенел от ужаса.
Что бы я сделал, задумался он, произойди какая-нибудь, хотя бы малая авария, и попадись мне на глаза труп?
Лаборатория на Перевале Рэндела располагалась в восьмидесяти километрах к югу от Пуэбло, скрытая от посторонних глаз у стыка двух горных долин. Туда вела дорога, подходящая, правда, для обычных машин, но негодная для болидов из-за их высоко расположенных центров тяжести. Восемьдесят человек персонала жили в Пуэбло и его пригородах, прибывая на работу коптером Фармы.
На аэродром в Пуэбло Карев лопал перед полуднем и в большом салоне коптера застал всего трех человек, одних остывших. Согласно распоряжению Баренбойма, он поговорил с ними во время короткого полета. Расспрашивая о положении лаборатории биопоэзы и здания управления, он сообщил им, что является бухгалтером и летит на Перевал Рэндела для контроля финансовых дел. Его собеседники выглядели тридцатилетними, а их поведение говорило, что в действительности они лишь немного старше. Им не хватало позы недоступности, характерной для Баренбойма. Кареву пришло в голову, что когда станет известно о Е.80, старые бессмертные и, особенно, закрепившиеся недавно, почувствуют себя обделенными. С другой стороны, как никогда до сих пор могли найти подтверждение некоторые аспекты философии остывших. Даже в период перед самым появлением биостатов некоторые мужчины имели достаточно времени, чтобы пресытиться половыми наслаждениями — каким же путем пошли бы эти люди в течение двухсот лет неизменной потенции? Неуверенная мысль, что, может быть, бесполовое бессмертие имеет свои положительные стороны, снова пришла Кареву в голову, когда коптер миновал вершину поросшего соснами холма и снизился, направляясь к серебристым куполам лабораторий Фармы.
Карев заторопился к главному входу, чувствуя, что в Колорадо заметно теплее, чем в их северном районе, и вошел в одну из кабин, стоящих шеренгой поперек холла. Последовала небольшая заминка, во время которой удаленный на тысячу километров компьютер фирмы проверил его идентичность, выразил согласие на его присутствие и с помощью микроволнового сигнала открыл внутреннюю дверь кабины, впуская его в главный коридор.
— Мистер Баренбойм просит, чтобы вы зашли в его кабинет на уровне Д, как только посетите мистера Аберкромби, начальника бухгалтерии, — информировала его машина.
— Понял, — ответил он с некоторым удивлением. Он знал, что Баренбойм очень редко посещает Перевал Рэндела, но ведь никогда прежде ни Фарма, ни какая-либо другая фармацевтическая фирма не вела такой важной работы, как создание и испытание Е.80. Карев нашел кабинет начальника бухгалтерии и провел там около часа, обсуждая профессиональные вопросы и устанавливая, в чем конкретно заключаются трудности, которые он должен устранить. Вскоре стало ясно, что дело касается не столько способа ведения расчетов, сколько отношений между отделом и Баренбоймом. Аберкромби, тучный остывший со слезящимися глазами и пристальным взглядом, производил впечатление хорошо разбирающегося в ситуации и относился к Кареву осторожно, как будто подозревая, что имеет дело с правой рукой Баренбойма по грязной работе. Реакция эта развеселила Карева, и он воспринял ее как обещание того, что его ждет, когда он займет руководящую должность и получит власть. Но в то же время она слегка смутила его. Он постарался поскорей уйти от Аберкромби и отправился на уровень Д.
Кабинет Баренбойма здесь был меньше и не такой роскошный, как в дирекции Фармы. Круглый черный глаз во внутренней двери заморгал, узнавая Карева, и гладкая деревянная плита сдвинулась в сторону. Он вошел внутрь и сразу почувствовал знакомый аромат кофе, который всегда окружал Баренбойма во время работы.
— Привет, привет, Вилли! — Баренбойм, которого он застал сидящим за красно-голубым столом, прошел через комнату и пожал Кареву руку. Глаза его сверкали в глубоких глазницах. — Как хорошо, что ты пришел.
— Я тоже рад, что вижу вас.
— Вот и отлично, — сказал Баренбойм, возвращаясь на свое место и указывая Кареву на свободный стул.
— Э-э… да, — признал Карев, подумав про себя, что все не так уж отлично, ибо ему дали всего, несколько свободных дней. Только сейчас ему пришло в голову, что Баренбойм изо всех сил старается вести себя, как исправный, или по крайней мере не как типичный остывший. Это напомнило ему, что связующая их нить целиком искусственна, случайна и основана на практических целях.
— Ну, и как там было? Отпуск удался?
— Да, было очень приятно, озеро Оркней в это время года прекрасно.
Лицо Баренбойма выразило нетерпение.
— Я не спрашиваю о пейзажах. Как твое вожделение? Еще есть?
— А как же! — со смехом ответил Карев. — Даже слишком.
— Прекрасно. Я вижу, ты побрился.
— Я думал, так будет лучше.
— Конечно, но тебе скорее следует пользоваться депилятором. У твоего подбородка явно синеватый оттенок, и ты совершенно не похож на остывшего.
Карев почувствовал удовлетворение, но постарался скрыть его. «Та бабенка в самолете была, наверное, слеповата», — подумал он.
— Сегодня же обзаведусь депилятором, — заверил он.
— О нет, мой дорогой. Нельзя оставлять ни малейшего следа, который указал бы, что ты принял не обычный биостат. На что это будет похоже, если остывший купит депилятор?
— Простите.
— Ничего, Вилли, но именно на такие мелочи нужно обращать внимание. Я дам тебе кое-что, прежде чем ты уйдешь, — Баренбойм посмотрел на свои пухлые ладони. — А теперь разденься. — Простите?
Баренбойм кончиком пальца осторожно пригладил обе брови. — Нам нужны пробы тканей с разных мест тела, — объяснил он, — чтобы проверить, как протекает процесс репродукции клеток, ну и, конечно, нужно будет исследовать количество сперматозоидов в сперме.
