Яна Завацкая - Ликей. Новое время (роман второй)
Она успела.
И потом боль стала тише, Агния напилась воды из-под крана и лежала всю ночь без сна.
После медитации читали стихи. Агния украдкой вытерла слезы. Кажется, все прошло. Она чувствовала себя вполне нормально. Ей уже не было так стыдно.
Читала Лилия - она была не только целительницей, но и поэтом-контактером, записывала стихи, которые приходили из Космоса.
Пока сознанье ваше спит,
И кундалини в недрах дремлет,
Вас Ангел Белый не хранит,
И Бог Всевышний не приемлет.
Пока глаза играют роль
Открытых ставней в мир страданья,
Вас не покинет сердца боль,
И не исчезнут испытанья.
Пока не знаете, зачем
Меняете по жизням тело,
Пока из всех земных проблем
Проблема взяться вам за дело,
Пока лишь по своей вине
Горючие вы слезы льете -
Вы спите, люди, в страшном сне,
Вы спите, вовсе не живете.* */С. Бондаренко/
Все помолчали, вслушиваясь в эхо только что прозвучавших строк.
Я своя здесь, я все-таки своя, подумала Агния. Мысль наполнила ее радостью. Нет, я буду жить. Пусть я несовершенна. Может быть и хуже всех. Ну и что? Я буду расти, буду стараться… рядом с такими людьми… - Я почитаю стихотворение Даниила Андреева, - отец раскрыл любимый томик в кожаном переплете.
Спасибо за игры вам, резвые рыбы,
У тихих днепровских круч!
Тебе, отец наш Солнце, спасибо
За каждый горячий луч;
Тебе, моя землюшка, теплая матерь,
Целовавшая пальцы ног,
Протягивавшая золотистую скатерть
Мягких своих дорог.
Вам, неустанно текшие воды,
За каждый всплеск и причал…
Тебе, Всеблагой, Кто руками природы
Творил меня, нежил, качал.
- Да, - в тишине полнозвучный, низкий голос Анжелы прозвучал как колокол, - Самое главное в жизни, ребята - это радость! Что бы ни случилось - я стараюсь всегда испытывать радость. С утра просыпаюсь и радуюсь солнцу, деревьям… жизни радуюсь!
Раздражение мелкой ядовитой змейкой кольнуло в сердце Агнии.
Девочка старательно подавила нехорошее чувство, убедив себя, что так нельзя, что это опять просыпается ее эгоизм.
- Как хорошо с вами! - с волнением говорила пациентка из Костромы, - Боже мой! Мне уже пятьдесят лет, а я никогда не переживала такого вечера. Я даже не знала, что где-то есть такие хорошие, светлые, чистые люди… читают такие замечательные стихи, зажигают свечи.
Отец ласково улыбался, глядя на женщину.
4.
Алексей зарулил "Боинг-гипер" к стоянке. Самолет замер. Алексей откинулся в кресле, расслабляя мышцы после посадки. Закинув руки, помассировал шейные позвонки.
- Шея чего-то болеть стала, - пожаловался он.
- Стареешь, - откликнулся Слава, второй пилот. Бортпроводницы побежали выпускать пассажиров.
- Я внесу насчет слышимости, - Алексей включил бортжурнал, забормотал в микрофон.
Во время посадки слышимость была так себе. Приходилось повторять в микрофон по нескольку раз.
- Да уж точно, надо внести. Но это не в самолете дело.
- Все равно.
Алексей поднялся, достал сумку. Во Владивостоке он, как обычно, купил японские лакомства - лосося, креветок, готовое суши в пакетиках… жалко, Ленке сейчас сакэ нельзя. Где-то за спиной играла музыка, эстрада - пассажиры покидали лайнер с комфортом. Алексей в последний раз оглядел свое хозяйство, погашенный пульт выглядел непритязательно - стекляшка, изрисованная концентрическими кругами и графиками. А если закрыть глаза - так и видишь мерцающие красные, зеленые, желтые огоньки и впереди, перед носом, облака, рвущиеся в стекло. И так еще долго будешь видеть. Вечером ляжешь спать, и ноги будут подергиваться, пытаясь найти педали. Алексей был собой доволен. Хорошая посадка. Правда, и условия прекрасные… Пулково… погода оптимальная.
Но надо постепенно отключаться… Алексей сунул в карман иконку Спаса, которую обычно брал в полет. Ни к чему оставлять, пропадет еще.
- Пошли, - сказал Славка, вскидывая на плечо свою сумку. Пилоты вышли из кабины. Девчонки возились в салоне. Слава откинул шторку, и оба летчика громко попрощались со всеми.
Питер встретил друзей порывом ледяного, влажного ветра. Слава поморщился, отворачиваясь. Вдвоем они спустились на поле, зашагали к служебному входу здания аэропорта.
- Леша, и вообще, встретишь этого мудака из диспетчерской, передай ему, чтоб уши мыл не компотом, а если компотом, так хоть бы косточки вытаскивал, - мрачно сказал Слава.
- Да ладно, - ответил Алексей, - Это система дурацкая.
- В прошлый раз была не дурацкая, а сейчас дурацкая, - сказал Слава, - Добрый ты, Леша… Был бы я командиром, я бы ему точно по морде дал. Надо самому смотреть за системой… так и людей угробить можно.
- Ладно, я схожу в УВД*, - сказал Алексей.
Они вошли в здание, Славка отправился вместе с Алексеем сдавать документы и расписываться, переоделись, чтобы не светиться по городу в форме. Потом, по традиции, заглянули в бар. Теперь можно было и пропустить по рюмочке. *Управление воздушным движением.
Оно и помогает немного отвлечься… Там, впереди - совсем другой мир. Там совершенно никакой роли не играют воздушные течения, облака можно просто игнорировать, а если откажет электроника - всегда можно выйти и пройтись пешком. Алексею всегда трудно было перестроиться… особенно после таких длительных полетов. Его совсем недавно поставили на рейсы в Дальневосточную республику. Даже на "Гипере" это четыре часа в кабине. По-настоящему большие лайнеры летают все равно медленно.
Он превращался в некий придаток к электронному управлению. "Ускоритель" - Алексей вспомнил Шекли, улыбнулся. Он так и ощущал себя и все окружающее… мотор, крылья, компьютер - все было живым, все выполняло свои сложные жизненные функции, с каждым из элементов самолета можно было общаться, спорить, злиться на него, обижаться, восхищаться… И он, пилот, был всего лишь "одним из многих", только "ускорителем", необходимым элементом полета, но, пожалуй, даже не главным. Крылья не менее важны… И без рулей не полетишь. Он был частью тела самолета, в согласовании с другими частями он жил ради того, чтобы совершить Полет. И Полет-то и был Главным…
- Кто машину поведет? - спросил Славка.
- Как бы тебе положено, - сказал Алексей, - Я, вроде бы, сажал…
Слава испустил тяжелый вздох.
- Ладно, я пива выпью, - быстро согласился Алексей. Кружку пива перед поездкой Автонадзор теперь разрешал. Алексей взял себе "Балтийского". Славка, известный гурман, заказал мартини. С оливкой. Сели у окна, глядя на летное поле - по полю тягачи развозили гигантские, казавшиеся призрачными, белые и серебряные тела аэробусов.
- Смотри, "Тамплиер" пошел, - Славка стремительно подался к стеклу. Алексей тоже посмотрел - на поле разворачивался небольшой сверкающий золотыми полосами треугольник, лайнер, закупленный недавно в Италии.
- А кто на нем?
- Я знаю, что Горяинова назначали на "Тамплиер", - сказал Славка, - может, он… а в сменном уж не знаю кто.
- Наверное, молодой этот, как его… Ваня, - вспомнил Алексей.
- Молодой, а крут, - согласился Славка, - могли и поставить. А кто с ним вторым?
- Лесковский, вроде бы…
Алексей отхлебнул пива. И если честно, то и к своему правому относишься точно так же, как к себе, как к мотору и крыльям… Славка тоже часть единого тела. Полет - это жизнь. Это главное. Все они -только части.
"Нам разум дал стальные руки-крылья, и вместо сердца - пламенный мотор"… на самом деле для летчика это вовсе не оскорбление.
Наверное, поэтому к ребятам и на земле относишься иначе, чем к другим людям. Это даже не друзья. Друзья - это общие мысли, общие чувства… А здесь - другое. Они как родные. Как единое тело. У тела члены могут быть разными, но разорвать их связь невозможно. Их узнаешь в любой толпе, издалека, просто почувствуешь… К ним можно подойти и заговорить о чем угодно, не боясь, не стесняясь. При такой близости стеснения не бывает. Это как с Ленкой…
И все же с Ленкой - иначе. Она - совсем другой мир. К нему нужно привыкнуть, перестроиться после полета.
- Леш, ну что, может, придешь завтра на собрание? - спросил Славка. Алексей поморщился.
- Чего я там не видел?
- Ну, посмотришь.
- Слава, меня там убьют… Я воевал за ликеидов.
- Ты же с чурками воевал, не с русскими. И вообще - кто узнает? Ну давай, Леша, а?
- Слав, я не знаю. Честно говоря… не знаю, как со временем будет.
- Ну ясно, опять отговорки… - вздохнул Слава. Он давно и упорно пытался втянуть Алексея в свои националистические дела… Обычная ошибка - так хочется, чтобы родные люди были еще и единомышленниками. Отказываться было неловко, но и соглашаться… Славина организация была официально зарегистрирована, выступала против террора, но все равно политикой заниматься Алексей не собирался.
Во-первых, это значило - нарываться на неприятности. Он и так до сих пор на психологическом учете. Спасибо, обследования сократили до одного в год. Во-вторых - зачем это вообще нужно?
