Мордукай Рошвальд - Седьмой уровень, или Дневник последнего жителя Земли
Неожиданно Икс-107 крикнул:
— Пуск!
На потолке опять щелкнуло. И снова мы тщетно ждали голоса…
Что ж, все ясно, — сказал Икс-107. — У нас в потолке скомбинирован микрофон с репродуктором. Микрофон, как мы убедились, реагирует на определенное слово, теперь мы знаем какое. Как только кто-то его произносит, микрофон тут же включается и мисс Радио прослушивает разговор, вмешиваясь в него, если сочтет необходимым.
Может, ей интересно, — заметил я, — что мы открыли ее маленькую тайну?
Я был уверен, что Икс-107 нашел правильное объяснение, но мне хотелось услышать подтверждение. И я громко произнес:
— Пуск!
Никакого щелчка не последовало. Я вопросительно посмотрел на товарища, любопытно, что он скажет на этот раз. Он усмехнулся:
Возможно, ей и интересно, что мы открыли ее маленькую тайну. Но дело в том, что микрофон еще не успел отключиться, поэтому мы и не услышали щелчка. А мисс Радио наверняка нас прекрасно слышит,
Ладно, — согласился я, — твоя правда. Но если вся эта система прослушивания предназначена для того, чтобы избежать случайного возникновения войны, отныне она теряет свой смысл; Ведь теперь мы можем сговориться о чем угодно, просто избегая произносить ключевое слово!
Лично я не думаю, что цель этой системы — следить за нами, — сказал Икс-107, — для этого существуют иные, более эффективные способы. Тут что-то другое. «Пароль», который мы случайно узнали, по сути выражает смысл нашего пребывания здесь. Так что, скорее всего, цель у системы одна: чтоб дела у нас шли хорошо, чтоб служба не казалась нам слишком тяжелой, они иногда позволяют себе помочь нам советом или указанием. А сигналом для них служит «пароль».
Мисс Радио — если, конечно, она слушала нас — больше не вмешивалась в наш разговор. На этот раз я был убежден, что Икс-107 прав в своих предположениях. А если это так, значит, мы, пусковики, окружены здесь особой заботой.
И все-таки, седьмой уровень — лучший из миров?
Как поворачивается язык говорить подобные вещи? Пока мы беседовали с Икс-107, мне удалось несколько забыться. Однако сейчас, когда я пишу эти строки, невыносимый запах опять начинает преследовать меня…
1 апреля.
Вчера вечером и сегодня утром мисс Радио неоднократно просила нас воздержаться от традиционных первоапрельских шуток. Мол, седьмой уровень не может позволить себе сбоя и возникновения нештатных ситуаций, какими бы безобидными они ни казались. Так что шутки в сторону.
В общем, с этим трудно ни согласиться. В то время как, скажем, совершенная электроника нашей ЦПУ исключает возможность ошибки, которая обернулась бы началом ядерного конфликта, какой-нибудь невинный фарс мог бы иметь самые серьезные последствия.
Ну вот, к примеру, предположим: кто-то распространил слух, что скоро мы вернемся на поверхность. Мало кто поверил бы этому, но искра надежды запала бы в душу каждому, и потом ее было бы очень трудно погасить…
Трудно свыкнуться с этой жизнью, даже если ты оставил всякую надежду на спасение. И вот одна лишь мысль — не надежда, а просто мысль — о возвращении наверх вызывает у меня сильнейшее сердцебиение. Даже о запахе забываю. Передо мной проносятся образы той жизни, и я чувствую, как легкий свежий ветерок оттуда проникает к нам, вытесняя миазмы.
Эта игра воображения, конечно, приятна, вот только толку от нее…
Мечты — это наркотик. В один прекрасный день мысль о побеге засядет в моем мозгу. Возможно, тогда же я начну верить в то, что побег осуществим. А это означает, что с того самого моменте меня смело можно считать чокнутым…
Да, на седьмом уровне мы обойдемся без первоапрельских шуточек. Мы здесь люди серьезные. И нам не до розыгрышей. Нам нельзя обманывать и быть обманутыми. Даже 1 апреля.
Неужели это действительно так? А разве мы не самые обманутые существа на свете? Разве мы не разыгрываем друг друга все время? Икс-107 ежедневно разыгрывает меня, а я его. Мисс Радио разыгрывает нас обоих. Мы все постоянно и беспардонно обманываем друг друга, боясь выдать наши истинные мысли и чувства.
Мы лжем не только другим, но и себе. Обманываем себя до тех пор, пока не убедимся, что верим обману, хотя точно знаем, что это обман.
Ладно. Это верно, мы не нуждаемся в первоапрельском надувательстве, нас и так хорошо надули — на всю оставшуюся жизнь.
2 апреля.
Сегодня я чувствую себя лучше. Пытаюсь найти объяснение и не могу. Состояние депрессии и тот воображаемый запах гниения исчезли, как будто бы их и не было.
Может быть, я достиг последней стадии и остановился перед альтернативой: излечение или безумие. Что ж, неплохо. Значит, я вылечился. Я бы сказал, что душа моя сумела оторваться от седьмого уровня и воспарить в открывшееся перед ней небо, чистое и голубое.
Вчера мне объяснили, откуда берутся наши запасы воздуха. Может, именно после этого мерзкий запах перестал преследовать меня.
Познакомились мы в общем салоне. Он представился как А-127, кажется, А — сокращение от слова «атмосфера». Я тут же подумал об очистке, вентиляции, рециркуляции воздуха и т. п. Узнав, что он вместе с другими занят работой по обеспечению седьмого уровня свежим воздухом, я принялся жадно расспрашивать его. Вначале я сам не осознавал, почему меня так сильно заинтересовал этот вопрос, позже догадался, что в моем подсознании теплилась надежда, что правдивое и подробное объяснение происхождения нашего воздуха поможет мне избавиться от навязчивого обонятельного синдрома.
А-127 охотно удовлетворил мое любопытство, причем говорил так, словно речь шла о самых простых вещах. И действительно в основе всего лежал элементарный принцип. Перед учеными стояла проблема: обеспечить нас свежим воздухом без привязки к земной атмосфере. Конечно, легче всего было бы закачивать к нам атмосферный воздух, но это было бы и опаснее всего, особенно в случае ядерного взрыва на поверхности.
К счастью, был найден способ, который не ставил нас в зависимость от внешней среды. Как известно, в течение дня растения преобразуют выдыхаемую человеком двуокись углерода в кислород. Этот принцип и решили применить ученые в условиях седьмого уровня.
— Однако именно здесь, — продолжал специалист, — и возникла трудность: в практическом воплощении идеи. Вспомним условия, необходимые для нормальной жизни растений: времена года, день-ночь, солнце, дождь, подходящая почва, минеральные вещества и т. д. Ничего подобного не было на седьмом уровне. За дело взялись ученые. Они создали для растений жидкую питательную среду и — что чрезвычайно важно — синтезировали солнечный свет. Конечно, было нелегко, но им это удалось. Как удалось и другое: выращивать на ограниченных площадях максимальное количество зеленой массы..
— Но я не видел здесь ни одного растения, — сказал я. А-127 засмеялся:
— И не увидите. Вы думали, что они должны расти повсюду? Это слишком дорого. Есть специальная оранжерея, где каждый стебель охраняется лучше, чем священный огонь в языческом храме. Кроме меня и моих коллег никто не имеет права войти т. д.. Но благодаря вентиляции вы тоже активно участвуете в этом деле.
А-127 не скрывал, что гордится собой и своей работой, от которой зависела жизнь остальных. Ему не надо было изо дня в день сидеть на стуле, ожидая приказа, который оправдал бы его присутствие здесь. Тем не менее беседа с ним меня как-то успокоила. Возможно потому, что способ производства воздуха был связан с природой. Приятно сознавать, что вдыхаемый тобой воздух получен не из пробирок или химикалий.
И еще одно успокаивает меня: музыка. Это я открыл для себя лишь вчера. Я довольно часто слушал одну из программ, но делал это лишь в тех случаях, когда чувствовал, что у меня сдают нервы. И обычно спустя несколько минут выключал. Вчера же вечером, полагая, что я сплю, Икс-107 долго слушал классическую музыку. Я лежал на койке с закрытыми глазами и тоже слушал. Вскоре я погрузился в какое-то сладостно-дремотное состояние, все. во мне как бы замерло, кроме слуха. Ничего не существовало вокруг — только музыка.
Сегодня я опять слушал ее, и мне было любопытно узнать, повторится ли вчерашний эффект. Повторился.
И вот я думаю: а не наркотик ли это? Если да, то он безвреден в отличие от тех тайных помыслов, которые влекут меня на поверхность. Музыка — это успокоительное средство без побочных эффектов. Вот все, что я могу сказать о ней на сегодняшний день. Запомним это. У музыкальной «токсикомании» есть еще одно преимущество: источник всегда под рукой и, кажется, он неисчерпаем. На сколько хватит этих записей? Здесь есть любители, которые слушают музыку с первого дня, постоянно. Они утверждают, что в обеих программах еще не было ни одного повтора.
3 апреля.
Такие дела. Только вчера я рассуждал о неисчерпаемости музыкальных программ, и вот сегодня за обедом, кто-то заявил, что музыка первого дня повторилась. Его поддержали другие знатоки: «Героическую симфонию» Бетховена они уже слушали 21 марта. То же самое сказали и любители леткой музыки, хотя не могли точно вспомнить, какой именно шлягер передавали сегодня снова.
