Виктор Пелевин - Священная книга оборотня
Тут мне, наконец, стало стыдно за свою бесчувственность. Погиб некоторым образом близкий мне человек — а я считаю этажи и дроби. Пусть условно-временно-галлюцинаторно близкий. Все равно полагалось бы испытать сострадание, хотя бы такое же зыбкое, как наша близость. Но его не было совсем — сердце напрочь отказывалось его выделять. Как говорят мои юные соратницы из провинции, сухостой. Вместо этого я еще раз задумалась о причинах вчерашнего эксцесса:
1) дело могло быть в астральном фоне гостиницы «Националь», где в фотогалерее «почетные постояльцы» Айседора Дункан висит рядом с Дзержинским.
2) случившееся могло быть кармическим эхом какого-нибудь кровавого бизнес-ритуала, которые так любят в Азии.
3) оно было косвенным следствием отката Индии от учения Будды, случившегося в Средние века.
4) сикх все-таки поклонялся тайком богине Кали — не зря же он крикнул «кали ма», бросаясь в окно.
Хочу пояснить, что у меня бывает до пяти внутренних голосов, каждый из которых ведет собственный внутренний диалог; кроме того, они могут начать спор между собой по любому поводу. Я в этот спор не вмешиваюсь, а только прислушиваюсь, ожидая намека на разгадку. Имен у этих голосов нет. В этом смысле я простая душа — у некоторых лис таких голосов до сорока, с многосложными красивыми именами.
Старые лисы говорят, что эти голоса принадлежали душам, поглощенным нами во времена первозданного хаоса: по легенде, такие души прижились в нашем внутреннем пространстве, войдя в подобие симбиоза с нашей собственной сущностью. Но это скорее всего просто басни, поскольку каждый из этих голосов — мой, хотя все они разные. А если рассуждать, как эти старые лисы, можно сказать, что и я сама — душа, которую кто-то съел в глубокой древности. Все это пустая перестановка слагаемых, от которых суммарная А Хули не меняется.
Из-за этих голосов лисы думают не так, как люди: разница в том, что вместо одного мыслительного процесса в нашем сознании разворачивается несколько. Ум одновременно идет по разным дорогам, вглядываясь, на какой из них раньше блеснет истина. Чтобы передать эту особенность моей внутренней жизни, я обозначаю разные этажи своего внутреннего диалога цифрами 1), 2), 3) и так далее.
Эти мыслительные процессы никак не пересекаются друг с другом — они совершенно автономны, но мое сознание вовлечено в каждый из них. Есть циркачи, которые одновременно жонглируют большим количеством предметов. То, что они проделывают с помощью тела, я делаю умом, вот и все. Из-за этой особенности я склонна составлять списки и разбивать все на пункты и подпункты — даже там, где с точки зрения человека в этом нет никакой нужды. Прошу меня извинить, если такие разбиения и перечисления будут встречаться на этих страницах. Именно таким образом все происходит в моей голове.
Как можно отчетливей представив себе покойного сикха, я трижды прочитала заупокойную мантру и отправилась на «reuters.com» узнать, что нового в мире. В мире все было точно так же, как последние десять тысяч лет. Порадовавшись заголовку «America Ponders Mad Cow Strategy»[4], я отправилась на свой почтовый сервер.
Вместе с предложением увеличить длину полового члена и зазипованным файлом, который я не стала открывать несмотря на заманчивую тему сообщения («Britney Blowing a Horse»)[5], меня ждала нечаянная радость — письмо от сестрички И Хули, от которой давно уже не было никаких вестей.
Я знала сестричку И со времен Сражающихся Царств. Это была жуткая пройдоха. Много веков назад она прославилась на весь Китай как императорская наложница по имени Летящая Ласточка. В результате наблюдений за ее полетами император прожил лет на двадцать меньше, чем мог бы. И Хули после этого наказали духи-охранители, и она стала держаться в тени, специализируясь на богатых аристократах, которых она незаметно для мира выдаивала в тишине загородных поместий. Последние несколько сотен лет она жила в Англии.
Письмо было совсем коротким:
«Здравствуй, рыженькая.
Как ты? Надеюсь, у тебя все хорошо. Извини, что дергаю тебя по пустяковому поводу, но мне срочно нужна твоя консультация. По моим сведениям, в Москве есть храм Христа Спасателя, который сначала разрушили до последнего камня, а потом восстановили в прежнем виде. Правда ли это? Что ты об этом знаешь? Ответь побыстрее!
Люблю и помню,
твоя И».Странно, подумала я, с чего бы вдруг? Однако она просила ответить срочно. Я кликнула по кнопке «reply».
«Здравствуй, рыжик.
У нас на севере все по-прежнему. Как-нибудь напишу подробнее, а пока отвечаю на твой вопрос. Да, в Москве есть храм Христа Спасителя (так правильно), который взорвали после революции и восстановили в конце прошлого века. От него действительно не осталось камня на камне — на его месте долгое время был бассейн. А теперь бассейн засыпали и храм построили заново. С культурной точки зрения это неоднозначное событие — я видела на одной демонстрации лозунг: „Требуем восстановить варварски уничтоженный клептократией бассейн „Москва“!“ Что касается меня, то я ни разу не посещала ни первого, ни второго заведения, и собственного мнения по этому вопросу у меня нет.
Люблю и помню,
твоя А».Послав письмо, я отправилась на сайт «шлюхи. ру».
Он выглядел живописно — даже рекламные pop-ups в большинстве были тематическими:
Увидеть Париж и жить!
Durex anal extra strong.
Свои джипы появились и здесь. Рынок искал новые подходы и ниши: мне попадались презервативы «Occam's Razor» с портретом средневекового схоласта и слоганом «Не следует умножать сущности без необходимости». Вильяма Оккама я знала лично. В четырнадцатом, кажется, веке я сказала ему при встрече, что от его принципа-бритвы всего один шаг до духовной кастрации. Он долго гонялся за мной по своему мюнхенскому дому, а через два века началась Реформация. Но мне некогда было отвлекаться на воспоминания — надо было быстрее сочинить объявление, а для этого следовало ознакомиться с имеющимися образцами.
Их, к счастью, было огромное количество. Мне показалась занятной одна особенность жанра: многие девушки украшали свои объявления несколькими стихотворными вставками, не имевшими отношения к списку услуг — своего рода словесный пирсинг, в котором мне тоже захотелось поупражняться.
Через час мой текст был готов. Взыскательный критик, возможно, назвал бы его компиляцией, но я не собиралась делать себе имя в литературных кругах. Мое объявление начиналось так:
А я шустрая девица,и в интиме мастерица!
Улыбка, гибкий стан, чего еще ты ждал?Есть классика, анал и страстности запал!
Второе двустишие, отделенное от первого пустой строкой, не было связано с ним ни рифмой, ни размером — словно две разные сережки в мочке уха. Выглядело вполне аутентично, остальные девочки делали так же. Стихи были набраны жирным шрифтом, а информационный блок шел за ними следом:
«Сказка с Вашим Концом!
Маленькая грудь за большие деньги. Рыжий котеночек ждет звонка от состоятельного господина. Классический секс, глубокий и королевский минет, анал, петтинг, бандаж, порка (в т. ч. Русская Плеть), фут-фетиш, страной, ветка сакуры, лесбис, оральная и анальная стимуляция, куннилингус (в т. ч. принудительный), перемена ролей, золотой и серебряный дождь, фистинг, пирсинг, катетер, копро, клизма, легкое и глубокое доминирование, услуги Госпожи и Рабыни. Face control. Выезд по договоренности. Возможно многое. Почти все. Трахни меня и забудь! Если сможешь…»
Ничего себе котеночек, подумала я, перечитав написанное. Признаться, я не до конца понимала, при чем здесь бандаж и зачем нужна ветка сакуры. Фистинг я тоже плохо себе представляла — но, судя по тому, что в других объявлениях он был либо оральным, либо вагинальным, это была такая же мерзость, как и все остальное. Фистинг… Может, от слова fist — когда кулак засовывают? Значит, бывает и per oris? А в одном объявлении я вообще видела такое вот перечисление — «минет, пиар, куннилингус». Что тут имелось в виду? Или «страпон». Похоже на что-то космическое, из романтических шестидесятых прошлого века. Только вряд ли. Но, к счастью, мне и не надо знать, что такое страпон — главное, чтобы представлял себе клиент.
Думаю, никто кроме лисы не поймет, как я могу оказать услугу «страпон», не зная, что это такое. Объяснить такое сложно, тут можно только приводить аналогии. Я чувствую сознание клиента как упругую теплую сферу, и, чтобы направить бедняжку в мир его мечты, мне надо сначала выдавить своим хвостиком вмятинку в самом горячем месте этой сферы, а потом сделать так, чтобы вмятинка разгладилась и пошла по сфере рябью. Это будет просто страпон. А вот если мягко заставить вмятинку вывернуться в другую сторону и стать тонкой пипочкой, это будет такой страпон, о котором клиент, пуская слюни, будет вспоминать до тех пор, пока его ум не погрузится в холодный океан болезни Альцгеймера.
