В начале перемен - Михаил Давидович Харит
Андрей сжал Ольгину руку.
- Что-то мне неспокойно, – шепнул он на ухо.
- Правильно. Хочешь, представим все ужасы, которые могут случиться, и поволнуемся вместе.
Ольгу бесило безразличное спокойствие Вадима, умствование Максима с его библейскими цитатами. То ли дело живая эмоциональность Андрея. Почему супермены вбили себе в голову, что при всех обстоятельствах следует оставаться непроницаемо спокойными? Они похожи на памятники самим себе. Хоть сейчас пакуй их в бронзу и ставь на площадь Ватикана. Граждане туристы, перед вами скульптурная группа «Вершители судеб человеческих». А уж Анри, тот вообще величественное изваяние античного героя, нависающее над бренным миром.
Только Андрей может позволить себе быть слабым, эмоциональным и поэтому настоящим. Неужели мировая катастрофа грохнет всех? А она так и не побывает замужем, не родит ребёнка. Видимо, не судьба. Вот и друга она воспринимает как забавную плюшевую игрушку. Говорят, у девушек любовь вызывает озноб, замирает сердце, потеют ладони, ноет живот, слёзы застилают глаза… Типичные признаки вирусной инфекции. Хотя влюбиться по-настоящему, головой в омут, было бы забавно. Вот-вот. Забавно! И ничего другого ей не дано. Как не дано сосне резвиться с дельфинами в океане.
- И еще, – продолжал монумент барона. – Руководителем вашей группы будет Ольга.
Внезапно назначенная начальница опешила. Почему она? Ей вообще наплевать на корову, её пепел, человечество, загадочное исчезновение Софии.
Похоже, и Вадим с Максимом были удивлены. Тем более что Анри добавил, тщательно произнося слова:
- Прошу слепо выполнять её команды, даже если они покажутся нелогичными.
Вадим с подозрением посмотрел на барона:
- Что делать с пеплом, когда найдём его?
- Вот она и скажет.
- Откуда же я узнаю? – заметила Ольга, которой совсем не нравилось неожиданное назначение.
- Когда придёт время, у тебя будет готовое решение. Отойдём, дорогая, хочу тебе сказать кое-что наедине.
Подумала: может быть, и хорошо, что заранее ничего не знает. Наверняка, чтобы спасти человечество, придётся совершить немало гадостей. Добро не бывает без изрядной порции зла.
С сожалением поднялась со ставшей родной скамейки и, ведомая галантным спутником, отправилась по тропинке, ведущей к зарослям тростника. Барон молчал, лишь любезно пропустил вперед.
Заросли расступились, и они оказались на берегу болотистого залива. Пара сотен фламинго бродила на неимоверно длинных и тощих ногах по отмели, опустив такие же длинные и тощие шеи в воду. Отчего казались инопланетными боевыми треногами марсиан. Только маленькими и хрупкими. Неожиданно птицы подняли головы, взглянули на пришельцев и раскрыли крылья. С изнанки перья оказались ярко-розовыми, и залив окрасился красным. Кровь, кругом кровь.
Анри на ходу сунул ей в руку записку:
- Убери, даже не разворачивай. Потом прочитаешь и сожжёшь. Это инструкция, что делать, когда найдёшь пепел. Закончишь – свяжешься со мной. Хочется надеяться, что к тому времени мы ещё будем живы.
- Мы?
- Ты и я, по крайней мере. Если что-то непонятно, не стесняйся спрашивать.
- Пока всё ясно.
Ольга спрятала бумажку в карман.
Они прошли еще немного и оказались с противоположной стороны острова. Там стояла огромная арка, сотни лет назад служившая воротами в город. Вышли наружу. Рядом на остатках старинной дороги, среди тростниковых зарослей, виднелось нечто совершенно инородное этому месту: вертолёт барона, похожий на яркую детскую игрушку-стрекозу.
- Куда идём?
- Всё. Пришли. Мы за границей города, и нас вновь видят и слышат потусторонние силы.
«Ага, значит, он хочет сказать нечто такое, что должно быть известно мирозданию. Интересно…»
Барон молчал, разглядывая крохотную ящерку с грустными глазами дракона, недовольного своим ростом. Рептилия распласталась на камне, терпеливо поджидая добычу.
- Объясни мне вашу народную сказку, пожалуйста.
- Какую?
- У пожилых фермеров была курочка по имени Ряба, которая снесла золотое яйцо. Явное чудо. Возможно, награда за тихую и праведную жизнь…
Ольга смотрела на задумчивого Анри. Не похоже на приступ старческого слабоумия.
А тот продолжал тихо говорить:
- Потом все пытались разбить яйцо, а получилось лишь у крохотной мышки.
Надо же, как хорошо знает русский фольклор. Умеет удивить. И Ольга решила объяснить:
- Смысл в том, что большое событие может произойти неожиданно от крохотного источника. Мышка случайно задела хвостиком…
- Это как раз понятно. Но зачем колотить божий дар, уничтожать ценную вещь?
Ольга задумалась. Действительно, на кой чёрт понадобилось избавиться от свалившегося на голову богатства? Наконец сказала:
- Русский бунт, бессмысленный и беспощадный. Когда-то так же рушили дворцы и церкви.
Анри неожиданно улыбнулся:
- Я тоже так подумал. У русских есть абсолютная непредсказуемость в характере. Вы способны действовать наперекор богу, чёрту и всем подряд. Это вдохновляет попросить тебя исполнить важное поручение. Прямо в тему…
- Вся внимание.
- Если повстречаешь Софию, пожалуйста, убей её.
- Не поняла. Что значит «если встретишь»? Шла-шла, и вот те раз, навстречу Софочка. Она мне: «Привет!» А я: «Упокой господи твою душу»?
- Не надо вопросов. Просто сделай, как я прошу.
- Вадим подошёл бы лучше.
- Нет. Мне виднее. Извини.
Ольга молчала. Дурят нашего брата. Сказки рассказывают. Любой человек – клубок противоречивых побуждений. Сегодня желает одно, завтра другое, послезавтра сам не знает, чего хочет. Может быть, тот, чей мы образ и подобие, так же противоречив и запутан.
- Сожалею, задание действительно не самое приятное.
- Да. Плевать… Кого скажете, того и грохну. Хоть вас.
Потусторонние силы управляли событиями, гнали их, словно пьяный шофёр машину. И катастрофа была совсем рядом. Ольга не боялась Конца Света. Но что делать, если он не состоится? Жить дальше? С открытой раной в груди на месте сердца, боль от которой заставляла мотаться по белу свету в поисках забвения?
Иногда ей казалось, что рана зарубцевалась. Но происходило событие, где она проявляла себя десятком разновидностей бездушных сук, и оказывалось, что ничего не изменилось. Ноющая пустота терзала ещё хуже, будто в проткнутую когда-то дыру вставили острый шампур и прокрутили. Может быть, этим острым шампуром была её тоска? Она свыклась с этой болью, оставив слабую надежду, что однажды само пройдёт. Само не проходило.
Вдруг вспомнила маму. В своей заурядной судьбе та нашла узкую щель, сквозь которую проникала в блистательный мир. Это были книги. Они магическим образом давали ей надежду: может быть, завтра или через год, но всё изменится. С такой верой можно сводить баланс бухгалтерских отчётов, возвращаться из убогого кабинета в крохотную душную квартиру к готовке, стирке, уборке. Неужели в этом человеческое предназначение? «Нет!»
