Корпорация - Владимир Александрович Дараган
– Вкусные у тебя яблоки, – спокойно и равнодушно сказала Ольга. – Сразу видно, что сорваны сегодня. В магазине такие не купишь. Мария собирала? Угадал я с этим вопросом! Ответ у меня готов.
– Какая разница, яблоки и яблоки.
– Как она? Говорят, что ушла с работы?
– Да, ушла. но это не важно.
– Мария хорошая девушка. Подари ей немного счастья, она этого заслужила.
Несколько минут мы молчали. Ольга доела яблоко, отнесла огрызок в мусорное ведро.
– Ты дописала книгу? Надо же о чем-то нейтральном спросить.
– Через три месяца ее опубликуют.
– И как сделать всех людей счастливыми?
– Очень просто, надо учиться любить жизнь, работу, женщину и соседа-алкоголика.
– Всех любить нельзя.
– Ты пропустил слово «учиться». Зачем ты приехал?
- Сказать, что люблю тебя.
– Ты любишь не меня, а свое чувство. Лелеешь его, заворачиваешь в кокон, оберегаешь от кошмара, который тебя окружает. Я не против, береги это чувство. Это единственное, что немножко делает тебя человеком. Похоже, что пора уезжать. Дальше я говорил, не думая. Слова рождались как-то сами.
– Зря ты так. Я правда хочу все бросить и приехать к тебе.
– Ты приехал ко мне. Что дальше?
– Я останусь у тебя?
Ольга встала, протянула мне корзину.
– Забирай и уезжай.
– Хорошо, я уеду. Просто помни, что на свете есть человек, который тебя любит и если будут хоть малейшее проблемы – звони. Вот телефон. Я достал листок из корзины положил на стол. Ольга взяла его, посмотрела, порвала, обрывки бросила обратно.
– Со всем справлюсь сама. Уезжай.
Я вышел на улицу, поставил корзину около горшка с цветком, спустился к машине. Ольга смотрела на меня сквозь окно. Я показал на корзину, Ольга отрицательно помотала головой, задернула занавеску. Я вернулся к двери, взял корзину, высыпал яблоки на ступеньки, корзину выкинул в кусты, росшие под окнами соседнего дома. Яблоки катились по ступенькам, по тротуару, застревали на газоне, отделявшем тротуар от проезжей части. Одно выкатилось на мостовую и остановилась у колеса моей машины. Я пнул его, посмотрел, как оно ударилось о бордюр и раскололось на мелкие куски. Сел в машину, громко хлопнул дверью, нажал кнопку стартера, хотел до упора вдавить педаль газа, но передумал. Нажал аккуратно – ведь мне нужно развернуться.
Опять в студии
– Вроде корабль над столом висел? Цвейг обернулся, держа картину с «Титаником». Я кивнул, взял картину с Паном и повесил над кроватью. Гвозди сохранились, в мою студию никто не вселился, все это время она дожидалась моего возвращения. – Дверь в шкафу будем навешивать? А то я инструменты принесу. Вот же неугомонный! Дружище Цвейг, ты не понимаешь, что мне нужно сделать так, как будто я отсюда не уезжал. Ну, кажется, все. Ключ от сарая и мой старый телефон лежат на комоде, на кухонном прилавке кастрюля, сковородка, тарелки, чашки. – Выкинешь коробки на помойку? – попросил я. – Конечно! Слушай, ты мне так и не сказал, зачем сюда приехал? Хочешь в этот город, так купи здесь квартиру на берегу реки. Или дом. Сюда неудобно даже собутыльника, а не то что женщину пригласить. – Никого я приглашать не буду. – Ладно, мое дело маленькое. Вроде мы все перевезли, ничего не потеряли. – Не потеряли, спасибо тебе! – Ну, я тогда обратно поеду. Ты со мной? – Нет, езжай один. – Я еще чего сказать хотел, – Цвейг замялся. – Похудел ты, бледный какой-то. Женился бы ты, что ли. Жаль, что Мария уехала, но я слышал, что Ольга одна живет. У вас ведь одно время все сладилось. – Езжай, мне надо одному побыть. – Может мне в магазин сгонять, что ты тут голодный сидеть будешь. Пива куплю, я бы тоже бутылочку выпил, а то говорят у нас в городе опять сухой закон собираются ввести. – Цвейг, дорогой ты мой человек. Где магазин – я помню. Все, давай! Я протянул ему руку. Цвейг пожал, долго не выпускал ее. Потом вздохнул, собрал сложенные коробки и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Из окна тянулся знакомый кислый запах химкомбината. Прикрыть? Не буду, почему-то запах меня не раздражал, напоминал прежнюю жизнь, которая сейчас казалась не такой тоскливой. Тогда я жил надеждой и мечтами. Мечты сбылись, их больше нет. Теперь только усталость, как будто прожита целая жизнь. Я включил компьютер. Ого, за это время пришло три приглашения на работу. Одно из родного химкомбината. Старший аналитик, зарплата хорошая. Письмо пришло недавно. Ответить? Пригласят, спросят: чем занимался последний год? Скажу – руководил корпорацией. Даже не корпорацией, а целым городом. Тогда скажут, что не гожусь. А подумают, что вру. И правильно подумают. Я не руководил, а все портил. Сухой закон… Да, будет такой. Через пару недель распродадут остатки и закупки алкоголя прекратятся. Тогда, может, на спортплощадках станет многолюдно, в парках исчезнут компании с бутылками, охранники в ресторанах опять заскучают. А там, глядишь, и кружки снова заработают. Корр вспомнит, как рисовать картины на музыку классиков, Аник кулинарный клуб откроет, Ольга достанет из шкафа старые кисти... Черт! Какие кисти, что со мной? Где телефон? Набрал, слушаю гудки. – Алло! Я молчу, стараюсь не дышать в микрофон. – Слушаю вас! Алло, ничего не слышно! Перезвоните. Сейчас услышу гудки отбоя. Нет, она тоже молчит. Догадалась. Слышу ее дыхание. – Это ты? Не молчи. Если ты, то прошу мне больше не звонить. Скажи, что понял меня. Просто скажи «да». Я нажал кнопку отбоя. Темный экран компьютера, потом окно, через которое комнату заливал розовый свет заката, снова экран, потом картина с «Титаником»... Я переводил взгляд, не понимая, зачем я здесь. Два дня назад, в кабинете на третьем этаже, я вдруг понял, что хочу вернуться туда, где о чем-то мечтал. Вызвал к себе Идена, разлил по бокалам коньяк, рассказал ему. – Есть простой способ, – сказал Иден. – Он, например, помогает на экзаменах. Учи и чеши, например, левое плечо. Придешь на экзамен и тоже чешись. Тогда сразу вспомнишь, что читал накануне. Моторная память помогает вытаскивать
