Нил Шустерман - Разобщённые
Далеко впереди Нельсон видит тёмный силуэт невысокого мальчугана, который с трудом тащит на себе парня постарше и покрупнее — ни дать ни взять муравей, уносящий с поля битвы раненого товарища. Но, должно быть, у пацана ума всё-таки побольше, чем у муравья, потому что он бросает свою ношу и скрывается в темноте.
Орган-пират едва не проскакивает мимо брошенного на землю парня — уж больно не хочется пропустить никого из тех, кто пробегает мимо; однако Нельсон не был бы Нельсоном, если бы не выполнял свою работу со всей тщательностью. Он хватает спящего парня за волосы, вздёргивает его голову кверху... и едва не вскрикивает в восторге и изумлении. Это он! Это Ласситер! Ему буквально поднесли его, как на серебряном блюде!
Нельсон, не теряя времени зря, взваливает парня себе на спину и, быстро осмотревшись, несётся сквозь ряды самолётов по направлению к своему фургону. Вылетев в боковой проход, он натыкается на другого юнокопа.
— Наплюй на него! — говорит тот. — Отдел очистки и транспортировки подберёт. Нам приказано гнаться за удравшими. — И чтобы не бросать слов на ветер, стреляет в девочку, пытающуюся проскочить между двумя истребителями. Девочка падает.
— У меня особый приказ относительно этого парня, — возражает Нельсон и пытается продолжить путь, но юнокоп заступает дорогу.
— Почему? Это что, зачинщик пожаров в городе?
— Точно, — подтверждает Нельсон. — Он самый.
За их спинами трое ребят пытаются прорваться во внешние проходы, коп отвлекается на них, и Нельсону удаётся улизнуть.
Чем дальше от главной аллеи, тем меньше расплётов и меньше копов. Транспорты уже здесь на окраинах, подбирают транкированных прежде чем двинуться туда, где добыча погуще. Работники Отдела очистки и транспортировки обращаются со спящими ребятами гораздо бережнее, чем юнокопы: засовывают их в пухлые стёганые мешки голубого или розового цвета, похожие на спальные, но гораздо более плотные; они оставляют открытыми только лица расплётов — таким образом, их драгоценные органы не будут повреждены при транспортировке.
Нельсон добирается до своего автомобиля, бросает Коннора на заднее сиденье и уезжает тем же путём, каким прибыл сюда. Он пока ещё в зоне опасности, надо убираться поскорее.
Приблизившись к северным воротам, он обнаруживает около них несколько юнокопских автомобилей. Похоже, они тут на случай, если каким-то особо тупым расплётам придёт в голову удрать через главный вход. Юнокопы останавливают машину Нельсона, и тот показывает им украденный полицейский значок:
— У меня приказ отвести этот фургон в штаб-квартиру. Его конфискуют в качестве вещественного доказательства.
— Смеёшься? Да всё это проклятое местечко — сплошное вещественное доказательство! Они что, не могут подождать, пока эвакуатор отвезёт им всё, что нужно?
— Да у них же вечно в заднице горит! Они ждать не могут.
Полицейский качает головой:
— Вот придурки, — и машет Нельсону, мол, проезжай.
Оставив Кладбище за спиной, Нельсон успокаивается, включает радио, находит песню, которая ему по душе, и дальше рулит, напевая от избытка чувств.
Дюван, эта акула чёрного рынка, заплатит ему целое состояние! И к тому же долларовые купюры, которые мелькают сейчас перед его мысленным взором, он скоро увидит глазами Беглеца из Акрона! Вот это будет истинная награда, куда более весомая, чем деньги. Нельсон даже не помнит, что там у сопляка за глаза, ну да неважно. Плевать ему на цвет, плевать на остроту зрения — это будет его последняя пара. Это будет само совершенство!
Он всё ещё утопает в мечтах о глазах Коннора, когда вдруг слышит писк, которым обычно сопровождается выстрел из транк-пистолета. Нельсон чувствует укол в ногу, затем ещё один и ещё.
Руки его, внезапно налившись свинцом, соскальзывают с баранки. Собрав последние силы, он оборачивается назад и видит, кто в него выстрелил.
На лице Лева сияет улыбка, широкая, как простирающаяся вокруг пустыня.
— Надо же, как тебе не везёт, — сочувственно молвит Лев. — Опять получил пулю из собственного транк-пистолета.
71 • Лев
Нельсон использовал Лева, чтобы найти Коннора, теперь очередь Лева воспользоваться услугами Нельсона. Вытащить кого-то с Кладбища, кишащего юнокопами и спецназовцами, равносильно чуду. Но Лев вовремя сообразил, что на данный момент Нельсон — его самый большой союзник. У них обоих одна задача: унести отсюда Коннора живым. Вот почему Лев понёс уснувшего друга наперерез бывшему юнокопу. Конечно, Лев рисковал: его могли узнать, но ведь кругом царил сущий ад, к тому же свет исходил только от прожекторов и фар, поэтому скрывать лицо в тени не составляло труда. Потом он сбросил тело друга на землю и понёсся машине Нельсона, предоставив орган-пирату выполнять всю тяжёлую работёнку.
Лев забрался в фургон Нельсона и затаился. Его расчёт строился на том, что у бывшего юнокопа голова кругом от творящегося вокруг и от успеха собственного предприятия, так что он вряд ли заметит скрючившегося сзади Лева. Так и случилось.
И вот они уже в полумиле от Кладбища. Нельсон обмякает на водительском сиденье, и Лев торопится перехватить руль, чтобы автомобиль, чего доброго, не слетел с дороги. Оттолкнув безвольное тело орган-пирата в сторону, мальчик нажимает на педаль тормоза. Фургон останавливается.
Предстоит ещё одно, последнее дело.
Лев выскакивает из фургона и возвращается к воротам пешком. Со своей позиции на полу у заднего сиденья он не мог видеть, сколько юнокопов торчит у главного въезда на Кладбище. Теперь выясняется, что их там всего ничего — основные силы заняты избиением младенцев. Тощие кусты чаппараля — не слишком надёжная укрытие, но мальчику необходимо подобраться поближе.
Он сказал парню-привратнику, чтобы тот забрал Мираколину в какое-нибудь безопасное место. Парень пообещал, но кто ж его знает — надо убедиться самому.
Прямо напротив того места, где он оставил Мираколину, стоит патрульный автомобиль, а в нём сидит юнокоп и что-то говорит в свою рацию. Подгадав, когда юнокоп отворачивается, Лев на полусогнутых стремительно проносится позади машины и принимается шарить в сухих кустах.
Девочка исчезла.
Лев испускает вздох облегчения, поворачивается и спешит обратно к фургону. Вытащив оттуда Нельсона, он оставляет его в придорожной канаве, а сам садится за руль и уезжает. Новоиспечённый водитель прилагает все усилия, чтобы удержать фургон на дороге: ехать по узкому двухполосному шоссе — это тебе не шпарить по пустыне. «Вот будет глупо, — думает мальчик, — если после всего, что случилось, мы погибнем в автокатастрофе, потому что я не умею водить!» И Лев благодарит Бога, что шоссе прямое, как стрела.
Впервые за всю жизнь ему удаётся свершить невозможное, и хотя он, скорее всего, никогда больше не увидит Мираколину (упрямая девчонка возьмёт и принесёт себя таки в жертву), Лев утешается мыслью, что сделал для её спасения всё, что в его силах.
«Храни тебя Бог, Мираколина», — шепчет он. Лев не знает, что мальчик-привратник заботился лишь о собственном спасении. Он не знает, что Мираколина, по-прежнему спящая глубоким сном, находилась всего в нескольких футах от того места, где он её искал...
...потому что Леву не пришло в голову заглянуть на заднее сиденье юнокопского автомобиля.
72 • Старки
— Ну, Старки, и что нам теперь делать?
— Если ты ещё хотя бы раз пристанешь ко мне с дурацкими вопросами, я тебе башку оторву!
Бэм в бешенстве уносится прочь.
— Мы, по крайней мере, убрались оттуда! — вопит Старки ей вслед. — Может, мы вообще единственные, кому это удалось!
Правда, что толку, если они разобьются?
Ребята сидят группками на голом полу салона; некоторые плачут от пережитых потрясений и скорби по утраченным друзьям.
— А ну подобрать сопли! — гаркает на них Старки. — Мы аистята! Аистята не ревут! — Он вытягивает свою измочаленную руку, которая уже и на руку-то непохожа — так она вспухла и почернела. — Видали? Я же не скулю!
Эта боевая рана, понимает он вдруг, уже стала символом его силы и залогом уважения со стороны соратников. Всхлипывания утихают, но не прекращаются совсем.
Сказать правду, несмотря на солидную дозу морфина рука у Старки болит так, что его всё и вся выводит из себя.
— А куда мы летим? — задаёт кто-то вопрос.
— В то место, где нам будет лучше, — отвечает Старки и внезапно осознаёт, что именно эту фразу произносят, когда кто-то умирает.
Он несётся в кабину пилота, аистята еле успевают убраться с дороги. Трейс, один-одинёшенек, без второго пилота, сидит за панелью управления. Старки начинает с угроз:
— Если ты только пальцем притронешься к радио...
Трейс бросает на него полный отвращения взгляд и снова поворачивается к панели.
