Ирина Крупеникова - Застава
Он смущённо усмехнулся и увлёк девушку к выходу с кладбища.
— Ты не делал ничего особенного, не чертил круг, — неуверенно заговорила Оля. — Так положено на самом деле?
— Заговоры и ритуальные мероприятия помогают сосредоточиться на контакте. Это необходимо тем, кто принял дар видения извне. А я с ним родился. Он во мне органически. Достаточно лишь прислушаться.
— Тебе не нужен проводник? — уточнила девушка серьёзно. — Везде пишут, что маг, обращаясь в царство мёртвых, заручается поддержкой проводника из числа чистой или нечистой силы.
— Нет, — Лис остановился. — Я как-нибудь потом тебе расскажу. И знаешь, — голос слегка дрогнул, — мне кажется, я сделал глупость, когда привёз тебя сюда.
— Почему?
Он оглянулся на могилы.
— Боюсь, я стал твоим проводником. Тебя видели. Оттуда.
Оля загадочно улыбнулась. Определённая доля наигранности в её мимике присутствовала, но Лис и сам не прочь был покрасоваться перед подругой, поэтому безоговорочно принял её сценарий.
— Тебя не пугает то, что я сказал? — спросил он тоном удивления.
— Ничуть. У меня в роду по отцовской линии все женщины — ведьмы. Бабушка знала заговоры. Прабабушка, как мне рассказывали, умела наводить порчу, а её бабушку даже судили.
— За ведьмачество? — искренне изумился Лис, быстро просчитав в уме, что упомянутые события относятся, по крайней мере, к концу девятнадцатого века.
— Открыто об этом не говорилось, конечно. Но папа однажды дал мне книгу — исследование русской мифологии — и велел прочитать. Автора я не помню, но один из приведённых фактов, по словам папы, был взят из жизни нашего рода. В мае 1873 года в Самарской губернии ударили морозы. Каково было крестьянам, можешь себе представить. Погибли посевы, пострадал скот. Причину напасти объяснила местная ведунья: двух замёрзших зимой мужиков похоронили по христианскому обряду, поэтому бог гневается. Ведунья — бабушка моей прабабушки — подговорила крестьян вырыть тела заложных и утопить в гиблом месте. Так и сделали, но на беду попались на глаза приставу. Тех, кто осквернил кладбище, судили. А они со страху выдали зачинщицу. Но, надо сказать, после совершения языческого обряда морозы кончились.
— Я тоже это читал! — просиял Борис Полозов. — У Зеленина в его монографии 1916 года. А что было потом с твоими предками?
— Их выслали на Урал. С тех пор нашу семью носило по всей России. А ты хорошо знаешь родовую историю?
Лис тяжело вздохнул.
— Нет. Вырос в Сибирской глуши. Родители никогда про дедов и бабушек не рассказывали. Соседи нас сторонились, а старшие братья и сёстры норовили по достижении совершеннолетия навсегда уехать из дома. Влад и Всеволод это сделали первыми. А я последним. И стараюсь не думать про детство.
Оля отвела взгляд.
— Это ведь грустно. В восемнадцать лет и сразу без папы и мамы.
— Но и ты живёшь у чужой бабули, — тихо напомнил Лис.
— Ну, я учусь в Твери. А мама у меня сложный человек. Но я её очень люблю, — решительно заявила Оля и вспомнила. — Ой. Я же должна бабуле лекарство принести. Она ждёт давно. Борис, поехали?
Обратный путь начался в молчании. Лис слушал ровный гул мотора и в тайне надеялся, что «шестёрка» опять задурит где-нибудь на пустой дороге и тем самым оттянет неминуемое расставание. Но машина бодро отсчитала километраж по широкому тракту московской окружной, легко поддаваясь рулю, свернула на шоссе и устремилась навстречу белым многоэтажкам жилого микрорайона.
— Борис, как ты будешь искать Ки теперь? — вдруг спросила Оля.
Он устало пожал плечами.
— Что-нибудь придумаю.
В рокот мотора вкрались фальшивые ноты. Лис навострил уши.
— Странно всё сегодня получилось, — продолжала девушка, не замечая затаённо восторженного взгляда спутника. — Я всего лишь вышла в аптеку, и вдруг встретила тебя, оказалась на кладбище и наблюдала общение с потусторонним миром. А потом оказалось, что у нас с тобой много общего.
— В народных преданиях встреча часто упоминается как символ судьбы, — обронил Борис Полозов.
Мотор громко рявкнул и издал серию резких, похожих на кашель, звуков. Лис взял на себя роль переводчика.
— Кажется, у нас проблемы.
— Ой, опять?
— Извини, — стушевался водитель.
«Шестёрка» дотащилась до поворота, сползла на обочину и встала. Борис Полозов опустил руки.
— Придётся голосовать попуткам и просить позвонить домой, — сказал он.
— Мы не одиноки, — Оля показала вперёд.
На противоположной обочине припарковался элегантный бордовый «Фиат».
— Пойду попрошу у шофёра телефон, — Лис нехотя вылез из машины.
— Я с тобой.
Стукнула дверца. Но за мгновение до этого лисий слух поймал другой звук: глухой одиночный хлопок, напоминающий…
Пахнуло смертью.
Лис мгновенно похолодел.
— Ты слышала?
— Что?
— Как будто выстрел.
Оля огляделась. За редкой полосой кустов начинались насыпные холмы, о назначении которых приходилось только гадать, и край низкой кирпичной стены разваленного овощехранилища.
— Я дверь громко закрыла, — дрогнувшим голосом возразила девушка.
— Нет. Выстрел прозвучал раньше. Я посмотрю.
Лис решительно направился к «Фиату». Оля догнала секундой позже.
— Кому-то может потребоваться медицинская помощь, — объяснила она своё присутствие.
Юноша сдержанно кивнул. Номер бордовой иномарки он разглядел издали и к машине приближаться не стал. Спустился в неглубокий кювет и направился туда, где, по его мнению, раздался выстрел. Подруга не отставала.
Треснули сучья. Впереди за кустарником мелькнула мужская фигура.
— Автобус пропустили, — громко объявила Оля.
По шоссе проехал тупорылый «ПАЗ».
Борис Полозов обернулся на ожившую дорогу. Следом за маршруткой промчались подряд четыре легковушки, и за поворотом послышалось напряжённое тарахтение трудяги-трактора. От обилия ближних звуков у Лиса заложило уши. Он потряс головой, поднял взгляд и вздрогнул. Прямо на него вышел молодой парень, а за его плечами…
…текла холодная сухая бездна. Отодвинув пасмурный летний вечер, отрезав живительный дух травы, бездна неподвижно мчалась из пустоты и оседала в нахальных глазах застывшими льдинками. Едкий колючий запах удовлетворения плавал вокруг крепкого тела, и ядовитый оскал — след выброшенных слов — перекосил человеческий лик.
Лис смотрел на убийцу. Убийца — на Лиса.
Лицо шевельнулось гримасой.
Юношу окатила дрожь. Догадался? — пронеслось в уме. Он поспешно спрятал взгляд.
Рука встречного приподнялась к поясу.
Лис оцепенел.
Тут задвинутые за край сознания звуки решительно напомнили о себе. Трактор добрался-таки до поворота и, завывая, принялся набирать обороты. Киллер быстро глянул на оживлённое шоссе, с некоторой натугой опустил руку, готовую вытащить оружие, и пошёл в направлении своей машины. Лис посторонился. На обочине хрустнул гравий. Загудел мотор.
— Борис, кто это? — шёпотом спросила Оля.
Юноша медленно повернулся лицом к отъезжавшему «Фиату».
— Убийца, — пробормотал он одними губами.
За лесополосой и травянистыми холмами ликовала смерть. Её ни с чем не сравнимый запах стелился над землёй, очерчивая точный маршрут к месту, где оборвалась чья-то жизнь.
— Он не будет заложным! — возбуждённо воскликнул Лис. — Скорее! Мы обязаны успеть!
Оля шумно сглотнула волнение и побежала за товарищем, ринувшимся сквозь кустарник.
— Не возьмёшь… Не возьмёшь, — на бегу шептал Лис, чувствуя, как где-то поблизости зреет мёрзлая дыра, и цепкие руки Пятницы разгребают плотный туман в поисках пути на этот свет. — Нет!
Он рванулся наперерез. Трава, кустарник, земля и небо сгинули во тьму. Откуда ни возьмись повалил дым, вспыхнул призрачный костёр, мелькнула и рассыпалась яркая плоская картина, изображавшая нечто пасторальное, и в тот же миг всё вернулось на свои места.
Лис замер, обнаружив, что уткнулся в кирпичную стену.
— Здесь он, здесь! — выкрикнула девушка, только что обогнувшая насыпь.
Борис Полозов повернулся на голос.
Человек лежал ничком в обширной луже и не подавал признаков жизни. Запыхавшаяся Оля наклонилась к притопленному телу и потянула за ноги.
— Помоги вытащить!
— Он мёртв, — сказал Лис, осторожно огибая лужу.
— А вдруг у меня получится? — возбуждённая, Оля не желала признавать очевидное.
— Получится что? Оживить убитого? — горько усмехнулся юноша, продемонстрировав мелкие, острые, как у лисицы, зубы.
Девушка отпрянула, медленно перевела взгляд на бездыханное тело и сникла. От её стараний труп изменил положение, и теперь была хорошо видна голова, вернее — оставшаяся её часть. Остальное превратилось в бесформенное месиво.
— Я слышал второй, контрольный выстрел, — удивительно спокойно объяснил Борис Полозов. — Первый был значительно раньше.
Он присел на мокрую траву и устало опустил плечи. Оля не пошевелилась.
