Джулиана Бэгготт - Пепельное небо
— Вы часто делаете здесь операции? — спрашивает Брэдвел.
— Иногда, — отвечает Ингершип.
Солдаты выглядят встревоженно, они не сводят глаз с Ингершипа и с Эль Капитана, не зная, кто следующим может выкрикнуть приказ.
— Иди и приведи мою прекрасную жену, — приказывает Ингершип одному из них. Солдат кивает и исчезает на пару минут.
Из зала доносятся голоса и какая-то возня. Дверь остается закрытой. Солдат возвращается с женой Ингершипа. Ее руки и лицо все еще покрыты оболочкой, с отверстиями только для глаз и рта, и пышный парик с медового цвета волосами все еще на ней. Она одета в длинную юбку и белую с высоким воротом блузку, покрытые кровью, которая проступает через ее оболочку на одежду, как темные разводы. Оболочка на одной руке порвана, из-под нее торчат пальцы. Некоторые из пальцев голубоватые, будто их выворачивали. Может, так Ингершип получил царапины. Оболочка на лице тоже порвалась, в районе челюсти, и открылась бледная кожа с темными синяками и двумя рубцами, выглядящими как свежие ожоги. Прессия пытается в точности вспомнить слова жены Ингершипа на кухне. «Я не сделаю тебе больно». Разве она помогла Прессии? Если да, то как?
Ингершип указывает на малюсенький кожаный стул в дальнем углу. Жена быстро пересекает комнату и усаживается на него. Когда она садится, Прессия думает, что она выглядит совсем как манекен, затянутый в оболочку, подобно чучелу Чистого. Дети любили делать такие, чтобы иногда их сжигать. Но ее глаза живы, они моргают и бегают. Она смотрит на их лица. Ее взгляд останавливается на лице Брэдвела, будто она его узнает и хочет, чтобы он узнал ее тоже. Но он ее не узнает. Затем она быстро смотрит на Прессию и снова опускает глаза.
Прессия кивает ей, не зная, как прочесть ее невыразительную мимику. Жена Ингершипа кивает в ответ, а затем быстро переводит взгляд на свои обнаженные пальцы. Должна ли Прессия спасти ее?
— Здесь когда-то была детская? — тихо спрашивает Лида, может быть, чтобы снять напряжение.
— Нам нельзя иметь детей, — отвечает Ингершип, — официальный приказ. Правда, дорогая?
Прессия в замешательстве. Официальный приказ? Затем Партридж обменивается взглядом с Лидой. Они хорошо знают правила. Прессия понимает, что кому-то можно размножаться, а кому-то — нет.
— Коробка? — просит Ингершип жену.
Она встает и поднимает что-то, лежащее рядом с хирургическими инструментами. Это маленький круглый металлический контейнер с выключателем. От него идет провод к розетке в стене. Жена снова садится на стул, держа коробку на коленях.
Брэдвел выкрикивает:
— Это оно, да?
Внезапное движение пугает жену Ингершипа. Она прижимает выключатель к груди.
— Спокойно, — приказывает Ингершип. — Моя жена очень пуглива в последнее время.
Он машет рукой перед ней, и она закрывается от него.
— Видишь?
Она прячется так же, как собака, которую Прессия иногда подкармливала, та самая собака, которую застрелили солдаты УСР.
— У нас есть то, что нужно вам, — произносит Партридж. — Давайте все сохранять спокойствие.
— Вы подумали, что будете делать дальше? — спрашивает Ингершип. — Я вот этого не понимаю. Здесь нет будущего, но ты же знаешь, что можешь вернуться назад. Ты мог бы покаяться. Твой отец заберет тебя обратно. С этими ему точно нечего делать, — он указывает рукой на остальных, — но ты, ты мог бы выжить.
— Я не хочу возвращаться туда. Я предпочитаю умереть в бою.
Прессия верит ему. Она недооценивала Чистого, принимая за слабость отсутствие у него опыта жизни в ее мире.
— Готов поспорить, твое желание исполнится! — серьезно говорит Ингершип.
— Обезвредь эту штуку, Ингершип! — кричит Эль Капитан.
— А ты, — обращается к нему Ингершип, — ты, с дебилом на спине! Что будет с тобой? Ты никогда не победишь. Ничего, во что ты веришь, не существует. Твои солдаты — даже не твои собственные солдаты! Этот мир, куда ни глянь, принадлежит Куполу.
Эль Капитан смотрит на двух солдат.
— Не потеряй хватку, Ингершип. Ты знаешь, со мной все будет в порядке.
— В порядке, — эхом отзывается Хельмут.
— Моя жена начала капризничать с тех пор, как ты нас посетила, Прессия. Очень нагло. Но я был добр. Я просто хотел покаяния. И взгляните на нее сейчас — само послушание. Если я скажу ей повернуть выключатель, она это сделает. Хотя она очень деликатное существо, по своей природе она послушна.
Он бросает властный взгляд на жену. Это все шоу, догадывается Прессия, но непонятно, для них или для Купола, или это что-то более личное, игра на публику.
Ингершип шагает к Прессии, которая крепче прижимает таблетки к голове.
— Что, если я скажу вам, что они идут. Они уже близко. Спецназ. Подкрепление. Не полдесятка, а целый взвод.
— Это ложь, — отчеканивает Лида. — Если бы Уиллакс хотел, чтобы они были здесь, они бы уже давно были здесь.
Прессия не знает, верить ей или нет, но восхищается ее убежденностью.
— Ты говоришь со мной? — возмущается Ингершип. Он подходит к Лиде и звонко ударяет ее по щеке тыльной стороной ладони. Девушка отшатывается и хватается за стену, чтобы удержать равновесие. Прессия чувствует, как у нее в животе начинает разгораться ярость.
Партридж протягивает руки и хватает Ингершипа за лацканы.
— Кем вы себя считаете? — Он так крепко вцепился в Ингершипа, что тому нечем дышать.
Несмотря на это, Ингершип смотрит на Партриджа хладнокровно.
— Ты не на той стороне, — хрюкает он. Не глядя на жену, он приказывает: — Поверни выключатель.
— Нет! — кричит Брэдвел.
Пальцы жены Ингершипа трогают выключатель легко и нервно — как сделало бы деликатное существо.
— Она еще совсем юная, — тихо произносит Брэдвел. — Она только что лишилась матери. Представьте себе — ребенок без матери.
Прессия понимает, что он делает. Жене Ингершипа нельзя иметь детей. Но когда-то было можно. Так ведь? Зачем еще обклеивать комнату обоями для детской? Брэдвел играет на этой памяти, ищет уязвимое место.
— Пожалейте ее, — умоляет он. — Вы можете ее спасти.
Ингершип кричит еще раз:
— Поверни выключатель!
Женщина бросает взгляд на мужа и слушается его приказа, повернув ручку. Прессия глубоко вдыхает, а Брэдвел устремляется к жене Ингершипа, выбивая из ее рук коробочку, та разлетается при ударе о пол. Все в комнате застывают. Взрыва не происходит.
Внутри Прессия слышит тупой щелчок — в каждом ухе — а потом все становится слышно очень четко. Линзы в ее глазах на мгновение гаснут, и она перестает видеть, но ненадолго. Прежде чем она успевает вскрикнуть, ее зрение возвращается, и оно больше не затуманенное, а ясное.
Партридж толкает Ингершипа о стену.
— Что случилось? — кричит он.
— Я жива. Я могу видеть и слышать четче. На самом деле, все очень громко, даже мой голос. — Прессия опустила руку с пузырьком вниз.
Жена Ингершипа встает со стула.
— Я не активировала «тикалку». Я сдвинула провода. Если бы кто-нибудь повернул выключатель, отключились бы только «жучки». Я сказала, что не сделаю тебе больно. Я обещала.
Она поворачивается к Прессии:
— Вы должны забрать меня с собой.
— Они убьют нас за это! — орет Ингершип на жену. Он стоит, ссутулившись у стены и затаив дыхание. — Понимаешь? Убьют нас!
— Сейчас они думают, что она мертва, — произносит жена Ингершипа. — У нас есть время, чтобы сбежать.
Ингершип в шоке смотрит на жену.
— Ты это спланировала?
— Да.
— Ты даже колебалась, прежде чем повернуть выключатель, пока меня душили, чтобы они подумали, что ты не хочешь ее убивать…
— Я же деликатное существо.
— Ты ослушалась меня! Ты предала меня! — кричит Ингершип.
— Нет, — отвечает его жена ровным голосом. — Я спасла нас, чтобы мы успели сбежать.
— Сбежать куда? Чтобы быть Несчастными?
У его жены кружится голова. Чтобы не упасть, она хватается за шторы над столом. Ее лицо под оболочкой искажается, она начинает плакать.
Прессия смотрит на Лиду, на царапины от кольца Ингершипа на ее скулах.
— Она спасла меня, — произносит Прессия.
Ингершип бросается к столу и вынимает из нижнего ящика пистолет. Направив его на Партриджа, он произносит:
— Я могу убить тебя, и теперь, без «жучков», твой отец ничего не узнает!
Он кричит солдатам:
— Схватить их!
Но солдаты не двигаются с места. Они смотрят на Эль Капитана, а затем на Ингершипа.
— Они действительно тебя не уважают, Ингершип, даже с оружием. Не так ли? — усмехается Эль Капитан.
