Роберт Ибатуллин - РОЗА И ЧЕРВЬ
Вернут доступ в Галанет и ему, Наблюдателю.
Вернут связь с миром. Вернут свободу. Вернут настоящую жизнь.
ИЗ МЕМУАРОВ. С ГОРДО ПОДНЯТОЙ ГОЛОВОЙ
С гордо поднятой головой я вошла в зал Совета — вошла, чтобы предстать перед судом. Меня обвинили в тяжком преступлении — покушении на жизнь капитана корабля, что грозило бланк-дисквалификацией или даже смертью. Тем не менее, я не испытывала страха. Моя совесть была чиста. Я была уверена, что совершила правильный поступок на благо Колонии. И большинство Совета разделяло те же чувства, судя по аплодисментам, которыми встретили мое появление.
Как требовал Устав, суд по особо важным делам вершился Советом Рианнон в полном составе. Судебное слушание — длительный процесс, обставленный множеством церемоний, но в мемуарах нет нужды пересказывать все детали, интересные лишь законникам. Заняв место подсудимой, я обвела внимательным взглядом депутатские скамьи.
Я не знала почти никого из нового состава Совета. Люди на скамьях были новички, избранные лишь вчера — субпраймы или даже рядовые колониалы своих доменов. Все прежние депутаты погибли при штурме Ллиса — одни как заложники, другие как повстанцы. Как сказали бы древние, смерть уравняла всех. Не скрою, меня слегка беспокоило, что эти новые люди совсем не искушены в политике и могут легко поддаться на манипуляции какого-нибудь враждебного мне демагога. Впрочем, я была готова принять любой приговор.
— Гвинед Ллойд! — торжественно объявил Овайн Регед, временный председатель суда. (Еще вчера это был никому не известный клерк из социал-инженерного департамента). — Вам предъявлено обвинение в покушении на жизнь Тангейзера Варгаса, капитана корабля «Султан Демонов Азатот». Подтверждаете ли вы отказ от защитника?
— Подтверждаю, — ответила я. Не было недостатка в людях, которые рвались мне помочь, но я была уверена, что сама справлюсь со своей защитой.
— Ваш обвинитель — Тангейзер Варгас. — (В этом не было ничего удивительного. Ни один колониал Рианнон не пожелал выступить в столь неблагодарной роли). — Мастер Варгас, представьте суду свидетельства обвинения.
Капитан «Азатота» занял место обвинителя. К тому времени он почти оправился от электротравмы — только ожоговый пластырь на шее напоминал о ней. Лицо Варгаса выражало упрямую решимость. Он, очевидно, понимал, что обвинение имеет мало шансов, но чувство долга не позволяло ему отступить. Зал встретил Варгаса недовольным гулом, и в этом шуме совершенно потонуло вступление его речи.
Обвинитель-потерпевший начал с того, что вывел в общий обзор видеосъемку с места преступления. Запись была сильно сокращена: Варгас вырезал все события, которые предшествовали моему удару.
— Вы забыли показать то, что было раньше! — обратила я внимание на этот нечестный прием. — Перед тем, как я ударила вас током! Расскажите нам, капитан, что произошло.
— Я объявил вам приказ овер-коммандера, — хмуро ответил Варгас. — Приказ об уничтожении вашей аппаратуры, зараженной аквилианским вирусом.
— И не только! Напомните, капитан, что еще приказал вам уничтожить овер-коммандер!
Шум недовольства в зале усиливался. Все слишком хорошо помнили ужасную речь Янга, и Варгас не мог уйти от ответа.
— Он приказал мне атаковать Рианнон, — неохотно признал капитан, — в случае, если колониалы не уничтожат зараженный тьюринг.
— И если бы я вас не остановила, вы бы выполнили этот приказ?
Варгас с вызовом поднял голову.
— Разумеется, док Ллойд, я бы выполнил приказ моего командира!
Депутаты Совета с гневными криками повскакали с мест. Председателю пришлось несколько раз ударить молотком, чтобы призвать их к порядку.
— Капитан! Когда вы вернетесь на корабль, — продолжала я наступать, — вы приступите к выполнению приказа? Вы атакуете нашу колонию?
— Овер-коммандер отменил приказ! — поспешил Варгас ухватиться за единственный факт, который говорил в его пользу. — Он договорился с вашим тьюрингом!
— А если бы не отменил? Вы бы атаковали Рианнон?
— Этот вопрос не относятся к делу! — Варгас с трудом перекрикивал негодующий гомон зала.
Я подняла руку, и зал затих.
— Что ж, мне нечего добавить! Думаю, уважаемый Совет уже понял, почему я напала на капитана Варгаса, и почему не могла поступать иначе. Кстати, капитан, как ваше здоровье?
— Я практически здоров, — глядя в пол, буркнул Варгас. Чего у него нельзя было отнять, так это честности.
— Итак, мое нападение обошлось без последствий для вас, капитан. Наши врачи поставили вас на ноги. Те самые врачи, которых вы готовы уничтожить вместе со всеми нами. Я не убила и не покалечила вас. Я лишь на время вас отключила, чтобы отсрочить выполнение приказа Янга. Я сделала это, чтобы спасти мой народ! И если мой народ осудит меня — что ж, я готова принять наказание!
Я, признаться, не ожидала, что моя безыскусная речь встретит такой шквал аплодисментов. Овайн Регед с минуту колотил молотком, пытаясь утихомирить зал.
— Рассылаю форму для голосования! — объявил он, когда стало чуть-чуть потише. — Виновна ли Гвинед Ллойд в покушении на жизнь Тангейзера Варгаса? Прошу депутатов Совета отметить нужный вариант.
Голосование длилось недолго — никто особо не раздумывал над выбором.
— Виновна — один голос, невиновна — семьдесят восемь голосов! — с явным удовлетворением провозгласил Регед. — Большинством голосов Совета Колонии Гвинед Ллойд признана невиновной в покушении на жизнь Тангейзера Варгаса! — он был едва в силах перекричать гром оваций.
Я сдержанно поклонилась залу. Но на этом мой процесс не закончился. В тот день мне предстояло выслушать еще одно обвинение — впрочем, тоже без особых шансов на успех.
— Гвинед Ллойд! — снова объявил председатель. — Вам предъявлено обвинение в содействии заговору Кадваллона Арауна. Подтверждаете ли вы отказ от защитника? Ваш обвинитель — Мирдин Маур.
Я постаралась сдержать презрительную улыбку. Мирдин Маур, известный параноик-конспиролог, неустанный разоблачитель моих сатанинских козней — наконец-то для него настал звездный час! По какой-то нелепой случайности домен Маур выбрал Мирдина своим праймом и членом Совета, и несчастный одержимый наконец получил возможность бросить мне в лицо свои смехотворные обвинения. Несомненно, Маур и был единственным проголосовавшим за мою виновность в предыдущем деле.
Капитан Варгас покинул зал. Его провожали презрительные возгласы и оранжевые сполохи аур. Мирдин Маур занял его место за трибуной обвинителя. Он явно впервые выступал перед публикой и сильно волновался. Трудно было без жалости смотреть на этого нескладного, нервно дергающегося человека. Запинаясь и заикаясь на каждом слове, Маур повторил те же обвинения, что я уже слышала от Бюрократа: будто бы я получила доклад о том, что Араун готовит акустический удар, но запретила давать делу ход и стерла доклад из памяти своего импланта. Доказательством была копия доклада в памяти Бюрократа.
Что ж, я была готова на это ответить. Я вызвала своего первого свидетеля: мужа Артура, главу рабочей группы программистов, проверявших Бюрократа на вирусы.
— Наша группа установила, что доклад фальшивый, — сообщил Артур. — Аквилианский вирус сфабриковал его и задним числом вписал в память Бюрократа. Он также проник в операционную систему импланта Гвинед Ллойд и вписал в лог фальшивую запись об удалении доклада. Цель была очевидна: создать предлог для отстранения доктора Ллойд от должности и для захвата власти.
— Вы необъективны! — визгливо прокричал Маур. — Вы защищаете свою жену и прайма!
— Была проведена и вторая, независимая экспертиза, — спокойно ответила я на этот грязный выпад. — Полковник Прасад, доложите ваши результаты!
— Рабочая группа программистов интрагарда пришла к тем же выводам, — доложил Прасад. — Доклад безусловно сфальсифицирован. Док Ллойд его не получала.
— Хотите сказать, что никакого доклада не было? — Маур изобразил наигранное возмущение. — Но как?! Ведь Бюрократ видел, что Араун монтирует звукоусилители! Он не мог не видеть! А если видел, то был обязан доложить прайм-админу!
— Это лишь гадания. Мы не можем установить истину, — пожал плечами Прасад. — Вирус необратимо повредил этот сегмент памяти Бюрократа.
— Но простая логика… — Маур упрямо не желал отступать.
— Логика? — не удержалась я. — По-вашему, я решила поучаствовать в заговоре против самой себя? И это кажется вам логичным?
Напрасно я сказала это. Напрасно позволила Мауру перевести спор из плоскости доказанных фактов в безграничное пространство домыслов, фантазий и спекулятивных гипотез — пространство, в котором мой обвинитель чувствовал себя как рыба в воде.
