Олли Вингет - #После Огня
– Новый? – шелестящим голосом спросил старик.
– Тот, которого Томас выбрал. Он умирал, мне говорили, что умирал. А сейчас летит. И девка тоже.
Старик дотронулся костлявой ладонью до лба, его узкие губы растянулись в улыбку, больше походящую на оскал.
– Замечательно. Иди скажи всем: пусть готовятся. Будет бой.
– С кем? – непонимающе спросил дозорный.
– С Братьями, – продолжая скалиться, прошептал старик. – Иди скажи им, что я скоро выйду.
Когда воин, пятясь и мелко кланяясь, вышел за дверь, Правитель приподнялся в кресле. Ноги, как и все умирающее тело, плохо служили старику. Но последних сил хватило, чтобы добраться до заветного ящика. Дрожащими руками старик поднял крышку и нащупал там два последних медальона. Не раздумывая ни секунды, он накинул оба шнурка себе на тонкую шею. Два деревянных кругляша постукивали друг о друга.
Старик глубоко, с наслаждением вдохнул и медленно выдохнул. Ноги перестали дрожать, по рукам вместе с ускорившей ток кровью потекла упругая сила.
– Прилетела, пташка, – пропел он. – Вот и славно.
Глава 13
Общий дом взволнованно гудел. За плотно закрытыми дверями раздавались быстрые шаги, кто-то перекладывал вещи, рассеянно швыряя ненужное на пол, кто-то спотыкался о раскиданные рюкзаки, ругаясь под нос.
Никогда еще на памяти молодняка Крылатые не отправляли своих братьев в такой дальний путь. Те, кто оставался в Городе, волновались не меньше решивших лететь к оазису. Таинственные перемены, что случились с Алисой, смерть старого Вожака и споры в лазарете – все это лишь подогревало нервное оживление.
– Не суетись! – приговаривала Гвен, наблюдая, как брат заталкивает в рюкзак давно уже прохудившуюся флягу.
– Это ты не тормози, – беззлобно отвечал Трой, нашаривая в чужом мешке чистые носки и засовывая в свой.
Гвен уже собралась.
Еще вчера ей смутно показалось, что скоро случится что-то интересное, обещающее долгую дорогу. Она с детства умела предсказывать разные мелочи, что неплохо пригождалось им с братом в шалостях. Потому Крылатая уложила в свой рюкзак все, что могло пригодиться не только ей самой, но и Трою, и теперь сидела на кровати, прислонившись затылком к стене.
Юркие, смуглые, полные молодой силы, близнецы словно умудрялись быть сразу в нескольких местах, проносясь пыльными вихорками по улицам Города. Гвен и Трой знали каждый камень, каждую тропку от гор до Черты. А когда наконец доросли до крыльев, то с привычной легкостью прошли все муки испытания. Говорили, что в забытьи трансформации тел они крепко прижимались друг к другу, будто опять оказались в одной материнской утробе.
– Что там еще надо положить?.. – задумчиво проговорил Трой, оглядываясь.
Вокруг него валялись мятые вещи.
– Что-нибудь для костра, например, – в тон ему сказала Гвен, сдерживая улыбку. – Может быть, стрелы, а? Пайки. Рубаху, м-м… Еще одно исподнее, на случай, если мы встретимся с охотником, а ты обделаешься со страху.
Гвен ловко увернулась от запущенного в нее ботинка и растянулась на кровати. В общей суматохе дома ее голос не был слышен никому, кроме брата.
– И во что мы ввязались, Трой?
Тот улегся рядом с сестрой, пристраивая голову ей на плечо. Они всегда старались держаться рядом, сами того не замечая.
– Ничего особенного. Просто разомнемся, поглядим на мир. Нам же давно этого хотелось.
Гвен прислонилась щекой к его вихрастой макушке.
– С нами же ничего не случится?
– Ох, да перестань, старушка. – Трой приподнялся, озабоченно поглядев на сестру. – Ты что-то чуешь? – Он всегда с уважением относился к ее предсказаниям, но не любил в ней это, как то единственное, что их различало.
Гвен на мгновение прикрыла глаза, прислушиваясь к себе. Сердце мерно стучало в груди, корешки медальона плотно сплетались с телом.
– Нет, – наконец уверенно сказала она.
– Вот и славно, – пробормотал Трой и принялся заталкивать в рюкзак еще одну пару чужих носков.
* * *– Поговори с ней, брат, – сумрачно повторял Дейв, сидя за столом и барабаня по его поверхности короткими пальцами. – Не надо Сильви с вами лететь, не из того теста девочка слеплена. Беде быть…
– Я ей не указ, – ответил Освальд, понижая голос так, чтобы никто его не расслышал. – Если бы девчонка меня слушала, то никаких крыльев у нее бы не было.
– Ну уж…
– Не ну! – вскрикнул Крылатый, но его громкий возглас быстро потонул в общем гомоне братьев. – Ты знаешь, я был против. Девочка не ведала, что творила. А вы ей потворствовали! И ты, и Томас, и все…
– Она прошла испытание, брат, – пожал плечами Дейв. – Закон есть Закон, коль медальон ее принял, то кто мы, чтобы мешать?
– Слишком уж хорошо она знает правила.
– Это точно! – хохотнул крепыш. – Как она нас уделала сегодня. И откуда это только в ней?
Освальд неодобрительно посмотрел на друга. Слишком уж откровенно тот восхищался ловким трюком девчонки.
– Я лечу не на прогулку, брат, – заметил он. – Мне ни к чему следить там за Сильвией, в то время как под самым носом будет девица куда более опасная.
– Ты про Алису?
Освальд коротко кивнул.
– Так я и не понял, чего же ты взбеленился… – осторожно проговорил Дейв, поглядывая на него из-под кустистых бровей. – Конечно, вернулась она иной. Да и парня нашего спасла… Но ведь спасла! Что, худо это, по-твоему?
– Худо все, о чем мы не знаем… Да пойми ты, – Освальд уже не скрывал раздражения, – если эти проклятые деревья уже покарали нас Огнем один раз, с чего бы им не довести задуманное до конца? Соберут нас всех в одном месте, чтобы поджарить, как крыс.
– Алиса бы никогда…
– Девчонка может и не знать. Ты видел, какие у нее глаза? Будто чумная, будто в дурмане. – Крылатый покрутил в пальцах писчую палочку, но тут же отбросил, словно боясь ее сломать. – Я ей не доверяю. Как не доверял Томасу. Я знаю, когда мне врут. Вожак врал нам, врет и девка. Скрывает что-то, может, и сама не ведая что.
Дейв покачал головой:
– Даже если и так, ей нужна наша помощь, ты же бросаешься, как падальщик… Она одна из нас, брат. А нас совсем мало.
– Вот именно, нас мало. – Освальд приблизился к крепышу и прибавил еле слышно: – я лечу туда, чтобы разрубить проклятое деревце на сотню маленьких медальонов, пока оно не сожгло нас во имя Рощи.
Дейв в изумлении вскинулся с места и уже открыл рот, намереваясь сказать что-то, но Освальд горячо зашептал ему на ухо:
– Молчи. Я никогда не подводил нас, брат. Я знаю, что делать. Если мы прилетим, а там все будет так, как говорит девчонка… Клянусь тебе, я преклоню голову и выполню любой приказ. Говорящей ли, самого Дерева, Рощи – да хоть лиса ее проклятого! Но если я пойму, что, Огонь их дери, нас снова хотят развеять… Моя рука не дрогнет, брат.
Крепыш отступил на один шаг, вглядываясь в хищные глаза друга.
– Давай, я вместо тебя пойду? – хрипло произнес Дейв. – Оставайся тут. Дел натворишь, Освальд, до смерти не расхлебаем.
Но тот только нервно дернул плечом.
– Я знаю, что делать, – повторил он. – Столько лет мы слушались старика, боясь увидеть хоть что-то дальше своего носа. Но если в наших руках будут медальоны… Все изменится! Мы сможем сами решать, за Братьев и за бескрылых.
– Не много ли мы возьмем на себя тогда?
– Ровно столько, чтобы и правда стать надеждой для выживших, друг. А не оставаться жалкими летающими крысами.
– Я с детства верил, что мы найдем живую землю, что Роща вернется к нам… а теперь ты говоришь страшные вещи.
– Мы слишком долго жили мечтами, – жестко ответил Освальд, подхватывая полупустой рюкзак. – Хэнк был бы согласен со мной, он сам хотел сместить Правителя, ты об этом знаешь. Ты был с нами, брат, тебя, как и нас всех, предал Томас. Ты знаешь, как дурманила нас сила, которой был наделен старик. Можно ли вручить новую ветвь в те же мерзкие, дряхлые руки? Захочешь ли ты оставаться рабом до конца дней, а может, и развеяться пеплом, и смешаться с прочими, что стали пустыней? Я не захочу. Если девка врет нам, придется срубить ее молодое Божество. Может быть, тогда человек в первый раз сам станет себе Богом.
И он пошел к двери, не оглядываясь на замершего в молчании брата.
Долгие годы они провели плечом к плечу, прикрывая друг друга во время песчаных вылазок. На широкой спине Дейва остался глубокий шрам от рваной раны, нанесенной лапой падальщика, который напал на замешкавшегося Освальда, и тот помнил об этом. Отравленные когти чуть было не отправили их двоих к праотцам, но раны затянулись под умелыми пальцами Феты, и только крыло Дейва, сломанное в нескольких местах, с тех пор начало его подводить.
Вместе они тянули лямку воинов под вожачеством ненавистного Томаса, вместе попивали грибную настойку у костра, даже пухленькая лекарша из лазарета, которая выхаживала Дейва много дюжин дней, нравилась им обоим. Тогда Освальд отошел в сторону, чтобы через пару лет неловко обнимать рыдающего друга, когда лихорадка превратила жизнерадостную, дородную красотку в бездыханный скелет, обтянутый кожей.
