Влада Воронова - Пути предназначения
— Администрация и завсегдатаи клуба не опознали ни Северцева, ни шабашников, — сказал Авдиаг. — Ладно эти двое, таких, как они, на любом углу десяток, но чтобы Северцев, с его-то мордой, и остался незамеченным? Вам самому не смешно?
— В часы пик, а именно тогда составлялся и отправлялся файл, в космонет-клуб Маллиарвы незамеченным может войти пол-интерната для калек, включая тех, кого возят на каталке.
— И, тем не менее, высокочтимый, для задержания этого мало. Одни лишь косвенные доказательства. Так что контробвинение в произволе вам гарантировано. Вы дадите прекрасный повод как минимум десятку политических партий продолжить то, что начал Авдей Северцев, то есть дискредитацию ВКС, но уже не столь дилетантски. Впрочем, даже ему хватило соображения запустить файл через директорию Хонгтианэ, самой проблемной страны Западного предела.
— Да, — неохотно признал инспектор, — место выбрано удачно. Угроза восстания в этом пределе до сих пор не снята. Там с восторгом примутся смаковать любой компромат на ВКС, даже самый недостоверный.
— Ну вот и представьте, как там воспримут совершенно достоверную весть о малодоказательном аресте людя, которого вы сами назвали автором «Лицеистского файла».
Инспектор немного поразмыслил.
— Нет. Без поддержки из Бенолии скандал быстро заглохнет. А поддерживать калеку не захочет никто. Тем более, что вашим реформистам смысла нет лезть в затяжное разбирательство с ВКС, который отвлечёт их от межпартийных дрязг.
— Намекаете, что это ВКС финансирует большинство партий? — ядовито поинтересовался Адвиаг.
— Сбавьте тон, директор. Только благодаря финансовым вливаниям ВКС реформистских партий так безобразно много, и все они обладают равной степенью влияния. Что в итоге сводит их влияние к нулю.
Адвиаг усмехнулся:
— Намекаете, что никто не станет кусать кормящую руку? Я в этом не столь уверен. Не забывайте — реформистами движет не алчность и властолюбие, а идея миропреобразования. Да, они такие же люди как и все, любят вкусно поесть, красиво одеться, качественно потрахаться. Властью и славой потешиться тоже никто из них не откажется. Но, в отличие от всех обычных людей, высокочтимый инспектор, когда приходится выбирать между идеей и житейскими удовольствиями, они без колебаний выбирают идею. — Директор вскочил, заходил по кабинету. — Реформистов у меня из допросных комнат по неделе не выводят! Сто шестьдесят восемь часов непрерывного воздействия и ноль результатов! Ничего их не берёт — ни дыба, ни психозондирование! Сначала молчат, потому что сознательно отказываются говорить, а после молчат, потому что от сознания ничего не осталось. Как ни старайся, информацию из такого мозга не выжать. — Директор остановился, досадливо махнул рукой. — Реформистов можно только уничтожить. Но нельзя сломать. И тем более нельзя купить.
— Уверены?
— Высокочтимый, та плесень, которая вам стучит, при первой же опасности сдаст вас партийным вождям со всеми потрохами. Поэтому привлекать информаторов к оперативным делам нельзя категорически. Стукачи из нелегальных сообществ очень сообразительны, и по характеру запрашиваемой информации легко вычислят ваши стратегические планы и тактические операции. — Адвиаг усмехнулся. — Я в первые годы службы дважды на таком попадался, и всякий раз влипал по самые помидоры. Под трибунал только чудом не отправился. Кстати, высокочтимый, всё сказанное касается и тех, кто выступает против координаторской власти в Западном пределе.
Инспектор досадливо крякнул.
— Директор, всё так, но Северцева надо убрать немедленно! Иалумет должен знать, что никто не смеет безнаказанно задевать ВКС. — Инспектор задумался. — А если повторить ту операцию, которую предвозвестник провёл с одним из фигурантов по делу Северцева? Там расстрел никакого шума не вызвал.
Адвиаг сел, посмотрел на инспектора с интересом.
— Вы имеете в виду Сайнирка Удгайриса? Так там были все доказательства сокрытия имени и использования фальшивых документов. Для отрешённого от семьи наследника знатного рода это смертная статья. Особенно, если речь идёт о дээрне. В некоторых случаях чем выше происхождение, тем суровее ответственность.
— Малоубедительно, — сказал инспектор.
— Точно так же подумал и предвозвестник. Поэтому для надёжности выдвинул обвинение, будто Удгайрис состоял в братстве. В это центристы, да и все остальные партийцы не поверили, но требовать посмертного оправдания не стал никто. Разбирая дело Удгайриса, центристы не обелили бы его имя, а только ещё больше бы испачкали. К разборке тут же подключились бы конкуренты, им выгодно дискредитировать столь видного центриста. Для бенолийского мятежника считается позорным якшаться с братками. Реформисты иногда сотрудничают с уголовниками в экспроприациях или оперативном обеспечении при транспортировке оружия. Но с братками — никогда.
— А с коллегианцами? — спросил инспектор.
— Тоже. Зато, сожри их сатана, очень уважают мою контору. Перевербовать одного стабильника для них ценнее, чем целую роту армейцев.
— Почему вы запретили преградителям убирать Северцева как Погибельника?
— Потому что о вас, высокочтимый, забочусь. До «Лицеистского файла» с Северцевым можно было делать всё, что угодно. А теперь он слишком заметная фигура. Закрыть его по столь идиотскому обвинению равносильно тому, как если бы посадить президента Хонгтианэ за наркоторговлю. Любой и каждый примется орать о клевете и провокации.
Инспектор не ответил. Адвиаг приказал принести чай.
— С трелговым бальзамом, если можно, — сказал инспектор.
— Каким именно?
— А он что, разный бывает?! — поразился инспектор.
— Одиннадцать сортов, — с удивлением ответил Адвиаг.
— Тогда почему в Гарде продаётся лишь один, тот, который делают на заводе Улермана?
— Ваши архонты сами виноваты, что прочие производители не рассматривают Гард как интересного делового партнёра, — буркнул Адвиаг и приказал референтке: — Принесите бальзам Потапова. — Затем пояснил инспектору: — Поздней осенью к утреннему чаю лучше выбирать его. Бодрит на весь рабочий день.
— Директор, — посмотрел на него инспектор, — а если нам арестовать Северцева за членство в ордене Белого Света? Эффект будет тот же самый, что и с братством, только втрое мощнее.
— Вам самому не смешно? Гирреанец и светозарные!
— В Гирреанской пустоши полно их наблюдателей.
— Что им делать в такой помойке? — не поверил Адвиаг.
— Не знаю. Но этот район Бенолии светозарные держат под самым плотным контролем. Причём работа построена так, что ни один орденец не знает толком, чем он занимается. И не имеет контактов с другими орденцами. А три четверти рапортов гирранской агентуры идёт прямиком к гроссмейстеру. Мы арестовываем светозарных, перехватываем рапорты, но кусочки информации никак не удаётся сложить в единую картину. Сведения слишком обрывочные и разнородные, чтобы можно было установить логическую схему. Причём, обратите внимание, директор, в гирреанские афёры гроссмейстера не посвящён ни один из командоров. Он всё до последней мелочи делает сам.
— Не хило, — озадачился Адвиаг. — Чёрт… Нет, всё равно я не представляю, что такого завлекательного может быть в Гирреане. Но подумаю.
— Буду очень признателен, директор. Лучше вас этот регион не знает никто.
— Как давно орден заинтересовался пустошью?
Инспектор задумался.
— Точно не скажу, но что-то около десяти лет назад. Если хотите, архивисты поднимут документацию.
— Пока не надо. Как давно орденом правит нынешний гроссмейстер?
— Умлиайс Даайрид? Двенадцать лет. Уроженец Зеленохолмска, по образованию инженер-сантехник.
— Одна из самых денежных и востребованных профессий, — сказал Адвиаг. — Взял небольшой кредит на аренду грузовичка и оборудования, набрал двух-трёх работяг, дал объявление в местную газету — и всё, заколачивай бабло. Всего лишь через полгода и долги отдашь, и технику выкупишь, чистый доход пойдёт. И почему только Даайрида на чушь орденскую потянуло?
Инспектор пожал плечами.
Референтка принесла чай, бальзам, печенье.
— Изумительно! — восхитился инспектор, попробовав бальзам. — Улермановская продукция по сравнению с этим просто помои!
— Рад, что вам понравилось, — сказал Адвиаг. — Однако вернёмся к Северцеву. Как вы намерены его закрыть?
— Расстрелять, директор. Членство в ордене — статья смертная. Даже не надо пристёгивать к делу копирайт.
— Надо, — качнул головой Адвиаг. — Я могу гарантировать, высокочтимый, что в Бенолии информация о копирайте пока не ушла дальше Императорской башни и залы Коронного совета. Ещё пару дней я сумею её удержать, а дальше она поползёт по всей Бенолии. Думаю, у вас в Гарде ситуация такая же — сегодня о Северцеве знают только архонты, эксперты и вы, господин мой инспектор. Но уже послезавтра информация потечёт дальше, и никак вы её не удержите. И тогда умолчание сыграет против вас, высокочтимый.
