Страх и сомнение - Виктор Титов
— Мне надо съездить на родину, — сказал Али, — узнать обстановку, поддержать друзей.
— Благое дело, — одобрил Дима.
На том и расстались.
— Он не договаривает, — сказал задумчиво Дима, выходя на набережную.
— Нам последнее время все недоговаривают, — согласился Альберт, — чувствую себя рыбой на крючке.
— Странно, вчера на коне, сегодня в навозе. И дух не помощник.
— Терпилы нынче не в моде, — сказал Альберт, — время перемен требует решительных действий. И нам с тобой тоже не следует подставлять щёки.
— Как развести два разных потока, не убив всю рыбу?
— А если объявить войну гегемонии? Создать для транснациональных корпораций условия лучше, чем в странах-вампирах.
— Не слишком замахнулся? — рассмеялся Дима, — хотя деваться некуда. Поколениями разрушали, пора и стройкой заняться.
— Надо привести национальные правительства в южных странах, выгнать политических убийц и шакалов. Большинство из них мы знаем в лицо.
Начали со встречи с западными "делегатами". Многие из них находились в южных странах и наблюдали разруху воочию…
Джон сидел в тени пальмы и пил кокосовый сок. На улице стояла невыносимая жара, отбивающая всякое желание думать. В его голове бурлили воспоминания, всплывали эпизоды вербовки красивой женщиной, конфликты с родными и уход на тёмную сторону во имя денег и убеждений. Зачастую мнимых. У него была своя яхта, особняк с большим двором, с десяток машин. Но сколько крови было пролито во имя собственного величия. И, что самое главное, никто не выпускал его из игры.
По выжженной траве к нему подошли двое. В разноцветных шортах и белых рубашках.
— День сегодня на редкость жаркий, — сказал рыжий, — пальмовое пиво было бы кстати.
— За ваши деньги любые ваши желания, — фыркнул Джон. Настроения разговаривать у него не было.
Дима улыбнулся и сделал заказ.
— У вас свободно? — спросил он спустя минуту.
Джон огляделся. Полчаса назад он сидел в одиночестве, а теперь, как назло, все столики были заняты. Он молча кивнул.
— Вот и отлично, — облегчённо сказал Дима, потирая ноги, — эти хождения по миру порядком выматывают.
— Купите самолёт, машину, велосипед, на худой конец, — отмахнулся Джон.
— Мы, собственно, к вам приехали, — не стал вилять лысый, — позвольте представиться, меня зовут Альберт, а это Дима.
— Ладно хоть не Хасан с Абдулой, — подумал Джон.
— И чем же моя скромная персона вас заинтересовала? — спросил он.
— Вы проворачивали не одну сотню операций, — ответил Дима, — и перевороты, и революции. Но всё в вашу пользу. И жизнь шла не во имя, а вопреки. А где гарантия, что жизнь теперь сложится иначе? Никакой, — пробормотал Дима, опустошая бокал вина, — и такова судьба. Вы будете крутиться и ничего не изменится. А по вашим глазам вижу, что хотите изменений.
Джон молчал. Он заработал на три жизни вперёд, он заслужил репутацию идеального политического убийцы. И вот теперь пришли люди, которые говорят, хватит. Как бальзам на душу. Внутренне он давно согласился с данным утверждением и теперь жаждал слов со стороны пришельцев.
— Вы были экономическими убийцами и шакалами, — с надеждой спросил он.
— Мы были хуже, — ответил Дима, — мы были теми, кто координировал вашу деятельность. Половина стран под нашей юрисдикцией.
Джон присвистнул. Случай или судьба свёла его с людьми другого толка.
— Мы знаем всю подноготную и ничего хорошего в ней нет, — сказал Дима, — но мир меняется, и теперь нужно перейти на следующий уровень. И ты, друг мой, станешь послом нового мира. Если пожелаешь.
Джон кивнул. Сказкой была эта ситуация, или былью, он хотел пойти по новому пути.
— Для начала мы познакомим тебя с человеком, который сломал систему, — продолжал Дима.
Он встал и протянул руку. Джон, после секундного раздумья, пожал её.
Они направились на арендованной машине в самые дебри, где царили беззаконие и разврат. Джон думал, что их прихлопнут на первом повороте, но стрельбы не было. Первый хороший знак. Дима следил за дорогой, и когда автоматы появлялись из кустов, он их отводил. Джон думал, что это авторитет, на деле же оказывалось, что это манипуляция.
Они продирались сквозь заросли джунглей, где жили анаконды и смертоносные мухи. Но никто к машине не приставал, будто вокруг был защитный барьер.
Через два часа бездорожья они подъехали к большому зданию, собранному из обломков и старых построек. По большому счёту удручающее зрелище, но Джону понравилось. На встречу вышли негры с белым седовласым мужчиной во главе. Он улыбался и простирал руки.
— Представляю вам лучшего из людей, — сказал Дима громогласно, когда машина остановилась.
Они обнялись, как старые закадычные друзья.
— Давно вас не видел, — сказал седовласый мужчина, — хороша жизнь во внешнем мире?
— Вашими молитвами, — ответил Дима, — всё так же воюют, убивают и растлевают.
Мужчина покачал головой.
— А кто это с вами? — спросил он, оценивая нового гостя.
— Это Джон, — ответил Дима, — не последний человек во внешнем мире. Он потерял веру, но ты ему её вернёшь.
— Это без проблем, — усмехнулся человек и крепко пожал руку новому гостю, — прошу к столу.
Накрытый стол состоял из фруктов и пальмового вина. Скудно, но Джону понравилось. Вокруг общей кухни располагался корпус для детей. Кто-то занимался младенцами, кто-то старшими классами.
— Как вам удалось создать рай среди этого ада? — удивился Джон.
— Вы не знаете, кто я? — удивился седой.
Джон пожал плечами.
— Когда-то в прошлой жизни я был важным человеком, — ответил хозяин, — и неплохо играл в шашки. Эти двое товарищей выиграли у меня партию и предложили прогуляться по местности, — хозяин улыбнулся, — и я согласился. Купился на их харизму.
Дима кивнул в знак согласия и выпил пальмовой настойки.
— Вместо того, чтобы вести по военным конфликтам, они позвали меня на свалку, чему я немало удивился, — продолжал хозяин, — и то, что увидел, повергло меня в шок. На свалке лежали десятки новорожденных, обречённых на смерть. Весь успех цивилизации начинается с их смертей, — хозяин вытер слёзы, — в твоих силах это изменить, сказали они. Денег у меня было много и после понижения я поселился здесь. Боги меня поняли и отпустили.
Дима похлопал хозяина по плечу и выдавил слезу.
— Первый твой вопрос, — сказал хозяин серьёзно, — скучаю ли я по тем временам? И я отвечу, скучаю. Но пойми, что когда ты смотришь в эти невинные глаза, которые спас от смерти, для которых ты важнее самого господа бога, всё уходит на второй план. Такое не сыграют ни один актёр или актриса. Всё, что я построил, дороже любых денег.
Джон проникся. Он налил пальмового вина и закрыл глаза.
— Теперь они привели тебя, — сказал хозяин, — а они,
